Иван Кузмичев - Сборник "Поступь империи"
Действия разбойников, тут же разбившихся на пятерки говорили о том, что как минимум ватага сбита давно и опыт был у нее изрядный. Отсюда получается, что разбойнички то пришлые… правда назвать их разбойниками у меня язык не поворачивался, слишком у них был ухоженный вид, да и все те действия, что они совершали, были больше похожи на действия солдат, пускай и несколько неорганизованных. Следом за стрелками разбойников, уже успевших сделать первый залп, хорошо хоть неудачный, если конечно можно так сказать о потери двух коней.
«Хорошо, хоть скорострельность у них аховая,– мелькнула мысль, до того как сзади нас раздался новый залп, правда, хиленький какой-то всего из трех фузей».
-Неплохо они подготовились, гады!– в сердцах сплюнул один из гвардейцев, кажется Сергей Дубков
-Ничего, мы тоже не в лаптях ходим,– ответил ему долговязый гвардеец, с редкими серыми волосами, свисающими из-под треуголки.
-Всем заткнуться!– скомандовал капитан, после чего развернулся ко мне и добавил.– Ждем указаний, Ваше Высочество.
-Капитан, кажется это вы мои телохранители, а не наоборот, так что вам и принимать решение, только не забывайте о том, что мы тоже кое-чего стоим,– с удивлением ответил я Нарушкину, справедливо не желая лезть в ту сферу деятельности, в которой я, вынужден признать, мало понимаю.
-Тогда, нам необходимо прорываться,– тихо сказал капитан, оборачиваясь к солдатам.
-Держать пистоли наготове, после выстрела сразу же в атаку, пока они не опомнились!– отдал команду командир гвардейцев и первым пошел на прорыв, благо разбойников было не так уж и много как нам показалось в начале. Всего пара десятков, да и то разбитые на две неравные половинки, одна сзади, другая спереди.
Помня о том, что у нас имеется только по одному выстрелу, мы не спешили разрядить пистоли в «молоко». Так что преодолев расстояние до бегущих к нам разбойников мы разом выстрелили. Свалив пятерых. Но и Голова ватаги не был новичком, придержав пару выстрелов до последнего момента. Два хлопка слились в один. Рядом с виском пролетает пуля, поворачиваюсь, отвлекаясь на мгновение от сражения, вижу, как падает на пожухлую траву один из гвардейцев, держась за горло, из которого толчками вырываются алые струйки. Вторая пуля влетела в ствол какой-то сосенки, расщепив часть дерева.
-Уходите ваша милость!– крикнул Михаил, перегораживая путь, сразу троим разбойникам, давая возможность для бегства.
«А что, может и впрямь побежать, всяко моя жизнь подороже будет…– закралась подленькая мыслишка».
«Да ты же русский – Иван! Или как америкос будешь поступать?! Не бывать этому!– осадил я сам себя, вытаскивая саблю, с успехом вытеснившую шпагу из разряда любимого холодного оружия, вставая рядом с Михаилом».
Никаких высокопарных слов и прочей шелухи никто из нас, а уж тем более и разбойников не говорил, только звон клинков, и тяжелое дыхание сражающихся и иногда легкий шелест стали, входящей в горячую людскую плоть.
-Уходите!– вновь не выдержал Михаил, отталкивая меня от себя, сам же бросаясь на разбойников, вместе с оставшимися тремя гвардейцами.
Тело молодого воина, отдавшего за меня жизнь. лежит в десятке метров, разрубленное почти надвое, а рядом с ним стоит на коленях возле лежащего с дыркой в боку разбойника молодой паренек, лет пятнадцати отроду.
-Уходим, Алексей!– Кузьма схватил меня за руку, одновременно прикрывая меня своей спиной пытаясь уволочь дальше в лес, но не тут то было.
Я по-прежнему стоял на месте, отражая удары пары разбойников, один из которых тут же упал с рассеченной головой, все же уроки фехтования не прошли для меня даром, кое-какие навыки получены. Постепенно выучка гвардейцев сделала свое дело, отражая атаки оставшихся разбойников, мы смогли уравнять наши шансы. Против нас шестерых остался всего один десяток, но у каждого из гвардейцев. В том числе у капитана были раны, долго бой не мог продолжаться.
К нашему счастью разбойники не удосужились перезарядить фузеи, поэтому их превосходство в численности сыграло с ними дурную шутку, и уже через пару минут от десяти работников ножа и топора осталось всего семеро. Увидев, что появился шанс для прорыва, мы бросились на врагов, предпринимая последнюю попытку, благо теперь уже не было того множества разбойников, что ранее.
