Михаил Мамаев - Месть негодяя
— Какие девушки тебе нравятся? — спрашивает Алеся. Алеся — подруга Паши, Паша пригласил ее составить нам компанию в этот свободный вечер в ночном клубе, и ей тоже неловко, что Паша так увлечен другой.
— Старик, пришло время еще выпить, давай, давай, давай!.. — кричу, перекрикивая грохот музыки и гул толпы, беру Пашу и Алесю под руку, увлекаю за собой к стойке бара, заказываю для друзей текилу и себе коньяк. Паша, как ни в чем не бывало, обнимает Алесю, прижимает к себе. Какой Паша легкий, какой молодец, как он легко умеет переключаться! А я с бокалом ухожу один в темноту. Как же я люблю уходить, как же люблю уходить в темноту, как же люблю уходить в темноту один, кто бы знал!.. Как же люблю натыкаться в темноте на свет, яркий веселый свет первого встречного, превращающий ночные кошмары в Диснеевские мультфильмы и картины Сальвадора Дали! Как же я хочу больше никогда не бояться ночных кошмаров, не вздрагивать от случайных звуков, не ловить ртом тревожный воздух, не искать краем глаза окно или дверь!.. И еще я хочу, чтобы мне почаще попадались в жизни те, с кем хоть сейчас в разведку! Есть люди, что с детства летают во сне, живут до глубокой старости, умирают с улыбкой… А есть такие, что никогда не подойдут первыми, не улыбнуться, не похлопают в трудную минуту по плечу со словами: «Дружище, я тебя не знаю, но у тебя все будет хорошо, по тебе это сразу видно, поверь…» Как же мне не хватает в людях великодушия в мелочах! По большому счету мне ни от кого ничего не надо, а если будет надо, сам возьму, но в мелочах я бываю ранимым… Тех, что через 40 лет умрут в болезнях и мучениях, видно уже сейчас… Я устал от их бесконечного недовольного ропота…
— Леха, привет! А у меня день рождения! — вопит вынырнувшая из темноты Настя. — Ты забыл?
Не забыл, а не знал, дорогуша — это разные вещи! Откуда я мог знать? Если бы меня кто-то предупредил, сказал: «Лешенька, тут такое дело — день рождения, можешь никуда не приходить, и ничего не дарить, и вообще никто не ждет от тебя каких-то там поздравлений, просто имей в виду…», то она была бы сейчас завалена цветами и подарками, а над городом носились голубые вертолеты с сердобольными волшебниками, бесплатно показывающими кино и разбрасывающими эскимо!
Настя представляет меня высокому несимпатичному парню:
— Познакомься, это мой жених Зденек, он из Польши, но постоянно приезжает в наш город в командировки!
Час от часу не легче! У нее есть жених, а я узнаю об этом в последнюю очередь! Хотя, с чего бы мне по этому поводу париться? Есть у нее жених, или нет — это ничего не меняет. Мы решили, быть друзьями, и баста! Надо уметь дружить с девчонками! Надо уметь, черт возьми! И я научусь! Обожаю учиться и работать над собой, и стремиться к совершенству! Хотя тоже мне, жених! Могла бы подыскать кого-нибудь получше! Незапоминающийся! Только высокий — выше меня на полголовы. Девчонки, придают росту парней колоссальное значение. Может, даже колоссальнее, чем всему остальному. «Все остальное» под руку на улице не возьмешь и за коктейлем в ночном клубе не попросишь сходить. А рост — он на виду — вот он! Смотрите все, какой рядом со мной рост! Некоторые так машины покупают. Очень хочется иметь, например, последний кузов БМВ, а денег не достаточно. И берут самую дешевую комплектацию — механику, велюр, минимальный объем двигателя, да к тому же где-нибудь на двери неприметная царапина… Кто разглядит? Зато внешне все соответствует, все чики-пуки, как говорится!
— Ну, давайте выпьем за именинницу, — предлагаю.
— А у нас закончилось, — трясут перед носом пустыми стаканами. Ищу глазами официанта, заказываю им виски и себе коньяк.
Собираюсь пригласить Настю танцевать, но «дешевая комплектация» как почувствовал — заграбастал ее в охапку, как утопающий — спасательный буй.
— Идем, — подружка Насти Ира берет меня за руку, тянет в толпу.
— Давай здесь, — предлагаю.
— Нет, хочу в самую гущу!
