Наталья Духина - Отпуск на халяву
В ответ меня тоже поприветствовали, с типично мужским снобизмом и подтекстом. – Как здоровье, как спина? – Слишком жарко у вас. Но ничего, привыкну, – словно чего-то испугавшись, поправилась я. – А спина болит, трудно встать, когда долго сидела или лежала. Если делать неправильные движения – дергает очень больно. – Скоро прибудет врач и вас вылечит, – насмешливо прервал мои излияния, обдав холодом ужасной действительности.
Потом приблизился ко мне и, глядя в глаза, процедил: – Повтори слово в слово тот разговор. – Пожалуйста. – И отбила текст, выученный мной за многие вечера раздумий.
То, что в его отряде не все чисто, он, видимо, и без меня подозревал, я случайно наступила на больную мозоль. И не зря пытаются меня убить, и охраняют от своих же по высшему разряду. Раз сам пожаловал, значит, собирается предъявить мне главного подозреваемого. Как бы не ошибиться в выборе козла отпущения! Русского выдавать я не собиралась – он не тянул на предателя. Как жаль, что сели в самый нужный момент все звуковые приборы! Знать бы, использовала б экономней! Сколько ерунды передала, а главное, ради чего я здесь, – не смогла! Использовать же выход на спутник не было даже близко в моей голове – не дура, при таком-то обилии всяческих антенн вокруг.
Еще его заинтересовало поведение американца перед побегом. Я постаралась убедительно показать, что побег был им задуман заранее, а без помощи самих боевиков это вряд ли было возможным. То есть перехватили самого богатенького и забрали себе – а что еще думать, если его не нашли! А то, что именно он был самым богатым, мелькает у меня в голове довольно часто: кто в здравом уме останется ловить миллионера, когда в его руках миллиардер? Хотя тут не так все очевидно, и вполне могли остаться на день за охотой и на миллионера, если, допустим, не сомневались в своей безопасности или боялись, что убежавшие выдадут их. А уже через день к тому же добавился еще мотив – поиск меня, чтобы выйти на предателей, тоже веская причина торчать на том острове. К тому ж главного там и не было, работали его приспешники. Какой отсюда вывод? Процентов 50, что американец – миллиардер. Но в любом случае то, что его не нашли – делает более вероятной версию существования заговора внутри их структуры (перехватили под носом Пятого лакомый кусочек!), с целью дискредитации и последующего свержения главного.
Хоть Пятый и владел собой великолепно, но все эти мои измышления про американца, похоже, взвинтили его. Он даже позвонил по мобильнику и с кем-то переговорил, по-арабски, естественно. Потом отвел меня в огороженный закуток, где мы удобно расположились на стульях. – Начнем. – А что, вашего главного сегодня не будет? – наивно спросила. – С которым я вчера работала?
Тень пробежала по его лицу. Ага, задела, хорошо бы всех их тут рассорить, заставить подозревать друг друга. Он мне не ответил: на вопросы женщин отвечать они не считали обязательным, это я уже заметила, – в их мире женщины вопросы не задают, наверное.
Первым ввели моего русского – узнала по голосу. Отсюда я никого не видела – специально так сделали, ведь я по идее не видела говорящих. Внимательно послушала, как его допрашивает адъютант Пятого, как он отвечает на английском – и отрицательно помотала головой: – Не он. Точно не он. Даже близко нет.
Пятый удовлетворенно кивнул и сделал знак рукой моему охраннику. Ввели следующего. Лицо Пятого – непроницаемая маска, никаких эмоций не отражающая. Только на секунду хищно раздулись крылья носа. Ага! Я послушала пару минут их беседу, сделала напряженное лицо и сказала Пятому: – Не могу точно сказать. Что-то похожее есть. Попросите его говорить тише и спокойнее! – попросила Пятого, очень внимательно исподтишка наблюдая за его выражением лица и настроением, как и он за моим, впрочем.
Подозвал охранника, что-то сказал ему, тот кинулся вон из дома исполнять. А мне приказал: – Слушай еще, не спеши.
Я закрыла глаза и вслушалась. И услышала – ТОТ звук, внедренный в мою голову Олегом. И как и репетировали – вдохнув побольше воздуха, свалилась со стула с откатом к стенке, закрыв двумя руками уши и зажмурив глаза. Помню, лежала, замерев, в неудобном положении и испытывала только одно чувство – удивления – как быстро наши сработали: не прошло и получаса после появления Пятого, как они уже тут! А башку заполнял тонкий безумный вой, для разнообразия сопровождаемый хлопками выстрелов. Показалось даже, что пули свистели вокруг меня – воздух колыхался. Но я лежала неподвижно, как труп – не зря полдня тренировалась!
Прошла вечность, я чуть не начала задыхаться, пока не почувствовала маску возле рта. – Дыши, глаза не открывай! – первые русские слова, правда, с подозрительным акцентом, что услышала, когда чьи-то руки оторвали мои собственные от ушей. – Пятый сидел здесь, рядом со мной! – завопила сразу. – Знаю. Посиди тихо еще пару минут! – А его помощника не было сегодня! – добавила и заткнулась, как просили.
