Юрий Иванов-Милюхин - Докаюрон
В просторном зале Дома культуры народу набилось достаточно, громко играла магнитофонная музыка. Потоптавшись у порога, Дока заприметил лет двадцати девушку в кофточке с отложным воротничком, в гофрированной юбочке до колен. Направился было к ней, уже руку протянул для приглашения на танец, когда дорогу преградил один из местных авторитетов. Скривив губы в презрительной усмешке, он с оттяжкой произнес:
— Слышь, студент, валил бы ты отсюда, это моя подружка.
Дока перевел взгляд на девушку, заметил, как она качнулась навстречу ему, а не в сторону комковатого хулигана, с первого взгляда угадавшего его род занятий. У себя в районном городке у него еще никто не отбивал подружек, привычка быть первым безотказно сработала и здесь. Подцепив девушку за локоть и услышав ее вздох облегчения, он кинул сопернику через плечо:
— В нашей стране все общее, а я подошел первым.
— Ты не подумал, что могут вынести последним? — ощерил щербатые зубы парень.
— Товарищ, я пришел на танцы, а не думать, — приостановился было Дока. — Голову ломать в институте надоело, соображаешь?
Девушка потащила его в середину танцплощадки, на лице высветилась радость от того, что он успел пригласить ее первым. Когда они зашли за группу танцующих, в спину донеслось:
— Я тебя предупредил.
На несколько мелодий Дока и его партнерша словно прикипели друг к другу, не отходя ни на шаг, не произнося ни слова. Когда из динамиков полилась известная песня в спокойном ритме, он обнял осторожно прильнувшую к нему размягченную непринужденной атмосферой фигурку подружки, наклонился к маленькому уху:
— Мы так и не познакомились, — негромко сказал он.
— Разве это важно? — эхом отозвалась девушка, как показалось, теснее прижимаясь плечами и животом. — Мне с тобой без знакомства хорошо.
— Ты знаешь, мне тоже, — чуть оторопел он от неожиданной откровенности. — Ты учишься или уже работаешь?
— Пашем как лоси, берем больше, кидаем дальше.
— Грузчиком, что–ли? — совсем опешил Дока.
Девушка рассмеялась, вытащив из–за поясочка платок, промокнула на лбу бисеринки пота.
— Ну зачем так грубо, поленился обратить внимание на мои ладони? — подняла она большие веселые глаза. — Бухгалтер я, горы цифр каждый день разгребаю. Какие отгружаю и отправляю по назначению, а какие для отчета заношу в школьную тетрадь.
Дока невольно покосился на лежащие на его плечах руки девушки, она тут–же демонстративно распрямила пальцы для лучшего их обзора. Кожа оказалась тонкой и розовой, ладошки пухленькими с ямочками на тыльной стороне. Не грубовато–мозолистые лапки супруги, тяжеленькие, когда та выходила из себя, а легкие как пушинки порхающие ручки–крылышки с гибкими пальчиками. Они сразу приглянулись Доке, и еще высокая шея, стоячие груди с узкой талией и округлой попой. Девушка понравилась вся. Он вдруг почувствовал себя неловко, словно вернулась юношеская стеснительность, когда при встречах с девчатами с их улицы боялся собственных мыслей о них, будто те заранее знали тайные его желания. Чтобы скрыть замедлившие движения неприятные ощущения грубовато спросил:
— Ты была замужем?
— Нет… — тоже напряглась партнерша. — Но я долго дружила с парнем, пока его не забрали в армию. Он отслужил и привез с собой жену, теперь мы друзья. Вернее, подружка его уехала к себе на юга, а он пытается навести старые мосты.
— А ты далеко живешь? — неожиданно для себя спросил он.
Она похлопала ресницами, как бы рассуждая, стоит ли раскрываться полностью, затем четко назвала адрес — улицу, номер дома и квартиру. Оказалось, они обитали в одном районе и она была не прочь, чтобы он ее проводил. Оставалось по окончании танцев без приключений покинуть актовый зал и выскользнуть за двери Дома культуры. Но именно эту несложную затею осуществить было довольно трудно. Не успели из динамиков упасть на паркетный пол последние звуки, как к Доке с его партнершей подвалили сразу несколько крепко сложенных парней. Прямо в толпе собравшейся расходиться молодежи завязалась легкая потасовка. Прикрывая новую знакомую спиной, Дока как умел старался отбить град ударов кулаками и каблуками. Вскоре предоставилась возможность продемонстрировать и свои бойцовские качества, несколько точных попаданий заставили нападавших начать осторожничать. Конфликт стал угасать, ситуацию помогли разрядить вовремя подскочившие дружинники. Когда они, наконец–то, выбежали за дверь, новая знакомая перехватила руку Доки, не мешкая, увлекла за собой на автобусную остановку. Уже в салоне крохотным надушенным платочком попыталась остановить бежавшую из рассеченной брови кровь. Он сопротивлялся вяло, только когда подошли к ее дому, спросил:
— А кто это был, и что им от нас было нужно?