Ах, эти девушки! Как же они любят потоптаться среди разгоряченных потных тел, коварно повертеть попками в замкнутом узком пространстве среди других коварных попок!.. А я как раз раскурил коварную сигару! Я же их всех сейчас сожгу, к чертовой матери моей сигарой! Приходится кинуть сигару и раздавить каблуком, как гигантскую гусеницу с горящей башкой. Гадко, когда парень танцует с девушкой, и при этом у него в руке или в зубах сигара! Тем более, если одновременно он прожигает гадкие дыры в платьях, кофточках, рубашках, майках и измученных солярием кожных покровах танцующих рядом — все и так уже в дырах, и с этим ничего не поделаешь, приходится принимать, как есть…
Обнимаюсь с Ирой в медленном танцевальном ритме — ничего личного, ничего такого, после чего надо хотя бы пригласить на чашку кофе и бисквит — и вдруг вижу Таню. Точнее, не вижу, а чувствую, как футболка у меня на спине задымилась от невидимой огненной надписи «Как же ты мог?! Какой же ты, Леша, гад!». Ё мое! Совсем забыл — мы же договорились вечером созвониться и, возможно, встретиться! Таня стоит в углу с крашеной блондинкой, обе смотрят на меня и Иру. Взгляд блондинки — как перед кабинетом деревенского дантиста… Подхожу, беру Таню за руку, собираюсь поцеловать, Нервно отдернув руку, отворачивается.
— В чем дело, малыш? — настораживаюсь. — Что-то не так? Ты себя плохо чувствуешь? Может, заказать что-нибудь крепкое?
— Не хочу.
— А легкое?
— Нет.
— А чай?
— Не надо.
— А кофе?
– <…>
— Может, у тебя болит голова?
— Нет.
— А живот?
– <…>
— А сердце?
— Ты издеваешься?
— Если у тебя ничего не болит, и ты не хочешь выпить или попить, тогда, может, потанцуем.
— Не хочу.
— А у нас у одной девушки неожиданно нарисовался день рождения…
— Ну, поздравляю!
— Может, присоединитесь? Я там сам половину людей не знаю, так что будет и удобно и уместно, и хорошо! По-моему, люди должны почаще знакомиться, чтобы не замыкаться в себе, не зарываться в ил, не терять ориентиры… Новые люди — это же такие хорошие ориентиры, если, конечно, это хорошие люди, но у нас с тобой по-другому и не бывает, разве нет? Кстати, не хочешь познакомить меня со своей подругой, это, случайно, не та самая подруга, что знакома с моим другом Пашей Глазковым и сказала, что он сексуальный террорист…?
Последний вопрос задавать не следовало.
— Послушай, а не слишком ли много у тебя подруг? — взрывается Таня. Я никогда еще не видел ее такой! На всякий случай делаю шаг назад, если вдруг ей придет в голову наброситься на меня и начать грызть мое большое ранимое сердце… Вместе с тем, пытаюсь вспомнить точное число моих подруг за последний год и сопоставить с аналогичным числом у моих ближайших знакомых, чтобы ответить сначала самому себе, а потом уже ей, слишком или не слишком, и, возможно, свести все к доброй шутке, за которой последуют доброе примирительное рукопожатие, а за ним добрый примирительный поцелуй а за ним, возможно, добрый примирительный проезд на такси ко мне домой, а за ним добрый примирительный подъем на лифте на шестой этаж, и может быть даже еще в лифте, где-то посередине между небом и землей, начало доброго примирительного секса… И еще я хочу наговорить Тане много-много всего доброго и примирительного, но пока я подбираю правильные слова, они уже протискиваются к выходу. Порываюсь догнать, схватить Таню за руку, прижать к себе, осыпать поцелуями, кричу что-то вслед, но поздно — бурные воды взволнованной праздной толпы мгновенно смыкаются за хрупкими грациозными спинками… Ну и пусть! Даже, если навсегда — все равно… Жизнь и так коротка — нет времени на обиды! А если кто-то думает иначе — значит, нам в разные стороны!
Возвращаюсь в компанию Насти, там уже вовсю выступает Паша — строчит веселыми тостами, сыплет анекдотами, излучает непоколебимый позитив! Заказываю еще коньяку и новую сигару.
— У тебя же язва, тебе нельзя ни пить, ни курить, — кричит Настя, пытается отобрать сигару, виснет на руке, тянется губами к сигаре, свирепо вглядывается в бокал в другой руке. — Дай лучше я покурю или выпью!
Хорошо, что у нее нет хобота, как у слона, комара или муравьеда. Иначе я бы точно остался без коньяка или сигары, а то и без рук!
— Это днем мне нельзя, — вещаю загадочно. — А ночью можно. По ночам я другой. Знаешь, Настька, во мне живут два совершенно разных человека! Эти двое ведут каждый свою жизнь и почти никогда не пересекаются, а пересекаясь, нередко набрасываются друг на друга с кулаками, бейсбольными битами или шпагами. Кстати, а где твой жених?
— Зденек уехал в аэропорт, завтра ему с утра на работу, и по-моему это грустно, но в то же время прекрасно, старик! — весело вопит за Настю Паша.
— Жаль! — говорю не искренне. Что-то подсказывает, что надо сказать: «Не расстраивайся, Настя! Может, смогу его заменить…» Но молчу. Я всегда молчу, когда натыкаюсь мозгами на бесплатную подсказку. Не доверяю бесплатным подсказкам из темноты.
