Владимир Гурвич - Гарем
— Вы я вижу, попали под ее чары, — неприятно усмехнулся Оверчук.
— Она действительно очень достойная женщина, но дело совсем не в этом. Я всегда по возможности сохраняю объективность к людям, интересы которых представляю. Далеко не все они приятные, честные и приходится переламывать себя. Но в данном случае, познакомившись, с госпожой Шестаковой, у меня нет раздвоения в моих чувствах.
— А если вы ошибаетесь?
— Возможно. Errare humnnum es, то есть, человеку свойственно ошибаться. И все же интуиция подсказывает мне, что в данном случае я вряд ли это делаю. А своей интуицией я доверяю, она меня почти никогда не подводила.
Оверчук хмуро смотрел на Смурова, и ему показалось, что его оппонент испытывает трудности с продолжением разговора.
— Ничего не могу сказать о вашей интуиции, но я не вижу своей вины. А Надежда Николаевна задерживает работу, чтобы получить дополнительные деньги. Я настаиваю на этом.
Смуров подумал, что с этим человек лучше быть резким, просто аргументы на него не действуют. Он будет стоять на своем.
— Я убежден, что вы сами не верите своим словам. Но не стану спорить. Я хочу поговорить с вами о другом. И уж извините, что я буду резок. Вы сами меня вынудили. Не скрою, что перед тем, как прийти к вам, я наводил о вас справки, где только мог. И даже собрал небольшое, но весьма информативное досье.
— Это интересно, — насмешливо произнес Оверчук, но Смурову что-то подсказывало, что он насторожился.
— Действительно, интересно. Ваш бизнес связан с большим числом деловых партнеров. И в немалой степени эти связи основываются на доверие. В последнее время, насколько могу судить, дела у вас идут не всегда благополучно. А причина в том, что ваш неуживчивый характер вызывает у людей определенную настороженность. Один знакомый бизнесмен, имя которого по понятным вам причинам, я не буду называть, дал вам весьма нелестную характеристику. Не стану перечислять все, что он говорил, подведу лишь некий итог. Он сказал, что если есть возможность, то предпочитает иметь дело с другими, так как, во-первых, ему не слишком приятно с вами общаться, а во-вторых, есть сомнения в вашей добропорядочности. — Со стороны Смурова это был самый настоящий блеф, ни с каким бизнесменом он не общался. Но он пошел на такой не очень привычный для себя шаг ради Нади. — К чему я клоню, уважаемый Олег Робертович. Если начнется этот процесс, он приобретет публичный характер. Поверьте, я об этом позабочусь. И все это грязное белье будет выставлено наружу. Даже если нам и не удастся выиграть дело, что крайне маловероятно, вашей репутации будет нанесен сильный урон. А она и так не на высоте. Это скажется на вашем бизнесе. Поэтому подумайте, как вам лучше поступить. Есть такое известное выражение: пиррова победа. Нужна ли она вам? Это собственно все, что я хотел до вас донести.
Оверчук молчал, вместо слов он кусал нижнюю губу. Смуров заметил, что он слегка даже побледнел.
— Хорошо, я подумаю над вашими словами, — вдруг произнес он.
Смуров встал.
— Возможности для примирения существуют, я бы на вашем месте не доводил дело до суда. Но если вы так решите, пощады не ждите, будет сказано о вас все.
Смуров кивнул головой и направился к выходу. Оверчук остался сидеть на месте, даже не подумав его проводить.
39
Они сидели голыми за столом после продолжительного секса и изучали документы. Смуров был даже немного удивлен, он полагал, что Катя ни за что не примет его предложения заниматься подготовкой к процессу в обнаженном виде. По своей натуре она была очень страстной, но одновременно весьма стеснительной. Как только они прекращали заниматься любовью, она, словно защищаясь от неведомой опасности, тут же натягивала до самого подбородка одеяло. А едва они вставали с постели, сразу одевалась. Он не мог припомнить ни раза, чтобы она ходила по квартире без одежды. Его это удивляло, он был не в состоянии постичь логику ее поведения. Только что он видел ее, в чем мать родила, и это нисколько не смущало ее, наоборот, вызывала у него дополнительное вожделение. Но затем все кардинально менялось, она превращалась снова в застенчивую даже не женщину, а скорей девочку еще не имевшую любовных связей.
И потому он продолжал с некоторым удивлением поглядывать на нее; не проснется ли в ней снова ее застенчивость? И Катя вновь поспешит прикрыть свое тело одеждой. Он даже решил провести небольшой эксперимент, взял ее грудь в свою руку, немного потискал ее, затем повел ладонь вниз до промежности. Катя посмотрела на него, но ничего не только не сказала, но и не сделала даже движения, чтобы освободиться от его руки.
