Артур Хейли - Менялы
Многие смотрели на это с юмором. Однако вкладчикам было не до смеха, и на нью-йоркской бирже в пятницу акции банка «Ферст меркантайл Америкен» упали ещё на две с половиной отметки.
Тем временем Марго Брэкен, Сет Оринда, Дикон Ефрат и остальные продолжали строить планы и набирать людей.
В понедельник утром банк сдался.
Во время наскоро созванной в 10 часов утра пресс-конференции Дик Френч объявил, что финансирование «Форум-Ист» будет немедленно полностью восстановлено. От имени банка Френч добродушно выразил надежду, что обитатели «Форум-Ист» и их друзья, открывшие за последние несколько дней счета в «ФМА», останутся клиентами банка.
Для капитуляции было несколько убедительных причин. Первая: перед открытием центрального отделения в понедельник утром очередь около банка и на Росселли-плаза была ещё больше, чем в предыдущие дни, и стало очевидно, что события предыдущей недели повторятся.
Еще более обескураживающим было то, что возле другого отделения банка «ФМА», на этот раз в пригороде Индиан-Хилл, выросла вторая длинная очередь. Подобное развитие событий не было полной неожиданностью. То, что сторонники «Форум-Ист» возьмутся и за другие отделения «Ферст меркантайл Америкен», прогнозировалось в воскресных газетах. Когда в Индиан-Хилле начала собираться очередь, пришедший в панику управляющий отделением банка позвонил в главное здание «ФМА», прося о помощи.
Но повлиял на исход противостояния последний фактор.
После выходных профсоюз, предоставивший деньги Ассоциации арендаторов «Форум-Ист» и приготовивший бесплатные обеды для стоявших в очереди, публично заявил о своем участии в акции. И оказал дополнительную поддержку. Представитель профсоюза заклеймил «ФМА» как «машину, эгоистично нацеленную на получение гигантских прибылей, умножающую состояние богатых за счет малосостоятельных людей». Вскоре, добавил он, начнется кампания по вовлечению в состав профсоюза работников банка.
Тем самым профсоюз перетянул весы, положив на чашу не соломинку, а гору кирпичей.
Банки — все банки — боялись профсоюзов, даже ненавидели их. Главы банков и руководящие сотрудники смотрели на профсоюзы, как змея на мангуста. Банкирам казалось, что вмешательство профсоюзов приведет к уменьшению финансовой свободы банков. В те времена их страх был ещё беспочвенным.
Хотя профсоюзы часто пытались вовлечь банковских служащих, лишь немногим это удалось — и то в незначительной степени. Время от времени банкиры ловко обводили вокруг пальца руководителей профсоюзов и намеревались продолжать в том же духе. Если ситуация вокруг «Форум-Ист» была на руку профсоюзу, следовательно, эту ситуацию надо ликвидировать. Джером Паттертон, рано появившись в своем кабинете и действуя с необычайной скоростью, принял решение восстановить финансирование «Форум-Ист». Тогда же он утвердил заявление банка, которое Дик Френч поспешил огласить.
Вслед за этим, дабы успокоить нервы, Паттертон отключил все телефоны и на ковре, в комнате за кабинетом, занялся отработкой ударов гольфа.
А позже, на неофициальном собрании комитета по денежной политике банка было письменно зафиксировано восстановление финансирования «Форум-Ист», несмотря на то что Роско Хейворд пробурчал:
— Мы создали прецедент и пожалеем об этом.
Алекс Вандерворт хранил молчание.
Когда заявление «ФМА» прочли перед сторонниками «Форум-Ист» у обоих отделений банка, раздалось несколько «ура», затем собравшиеся тихо разошлись. Спустя полчаса деловая атмосфера в обоих отделениях была полностью восстановлена.
Дело могло бы на этом и закончиться, если бы не утечка информации, которая выглядит, пожалуй, неизбежной.
Утечка породила комментарий два дня спустя — заметку в той же колонке «Ухом к земле», где впервые открыто заговорили об этом деле:
«Вы задумываетесь, кто же на самом деле стоял за спиной сторонников «Форум-Ист», сумевших на этой неделе поставить на колени гордый и могущественный банк „Ферст меркантайл Америкен“? Это женщина-адвокат и борец за гражданские права Марго Брэкен — та, что прославилась „сидячими забастовками“ в аэропортовских туалетах и другими сражениями за обиженных и оскорбленных.
На этот раз, несмотря на то что „операция в банке“ была затеей, ею разработанной, мисс Брэкен хранила свою деятельность в строжайшем секрете. На первом плане выступали другие, она же держалась вне поля зрения, избегая своего обычного союзника — прессу. Вы и над этим задумываетесь?
