Дмитрий Стародубцев - Продавец мечты. Книга первая
Я рассказал ему о последствиях сей ошибки и добавил в конце:
— Вот теперь иди и подумай, как все исправить! Делай что хочешь, но чтобы в ближайшие пару дней проблема была решена!..
На следующий день после обеда в моем кабинете вновь нарисовался Расторгуев. Он вошел без стука, без приглашения уселся напротив меня и закинул ногу на ногу. Он был в светлом элегантном костюме приталенного силуэта, скорее всего от «Giorgio Armani», под черную рубашку, и имел победоносный вид, а в руке держал какой-то документ в прозрачном файле.
Гриша положил бумагу передо мной и поинтересовался, может ли он заказать кофе с ликером. Я кивнул и вчитался в документ. Смысл его был таков: всего пару недель назад компетентная комиссия Института русского языка им. В. В. Виноградова (ИРЯ РАН) приняла решение «легализовать» слово «похудание» наряду со словом «похудение».
Это было немыслимо, это был просто кокс.
Рафаэль:
— Как тебе это удалось?! Сколько отдал?
Гриша:
— Меня знакомые вывели на одного из работников этой шарашки. Поначалу тот запросил три штуки зеленых, но я «укатал» его на тысячу евро.
Я полез в кошелек за деньгами, но Расторгуев поспешил меня остановить:
— Плачу я. Это моя вина!..
Я тут же вызвал одну из матамар и приказал ей немедленно доставить документ Миронову...
Звонок Лаймы Гаудиньш застал меня за распитием бутылки текилы «Legenda del Milagro» в компании с моим коммерческим директором Улыбабой.
— Это не подделка?! — с ходу поинтересовалась она, скорее всего, имея в виду филькину грамоту Расторгуева.
— Нет, можешь позвонить в Институт русского языка, тебе подтвердят. Там, на бланке, телефоны указаны...
Лайма:
— Ну хорошо... Но ты думаешь, тебе это поможет?
Рафаэль:
— Ничего я не думаю, я просто делаю свою работу... Да, хотел тебе сказать... Извиниться перед тобой... У меня вчера был нервный срыв. Забудь все, что я тебе наговорил!
Лайма не могла поверить своим ушам:
— Ты... ты хочешь сказать, что между нами все как прежде?!
— И даже лучше! — ответил я. — Приглашаю тебя сегодня в ресторан, но только ближе к ночи — работы невпроворот.
Лайма с радостью согласилась, а затем предупредила, чтобы я приготовился, поскольку с понедельника «ДиЕТПЛАСТ» запускается в эфир.
Вечером я оказался на юбилее у Павла Петровича Садовникова — моего завсклада и звезды телемагазинной рекламы. Сегодня ему стукнуло аж шестьдесят. Петрович выглядел старым и усталым — целый день вместе с другими работягами склада он, помимо всякой текучки, залеплял на только что прибывших из Китая беговых дорожках лейбл неизвестного общественности производителя, используя для этой цели наклейки раскрученной по всему миру торговой марки «Kettler». Благодаря такому нехитрому мухлежу (8 р. за наклейку), изделия становились дороже на 30% и к тому же должны были раскупаться, как горячие пирожки.
Выждав удобный момент, я сунул в руки юбиляра конверт с внушительной премией и произнес выдающуюся и весьма трогательную речь. Едва не прослезившийся Павел Петрович заглянул в конверт, приподнял брови от удивления и изрек свою известную всей стране фразу: «Только в такие минуты я в полной мере понимаю, как прекрасна жизнь!»
Глава 21
В пятизвездной гостинице «Ренессанс Москва», Олимпийский проспект, дом 18/1, я уже бывал пару раз. Как-то в главном ресторане отеля гульбарили с Настей и семейкой Расторгуевых (Адамсов, как я их прозвал) — отмечали Новый год, обожрались черной икрой и омарами. В другой раз я зависал тут три дня с Вики в «семейном люксе», напев жене про важную командировку в Новосибирск. И вот я опять здесь, в одном из кафе на –1 этаже. Рядом за столиком — улыбчивый фейс убедительного балагура Гриши Расторгуева; напротив меня — один из директоров телеканала СТС Роман — сухопарый смекалистый парнишка в очках «Silhouette» («Силуэт»), с ноутбуком, телефонной гарнитурой на ухе, да еще и с какой-то электронной книжкой в руке. Вот уже полгода мы пытаемся скоррумпировать его, чтобы получить халявный эфир для товаров «HBS», но никак не можем ударить по рукам. Слишком велики запросы у этого дрища.