— Тот, с которым в самом начале у тебя произошел конфликт, мой бывший ухажер, остальные его друзья, — приглядываясь к подсыхающей ране, отвлеченно пояснила подружка. — Давай зайдем ко мне, я наложу на бровь лейкопластырь, заодно напою тебя чаем.
— А что там, так серьезно? — пальцами Дока потрогал свой лоб.
— Нет, но кровь еще сочится. И надо же тебя отблагодарить за то, что защищал меня.
— Чаем?
— Хм, в тумбочке стоит бутылка водки.
— А кто у тебя сейчас дома?
— Никого, эту квартиру родители купили мне.
— Тогда все нормально.
Дока сделал шаг к распахнутому настеж темному подъезду, подцепив девушку за рукав кофточки, ногой нашарил бетонную ступеньку. Она не сопротивлялась, наоборот, как бы обрадовалась продолжению знакомства, с самого начала сама предложив зайти к ней в гости.
Попить чайку не удалось, потому что едва переступив порог небольшой однокомнатной квартиры, Дока притянул подружку к себе и жадными губами нашарил ее тоже за время недолгого общения припухшие от возбуждения уста. Наверное, у нее давно не было своего парня. Немного покачавшись у двери из стороны в сторону, он потащил девушку к отсвечивающей никелированными частями кровати в углу. Она так и не успела включить свет, отдалась напору полностью, скорее всего, еще по дороге домой уже готовая лечь с ним в постель. Видимо, бывший друг до такой степени опротивел девушке, так не терпелось ему отомстить, что заняться половым сношением с едва знакомым парнем она согласилась бы прямо у него на глазах. Почувствовав, что желание носит обоюдный характер, Дока сразу запустил руку под тонкую гофрированную юбку, пальцами прошмыгнул под тесьму по ласточке узеньких трусиков. И задрожал от радости, как трясся каждый раз, когда чувствительная кожа на подушечках соприкасалась с нежной кожицей на больших половых губах. Указательным перстом скользнул по углублению вниз, до входа в жадное влагалище, почувствовал вдруг, как обволокло оно фалангу, потянуло в кипящее страстями вмиг оросившееся пахучими выделениями отверстие. Сам собой расстегнулся поясок на юбке, вместе с трусиками по бедрам пополз вниз, и остановился на середине упругих ягодиц. Снимать одежду подружка явно опоздала, Дока нетерпеливо расстегнул ремень на брюках, не стаскивая их, выпустил на волю готовый поскакать самостоятельно член и, оттопырив край успевшей напитаться пахнущими рыбой каплями ласточки, направил головку в промежность. Та без принуждений нашла вход, с натугой втиснулась во влагалище и замерла в нем, не в силах сдержать преждевременных подергиваний. Дока едва не опростался закипевшим в яичках семенем, двинул задницей назад, пытаясь в корне задавить покорежившие тело судороги с конвульсиями. И не смог, потому что в этот самый момент девушка подалась навстречу, успев захватить головку члена тугим кольцом мышц. Не переставая обсасывать ее играющим волнами влагалищем, увлекла в горячую свою глубь, в которой сопротивление оказалось уже бесполезным. Невольно вскрикнув, Дока губами впился в губы партнерши и рванулся вперед, стараясь войти весь, вместе с вмиг сжавшимися в комочки яичками. Охваченный неистовым блаженством, он бы влез туда весь, если бы это было возможно. На секунду подружка замерла, затем суматошно заработала попой, пытаясь на взрывной волне поймать восходящий поток сладострастия и у себя. Это ей почти удалось, казалось, напрягшиеся под кофточкой твердые соски сейчас лопнут, затвердевшие вершины грудей ощущались даже через материю и ее кофточки, и его рубашки. Ходивший ходуном живот повлажнел от пота, с угла рта на горячую щеку потекла липкая слюна. Но партнер стремительно угасал, видимо, первоначальное хотение оказалось таким огромным, что вместило в себя все накопленные ранее силы, заставив мускулы моментально расслабиться без намека на скорое их возрождение. И девушка прекратила изворачиваться, она осознала, что не сможет довести до нужного предела вздыбившуюся волну желания для обрушивания ее, пенной, сквозь взопревшие телеса наружу так, чтобы ощутить абсолютную расслабленность и пустоту внутри. Превратиться в упавшее на землю и зацепившееся за корни трав легкое бездыханное перышко, которое поднять на воздух сумел бы лишь очередной ураган безумных страстей. Она просто не успевала выплеснуться тоже вся. И она запаниковала, боясь, что собравшиеся в объемный клубок чувства внутри разорвут ее на части, разбросают кусками по кровати, превратив девственную белизну пододеяльника и простыней в испачканное тряпье из какой–нибудь палаты смертников.