Перестаньте гадать! Самый близкий и верный друг Марго, чаще всего появляющийся с нею, — это великий банкир Александр Вандерворт, исполнительный вице-президент „Ферст меркантайл Америкен“. Если бы вы были на месте Марго и у вас была бы такая связь, неужели вы не стали бы скрываться?
Нам только одно интересно: знал ли об осаде родной крепости Алекс и был ли с этим согласен?»
Глава 5
— Черт побери, Алекс, — воскликнула Марго, — прошу прощения!
— И я тоже — за то, как это произошло.
— С этого мерзавца-хроникера я готова кожу живьем содрать. Хорошо, что он хоть не упомянул о моем родстве с Эдвиной.
— Не многие знают об этом, — сказал Алекс, — даже в банке. В любом случае писать про любовников куда интереснее, чем про двоюродных сестер.
Было близко к полуночи. Они сидели в квартире у Алекса, это была их первая встреча с начала осады центрального отделения «ФМА». Заметка в колонке «Ухом к земле» появилась за день до этого.
Марго пришла несколько минут назад, после защиты клиента в ночном суде — состоятельного пьянчужки, чья привычка спьяну нападать на каждого, кто ему попадается на глаза, сделала его одним из немногих твердых источников её дохода.
— Газетчик, я полагаю, отрабатывал свое жалованье, — произнес Алекс. — А твое имя так или иначе все равно должно было всплыть.
— Я делала все, чтобы этого не случилось, — раздраженно сказала она. — Лишь немногие знали.
Он покачал головой:
— Напрасный труд. Сегодня утром Нолан Уэйнрайт сказал мне — это его слова: «Во всей этой истории виден почерк Марго Брэкен». И Нолан стал прижимать людей. Ты ведь знаешь, он был следователем в полиции. Кто-то проговорился бы, если бы это сообщение не появилось раньше.
— Но им не надо было печатать твое имя.
— Если хочешь знать правду, — Алекс улыбнулся, — мне, пожалуй, нравится это выражение «великий банкир».
Но улыбка была фальшивой, и он чувствовал, что Марго это понимает. На самом-то деле эта заметка огорчила и расстроила его. Он и в этот вечер был расстроен, хотя ему было приятно, что Марго позвонила и сказала, что приедет.
Он спросил:
— Ты с Эдвиной сегодня говорила?
— Да, я ей звонила. Она не показалась мне расстроенной. Мы, видимо, уже привыкли друг к другу. Кроме того, ей приятно, что «Форум-Ист» снова ожил — полностью. Тебе это тоже должно быть приятно.
— Ты всегда знала, что́ я по этому поводу думаю. Но это не означает, что я оправдываю твои сомнительные методы, Брэкен.
Он произнес это резче, чем намеревался. Марго тут же отреагировала:
— В том, что делала я или мои люди, не было ничего сомнительного. А вот о твоем чертовом банке я этого сказать не могу.
Сдаваясь, он поднял руки.
— Давай не будем ссориться. Не сегодня.
— Тогда не говори так.
— Хорошо, не буду.
Вспышка их сиюминутного гнева прошла.
— Скажи, — задумчиво произнесла Марго, — когда все началось, ты хоть чуть-чуть догадывался, что я в этом замешана?
— Да. Отчасти потому, что я тебя хорошо знаю. А кроме того, ты напрочь молчала по поводу «Форум-Ист», когда я ожидал, что ты растерзаешь меня и «ФМА» в клочья.
— Тебе это осложнило жизнь — я имею в виду, когда была осада банка?
— Да, осложнило, — напрямик ответил он. — Я не был уверен, открыть ли свои подозрения или промолчать. Поскольку, назови я твое имя, это ничего бы не изменило, я промолчал. Как выяснилось, это было неверным решением.
— Так что теперь кое-кто считает, что ты все знал.
— Роско убежден в этом. Может быть, и Джером. В остальных я не уверен.
Наступило неловкое молчание, которое прервал вопрос Марго:
— А тебе это важно? Это очень много для тебя значит? — Впервые за все время их общения у неё был взволнованный голос. Лицо стало озабоченным.
Алекс пожал плечами, затем решил разуверить её.
— Да, пожалуй, не очень. Не волнуйся. Я выживу.
Однако это имело значение. Имело даже очень большое значение в «ФМА», хоть он и сказал обратное, и то, что это произошло сейчас, было вдвойне худо.
Алекс был убежден, что почти все директора банка видели газетную заметку, где упоминалось его имя, отсюда возникал вопрос: знал ли Алекс об осаде родной крепости и был ли с этим согласен? А если кто-то и не видел заметки, то уж Роско Хейворд постарается, чтобы её увидели.
