Екатерина Вильмонт - Плевать на все с гигантской секвойи
– Но долго ты так не выдержишь, я ж тебя знаю.
– Да ну, в Москве сейчас столько проблем навалится…
– Даже больше, чем ты можешь себе представить.
– Ты о чем?
– О том, что тебе не будут давать проходу мужики.
– Брось!
– Нет-нет, ты ведь не замечаешь, как они на тебя облизываются. Ты очаровательная женщина, но в последние годы как-то потухла, а сейчас в тебе зажегся этот огонек – и они слетаются как мухи на мед. Здесь-то свободных мужиков не так много, а что начнется в Москве! Хотя и здесь… Вон смотри, роскошный экземпляр движется к тебе, как ледокол к полюсу!
– Где?
– Да вон!
Но «ледокол» проплыл мимо. Это был смуглолицый красавец лет двадцати пяти.
– Севочка, ты меня любишь и явно переоцениваешь!
– Как же мне не любить тебя, Маришечка? Я вот в глубочайшем унынии примчался к тебе, не прошло и недели, я выздоровел, и все благодаря твоей нежности. У тебя чудесная, нежная душа. Только это мало кто понимает. Всех вводит в заблуждение холодный взгляд. Они не знают, что это защитная маска, мимикрия… И я высоко ценю твоего нового воздыхателя, или как ты сама его определяешь, за то, что он сумел все это в тебе разглядеть.
– А может, он разглядел во мне что-то совершенно другое? – засмеялась Марина.
– Может быть… Может быть…
– Севочка, я иду купаться!
– Иди, я пригляжу за Мишкой.
В первое мгновение вода показалась холодной, но уже через минуту Марина с наслаждением плыла сначала кролем, а потом перевернулась на спину. Когда-то в юности она занималась плаванием и даже имела разряд. Ах, как хорошо, солнце пригревает, оно еще незлое, и море освежает, не то что в прошлом году на Крите. Там был просто ад! Да еще это кошмарное путешествие в пещеру Зевса, по загаженной ослами узкой и скользкой горной тропе… Она такого страху натерпелась, что и вспоминать противно. Мишка, правда, был в восторге. Хорошо, что он тут познакомился с детьми и целыми днями играет на воздухе. А вечером падает в постель и засыпает. У него уже совсем другой вид, загорел, поправился, глазки блестят. Маленький мой… Марина перевернулась и поплыла к берегу. Нашла взглядом Севу. Он стоял и разговаривал с каким-то мужчиной, а рядом вертелся Мишка. Кадрится Севка, что ли? И вдруг у нее екнуло сердце. Мужчина, с которым разговаривал Сева, был до ужаса похож на Михаила Петровича. Глюки, решила она. Откуда ему тут взяться? Просто я влюблена, и он уже всюду мне мерещится. Вот так же было, когда я влюбилась в Питера. Он тоже всюду мне мерещился… Ну и что хорошего из этого вышло? Но она не успела докончить свою мысль. Сева махал ей рукой: иди, мол, скорее. А Мишка бросился к ней с криком:
– Мама, мама, дядя Миша приехал!
У нее сжалось сердце и заболел живот. Неужели он все-таки меня нашел?
– Мама! Ну скорее же! – вопил Мишка.
А Михаил Петрович стоял как вкопанный. Он даже шага навстречу ей не сделал. Мишка уже тащил ее за руку.
– Михаил Петрович, вы смотрите на нее как на Афродиту, выходящую из пены морской. Ох, а ведь она Марина, морская… Как я мог не подумать об этом раньше, море и в самом деле ее стихия!
«Голубой» он, что ли? – как сквозь дымку пробилась мысль. Но он тут же забыл обо всем. Шагнул к ней:
– Марина, я приехал… Я не мог…
– Как вы меня нашли?
– С трудом, но это неважно…
Под взглядом Мишки и Севы они не могли кинуться друг другу в объятия.