Через некоторый промежуток времени, показавшийся мне ну очень длинным, кто-то схватил меня за руку и потащил. Я покорно последовала, прижимая второй рукой маску ко рту и не открывая глаз. Со ступенек меня галантно снесли на руках. – Теперь ходу! Быстро! Да глаза открой, маску выбрось!
Я так и сделала. Меня тащил за собой какой-то араб, кого-то напоминающий, но никак не Олег! А вокруг творилось невообразимое: дым, выстрелы, крики. Внезапно, как из под земли, на нашем пути вырос заслон из человек двадцати вооруженных страшных людей. – Хана! – только и успела подумать, как мой провожатый вскинул правую руку в приветствии и что-то прокричал им на арабском. И тут я его узнала – боже, да это ж помощник Пятого! Ну влипла! И ловко вывернулась, укусив того за левую руку, плотно держащую меня под локоть, и помчалась во весь дух в просвет между ними. Недалеко, правда – через десяток метров упала от толчка сзади, и два урода с наглым смехом вернули меня Рыбьим глазам. Тот крепко ухватил меня и под хохот и выкрики (оскорбительные в мой адрес, надо думать) опять поволок. Я упиралась. И тут услышала: – Да свой я, дура, загримированный, шевели ногами!
Совсем растерявшись, выполнила его приказ и вприпрыжку поскакала следом. Несколько раз на нашем пути возникали преграды из боевиков, но каким-то волшебным образом вдруг исчезали.
Уже недалеко от спасительных гор наткнулись на самое серьезное препятствие. И пусть оно состояло всего из одного человека, но им был мой бывший телохранитель, страшный, грязный, с сатанинским блеском в глазах – нашел-таки меня. Не поняла – каким образом – но я оказалась в его руках, возле виска ощутила дуло пистолета. А еще ощутила все его тело, вплотную сзади примыкавшее ко мне, его руку, охватившую меня за талию, и его горячее дыхание, прямо мне в ухо. А переодетый в Рыбьи глаза парень стоял в метре и целился тому в голову. В той живописной позе мы и застыли. О чем я думала? – ни о чем! Была в состоянии прострации! – Отпусти ее – и мы тебя отпустим! – услышала вдруг знакомый голос. Хотела повернуть голову и посмотреть – не смогла. Поняла только, что это Олег сзади материализовался, наверное, наставив пушку на моего охранника.
И опять замерли все. Тут услышала хриплый шепот в мое ухо: – Живи, женщина, и прощай. И погладил незаметно меня рукой!
А дальше – кошмар наяву, надеюсь, не будет он мне снится. Моя симпатия не стал убивать меня, как намеревался поначалу и как повелевал его долг, но и принять предложение разойтись полюбовно, на взаимно уважительной основе, – не мог. Решил уйти в мир иной, прихватив моих спасителей. Но ребятки не собирались следовать за ним! Все разрешилось мгновенно, в одну секунду. Как? – не поняла. Ррраз – и фонтан крови на меня, обмякшее тело сзади на меня, и вдобавок наш Рыбий глаз, тоже обмякший, на меня. Упали. А я стою столбом. Отключилась.
Но наш был не убит, а лишь ранен. Олег заткнул его рану тряпкой – и поволок нас обоих. Я успела обернуться – сзади скалился вслед мой бывший телохранитель, совсем мертвый. Уууу, как жалко то! Ну что за жизнь, зачем все эти убийства, террор бессмысленный?
Потом я помню, сквозь пелену в глазах и звон в голове, как мчались изо всех сил по горным тропам, среди скал, среди возникших ниоткуда наших солдат, и, наконец, забились в какую-то расщелину. – Уши заткни! – услышала и сразу выполнила. Потому довольно сносно перенесла ужасный грохот, последовавший затем. Земля под нами тряслась, пара больших камней свалилась – но на эти мелочи я уже не реагировала. Я вообще ни на что больше не реагировала – так обалдела от всего. Потому довольно равнодушно восприняла, когда меня принялись тормошить и чего-то радостно кричать какие-то заросшие грязные потные рожи.
Поглядывая на женщину, Махмуд незаметно вытащил из-за пазухи грязную тряпку и бережно передал ее Гоше, по совместительству врачу их отряда. Только бы она не заметила, а то совсем ей плохо станет! Впрочем, зря он беспокоится, дама в невменяемом, похоже, состоянии. Тем временем Гоша аккуратно переложил содержимое из тряпки в небольшой чемоданчик – маленький холодильник. Даже он, врач, и то холодеет от содержимого, а Махмуду хоть бы что! – дикий человек, рожденный в горах со своими странными законами. – Чьи пальцы то? – Пятого, его адъютанта и еще двух типов – тоже важные персоны были, судя по охране. Вот по этим пальчикам ты же и установишь личности! – сказал, блестя всеми своими зубами на черном от грязи лице и слегка сморщился – доктор зашивал рану.