Гриша губошлепит без остановки, все время наращивая прессинг, но Роман замысловато ускользает от прямых вопросов, уподобляясь вертлявому фехтовальщику д’Артаньяну, сражающемуся с гвардейцами кардинала. Все это многомесячное переговорное «ралли» мне поперек горла, но альтернативы нет. Если мы присовокупим ко всем нашим массмедиа эфирные возможности СТС, то превратимся в непотопляемых монополистов и со временем, быть может, высвободимся из-под гнета нервно-паралитического психа Миронова, а заодно избавимся от гнусной вампирши Лаймы...
Я вообще предпочитаю ни с кем не делиться. «Боливар не выдержит двоих», — как любит повторять Валерка-полиграфист, или: «Если каждому давать, то сломается кровать», — как часто выражается Настя. Будь у меня компаньоны, если бы я отдавал душману Миронову все, что ему причитается согласно нашему уговору, если бы я платил этому лицемерному и беспонтовому государству налоги, а работникам — нормальную зарплату, да еще в «белую», если бы я возвращал банкам и хабаровым кредиты, то не сколотил бы и сотой доли того капитала, которым на сегодняшний день располагаю. Единственной моей стратегической ошибкой явился разорительный и теперь уже ненавистный мне брак с Настей, но этот ляп я при случае, конечно же, исправлю.
Да, я вроде как наемный директор, поскольку телемагазин «HBS» на словах принадлежит Сергею Львовичу Миронову, но все нити делопроизводства в моих руках, и ему остается лишь довольствоваться моими насквозь лживыми докладами. Нет, безусловно, я ему за все благодарен, без него я до сих пор штамповал бы визитки с календариками и стряпал рекламные кампашки для лилипутов от коммерции, но это не значит, что теперь я всю жизнь должен поклоняться ему, словно идолу, и приносить в жертву львиную долю своих вымученных круглосуточным трудом дивидендов.
К примеру, нормального предприятия, не считая полумертвого «Lions creative», у меня вообще нет. Деятельность телемагазина осуществляется под прикрытием двух десятков полулегальных и вовсе «левых» фирм, которые периодически закрываются, уступая место свежим «юридическим лицам». Деньги, полученные от торговли телемагазинными товарами, стекаются многочисленными потоками на счета этих фирм, а то и напрямую мне в карман, если речь идет о «черном» нале. Наличные мне нужны, чтобы часть их украсть, часть отдать г. Миронову, потратить на зарплату «в конвертах», на товары «made in Russia», на подкуп всяких должностных лиц. Безналичные же средства я частично обналичиваю, а остаток трачу на аренду офиса, закупку партий товаров за рубежом и «серую» растаможку. Я сотрудничаю с производителями и телемагазинами Китая, Тайваня, Японии, Южной Кореи, Сингапура, ОАЭ, Италии, США, Франции, Германии, Швеции, а в случае с изделиями «от Петровича» — с российскими заводами-доходягами. Весь этот воровской механизм давно отлажен, и почище кремлевских курантов, причем никто толком не понимает, что происходит, даже особо приближенные типа Расторгуева и Улыбабы...
Всем этим процессом я увлечен, как влюбленный парнишка — куколкой-секси. Я занимаюсь именно тем, что мне по душе, от чего взволнованно бьется сердце и от чего я ликующе вскакиваю в семь тридцать утра, проспав не более четырех часов. Время для меня бежит рапид-съемкой, я не замечаю, как мелькают недели, месяцы и годы. © Жизнь, от которой получаешь кайф, проносится в одно мгновение, но ее ни за что не променяешь на жизнь скучную и бездарную, которая длится вечность.
Конечно, я понимаю, что занимаюсь наиподлейшей профанацией, что телемагазины продают людям не сам товар, а лишь «мечту» (по выражению г. Миронова), но никто не говорил, что я праведник, — я, в натуре, не подписывался менять слюнявчики и подтирать задницы всяким доверчивым недоумкам, транжирам и шопоголикам. В конце концов, если я культурно и безвредно не конфискую денежные излишки граждан, их изымет кто-нибудь другой — цинично и с возможными последствиями. © Все наше общество, вся система потребления — это жульническая игра в наперстки, где победителем всегда окажется тот, кто «банкует».
И еще: я лапошу людей, меня грабит телевидение, его обирает государство, а государство безжалостно, по винтику, растаскивают люди. Это замкнутый круг, деньги носятся по своей безусловной орбите, и никто из вышеназванных фигурантов не способен надолго удержать их в своих руках. Не я это выдумал, я лишь мелкая шестеренка в нетленной системе. Есть, конечно, олигархи, которые обладают редким даром примагничивать к себе капиталы и засаливать их, как огурцы, в офшорных банках, но они, скорее, исключение из правил. Не говоря уже о том, что все равно многие из них заканчивают плачевно: кто банкротится, кто оказывается на нарах, а кто ударяется в бега, приобретая в итоге за пару десятков миллионов политическое убежище в одной из недружественных России стран...