Но Мишка с Севой куда-то исчезли.
– Марина, родная моя… – Он погладил ее по щеке. – Что ты со мной сделала, почему исчезла?
– Я испугалась…
– Меня?
– Себя.
– Я хочу тебя обнять, а тут так много народу… Пойдем куда-нибудь…
И хотя ей безумно хотелось остаться с ним наедине, но материнские чувства оказались сильнее.
– А где же Мишка?
– Его увел этот красавец… Он «голубой», что ли?
– Да, это мой лучший друг.
– Я сперва чуть не умер от ревности, когда Мишка нас познакомил. Боже мой, как я счастлив тебя видеть… Дай хотя бы руку.
– Где ты остановился?
– Здесь же…
– Как хорошо…
– Ты вся дрожишь… Замерзла?
– Нет…
– Это из-за меня?
– Да.
– Господи, что же делать?
Он поднял с лежака полотенце и набросил ей на плечи.
Они сели рядышком на лежак, боясь даже придвинуться друг к другу.
– Марина, я хочу быть с тобой… Нет, ты не думай, всегда быть с тобой, как говорится, в горе и в радости, понимаешь?
– Нет.
– Давай поженимся!
– Как это?
– Обыкновенно… Я разведусь с женой, и мы поженимся, я люблю тебя, я это отчетливо понял, вся моя прошлая жизнь оказалась трухой… Я так больше не хочу… Ты согласна, скажи мне.
– Но мы же ничего друг о друге не знаем… Это странно…
– Что ты хочешь знать? Спрашивай, я расскажу… А Мишка так меня встретил, он просто визжал от радости… Знаешь, я всегда мечтал о сыне, я буду хорошим отцом…
– Миша, на тебе случайно не семейные трусы? – внезапно спросила она.
Он вытаращил глаза.
– Что?
– Ты можешь снять брюки?
– Господи, зачем? – перепугался он.
– Пойдем в море, я хочу тебя поцеловать.
Он с облегчением расхохотался. Обнял ее, прижал к себе.
– Я люблю тебя больше всего на свете.
– Не надо…
– Почему?
– Это все так скоропалительно, мне страшно…
– Ничего не надо бояться. И еще… Мишке нужен отец, мужчина рядом, он скоро станет совсем большой.
– Я не знаю… Он для меня все… Я, наверное, не смогу… Я так давно живу одна… И вообще, я плохая жена… Я люблю свою работу…
– Да на здоровье! Люби все, что ты любила раньше, и еще люби меня.
– Я, кажется, уже…
– Что?
– Люблю, – еле слышно прошептала Марина.
Они по-прежнему сидели рядышком на лежаке, и уже миновал момент, когда обоим казалось, что сейчас они взорвутся от страсти. Просто они и так ощущали себя единым целым.
– Мама! Сева сказал, что пора уходить с пляжа, а то вы сгорите!
– Да-да! – спохватилась Марина. – Михаил Петрович, идемте, уже очень жарко становится…
– Я даже не искупался… Впрочем, неважно, еще успею.
– Дядя Миша, а вы в пинг-понг играете?
– Играю. Не очень классно, но пристойно.
– Сразимся?
– Ну ты, наверное, чемпион!
– Нет, но играю, говорят, нехило! У вас своя ракетка есть?
– Откуда? Я не собирался играть!
– Тут клевые ракетки дают! Идемте прямо сейчас!
Михаил Петрович беспомощно посмотрел на Марину. Она улыбалась.
– Годится, тезка! Пошли! А то мама наверняка будет принимать душ, наводить красоту, в общем, заниматься скучными женскими делами, а мы с тобой пока сыграем.
Они ушли. К Марине сразу подошел Сева, деликатно державшийся в сторонке:
– Маришечка, я одобряю! Великолепный экземпляр!
– Севка!
– Да нет, ты не так поняла. Просто он мне понравился. Он тебе подходит!