Куда мы прорывались? Да не в лес это точно, ведь в лесу то особо не побегаешь, только заплутаешь. Так что пришлось нам двигаться в сторону недавней баррикады, точнее засеки, сейчас являющаяся нашим единственным спасением.
-Курвы, вы, что совсем ума лишились!– орал главарь, видя, что его люди беспрепятственно пропускают нас к баррикаде, видимо потери этого вшивого отряда были не в пример больше, нежели обычно, поэтому и часть разбойников были растеряны и деморализованы.
-Быстрее, закройте Его!!!– кричит Кузьма, первым бросаясь ко мне.
Толчок в плечо и я падаю, легкий озноб прошел по телу. Слышу топот ног за спиной, но это же свои…
«Что такое?! Почему я не могу идти? Может, зацепился? Нет, ноги свободны…– вопрошал я сам себя, не понимая, почему я не могу преодолеть последние метры до баррикады, да и голова стала в десятки раз тяжелее».
Но я не успел упасть на колени, сила, почему-то стала вытекать из моего организма, словно весенний полноводный ручей с верхушки холма, меня подхватили четыре руки и занесли за стволы деревьев. Последнее что я услышал, были радостные крики со стороны разбойников, сменившиеся хрипом и звоном клинков.
«Кажется все…– наконец понял я, что со мной только что приключилось».
Глава 4
Середина ноября 1707 год от Р.Х.
Алексей Романов – Иван Пестерев.
Чувствую, как по телу скользит легкий, прохладный ветерок…
«Стоп! Я жив?– единственная мысль пронеслась в моей голове.– Неужели мы отбились? Надо кого-нибудь позвать».
Но сказать одно, а вот сделать совершенно другое. Глаза не открываются, наотрез отказываясь подчиняться, язык только вяло ворочается, царапая пересохшее небо. Пытаюсь поднять руку, ага сейчас, какая рука, если даже язык то еле подчиняется, как я не старайся.
Подумал и решил пока ничего не предпринимать, тем более что при нынешнем моем состоянии это очень даже превосходно получается.
Мысли переплетались и накладывались одна на другую, не давая сосредоточиться, постоянно сбивая с чего-то важного, так мне, по крайней мере, казалось…
Я лежал уже больше получаса, а может и сутки, увы, но счет времени я потерял это точно. Ведь когда ничего не делаешь, минуты кажутся часами. Сил на то, чтобы открыть глаза не было, но к моему счастью, мой язык понемногу начал отходить от своего вялого состояния и теперь уверенно ворочался по моему желанию, вот только он по-прежнему не желал что-либо говорить.
Внезапно повеяло сквозняком, и я услышал голоса, отозвавшийся звоном в моих ушах, чересчур, они были громкими, или мне так кажется?
-Батюшка, он лежит так уже вторые сутки, вы должны ему помочь!– тенор говорившего человека, больно резанул меня.
Сашка! Точно он, значит, мы все-таки отбились!
-Сын мой, я делаю все возможное, и не надо мне указывать, как помогать рабу божьему!– казалось святой отец готов сорваться на крик, но сам сдерживал себя.
-Это ты раб, в рясе!
-Да как ты смеешь, богохульник!– взвизгнул священник.
-Да, что вы делаете? Вы его только молитвами и обихаживаете!– вставил еще один знакомый голос.
«Кузьма!»
-Все в воле божьей!
-А если я сейчас пущу твою церквушку на костер, это тоже будет в руках господа?!– ярость Александра постепенно росла, уж это я уловил в его голосе точно, видимо сей разговор ведется явно не пару минут.
-Ты не посмеешь! А если сей молодой человек будет достоин, он выживет…
-Что? Ты, да как ты…– казалось от негодования, Сашка сейчас задохнется.– Мы забираем его, сейчас же.
-Ему нельзя никуда еще как минимум дня два,– спокойно ответил священник.
-Значит, я привезу нормального лекаря!
-Делаете, как хотите, но этот человек будет лежать еще как минимум пару дней.
-Хорошо, но когда…
Я не успел услышать окончание фразы, как провалился в небытие…
Вновь придя в себя, первым делом почувствовал, что лечу на чем-то движущимся, а мое лицо приятно щиплет легкий морозец. Сделав усилие над собой, открываю глаза, но тут же зажмуриваюсь от света, больно резанувшего по ним. Вяло шевелю языком. В надежде что-нибудь сказать…
-Друзья,– едва слышно шепчут непослушные губы.
Казалось бы, меня никто не мог услышать, ан нет, через секунду рядом со мной сел человек.
-Алексей ты жив?– голос говорившего переполняла радость и надежда одновременно.
-А ты как думаешь?– ответил я ему, слегка хриплым и квелым голосом.