— Ладно, давай займемся делом, — проговорил Смуров, завершив эксперимент.
Дело же было более чем серьезное, через неделю было назначено предварительное слушание по иску Чепаковича. С этим известием несколько часов назад к нему почти ворвалась Шипова. Она была очень взволнована.
— Почему так рано? — спросил Суров. — Судья же говорила, что это случится только в следующем месяце, а пока будет знакомиться с документами.
— Я не знаю, почему, но в суде висит объявление. Наверное, она изучила материалы раньше времени.
— Возможно. — Из своего опыта Смуров знал, что такое, хотя и редко, но случается. Значит, развязка придет быстрей, подумал он. А он надеялся потянуть время. Хотя какой в этом смысл? Все равно момент истины наступит. Он всегда рано или поздно наступает, хотим того мы или нет. В этом есть суровая и беспощадная неотвратимость жизни. Он притянул ее к себе. — Давай поговорим об этом позже. — Он вдруг ощутил сильное желание. Его губы прилипли к ее губам, но понадобилось несколько секунд, прежде чем он ощутил ее страстный ответ.
Смуров стал целовать любовницу, она в ответ целовала его. Он быстро раздел ее, и освободился от одежды сам. Голыми, они рухнули на кровать.
Занятие сексом отодвинуло на пару часов необходимость обсудить возникшую ситуацию, возникшую в связи с неожиданным решением судьи. Но сейчас поводов откладывать ее уже не было.
— Катя, почему тебя так взволновало это известие? — поинтересовался Смуров. — Мы же оба знали, что это случится. Ну, случилось немного раньше, что это меняет?
— Потому что я не знаю, что мне делать? — В голосе Шиповой послышались слезы.
Смуров почувствовал жалость к ней. Он обнял ее за плечи.
— Почему не знаешь, ты юрист.
— Какой я юрист, Дмитрий Борисович. Это вы юрист, у вас громадный опыт, вы знаете все в этом деле. А я меня нет никакой практики.
— Все никто не знает, может быть, даже сам Господь. Хотя и скрывает это от нас.
— Он может, знает и не все, а вот вы — все, — убежденно произнесла Катя.
Смуров невольно ощутил приятное чувство, конечно, это большое преувеличение, но он действительно много знает, хорошо поднаторел в своей профессии. И потому в чем-то Катя права.
— Ничего сверхсложного в этой ситуации нет, дорогая. — Зачем-то Смуров потрогал ее сосок. — Главное в этом деле, как и в большинстве других, это доказательная база. Запомни на всю жизнь: хороший юрист отличается от плохого тем, что он не пренебрегает ни одним, даже самым незначительным фактом. Никто не знает заранее, чем он может обернуться. Поэтому нужно заняться в первую очередь именно этим. Ты меня поняла?
— Да, — не очень уверенно кивнула головой Шипова.
— Вот давай этим и займемся. Главный твой аргумент — это показания повара Андрея Демченко в ресторане. Они у тебя есть в письменном виде, но будет лучше, если он приедет сюда и выступит на предварительных слушаниях в качестве свидетеля. Это всегда производит большее впечатление. К тому же у судьи могут возникнуть к нему вопросы. Он должен в таком случае дать на них подробные и исчерпывающие ответы. Поняла?
— Да, я сегодня же позвоню в Саянск, я уверенна, что Демченко в ближайшие дни вылетит сюда. Чепакович оплатит ему проезд.
— Хорошо. Пойдем дальше. Требуются самые подробные данные об этом психотропном препарате, действие которого ведет к ослаблению воли человека. Кем создан, как действует, в чем был подмешен, сколько оказалось его в крови Чепаковича, И к каким неизбежным последствиям должна была принести эта доза.
— Да, — кивнула головой Шипова.
— Пойми, Катенька, на судью всегда действуют такие подробные, тщательно отобранные и выстроенные в логическую цепочку аргументы. Особенно, если адвокат говорит очень убедительным тоном. Судья же обыкновенный человек, он реагирует в первую очередь подсознанием, а уж затем пытается все проанализировать. А потому так важна победа в первом раунде, когда он воспринимает ситуацию эмоционально. Разумеется, это еще не гарантия успеха, но важный к нему ключ. Не все это осознают, а потому подчас проигрывают процесс, несмотря на то, что имеют все шансы его выиграть.
Шипова широко открытыми глазами смотрела на Смурова. На ее лице отражалось откровенное восхищение.
