Не гламур. Страсти по Маргарите - Константинов Андрей Дмитриевич

На лестнице царила невообразимая грязь. Пахло мочой, кошками и чем-то еще липким и тошнотворным. Если в этом ужасном доме и жили люди, то они предпочитали сидеть в своих квартирах и явно не собирались открывать двери, чтобы увидеть нашу странную процессию. Мы двигались гуськом и в полном безмолвии: впереди охранник, который тянул за руку Катю, за ней на негнущихся ногах поднималась я и сзади Марат, периодически подталкивающий меня в спину.

Квартира, в которую нас завели, находилась на последнем этаже. Тесная прихожая была сплошь заставлена коробками. Вряд ли Марат привозил сюда своих любовниц. Судя по неухоженности, эта берлога явно не предназначалась для постоянного проживания, а использовалась как склад или место неромантических свиданий. Оказавшись в комнате, главным «украшением» которой была огромная кровать, застланная несвежим бельем, мы с Катькой беспомощно переглянулись.

– …Какое сказочное свинство, – припомнилось мне из Шварца.

– А вы чего хотели? Пятизвездочного отеля? – усмехнулся Марат. – Нет, девочки, здесь все как раз соответственно вашему уровню. Опять же начинать надо с малого, с низов. А дальше уже в зависимости от вашего старания. Может быть, вы меня сегодня так удивите, что в следующий раз я приглашу вас в более приличные апартаменты. Кто знает?

– Не дождешься, – прошипела Катя.

– Поживем – увидим, – рассудительно сказал Марат. – Ладно, вы тут пока осваивайтесь, а нам с Саней кое-что перетереть надо.

Они ушли на кухню, а мы принялись «осваиваться», метнувшись, первым делом к входной двери. Та, естественно, не поддалась – изнутри ее можно было открыть только ключом. Ну, а телефона в квартире, похоже, отродясь не водилось.

Словом, мышеловка захлопнулась, а лапушки не слишком торопились нам на помощь. Мы вернулись в комнату. Отсюда было слышно, как на кухне переговариваются Марат и Саня, очевидно, выясняя между собой, которую из нас они будут трахать первой на этом сексодроме. Хлопнула дверца холодильника, раздался смех. От ужаса происходящего я окончательно потеряла способность соображать и вцепилась в Катькину руку. Она посмотрела на меня и спросила:

– Тебе уже приходилось спать с мужиками? Прежде, чем я успела ответить, в комнате появились наши мучители.

– Ну, что стоите, как партизанки перед расстрелом? – поинтересовался Марат. – Может, выпьете для храбрости?

Он сделал рукой приглашающий жест, указывая нам на диван, подле которого стоял низкий столик, заставленный бутылками.

– Какие напитки предпочитаете в это время суток?

– Водку, – сказала я и, потянув за собой Катю, шагнула к дивану.

– Вот это по-нашему, – обрадовался Саня, щедро плеская «Русский стандарт» в пластиковые стаканы.

Водка была теплая и невкусная, но в нашей ситуации особо привередничать не приходилось. Перед тем, что нам предстояло, лучше уж напиться до беспамятства, но Марат каким-то образом угадал этот мой план.

– Не гони волну, – жестко сказал он Сане. – Пусть барышни расскажут, как дошли до жизни такой. Ну, с Розой все понятно – эту стерву всегда интересовали только деньги. Но эта ваша предводительница – Лаппа, вроде разумная баба и законы неплохо знает, как же она решилась на эту авантюру?

– Нашему журналу необходимы деньги, – начала Катя.

– Всего-то пятнадцать тысяч долларов, – запинаясь, подхватила я. – Иначе «Лапушки» не смогут выходить, а мы так старались, и все уже почти готово.

– Старались они, – передразнил Марат. – А почему я должен отдавать свои деньги на ваш гребаный журнал? Или вы думаете, что они мне на халяву достались? Всего-то пятнадцать тысяч долларов… Вот ты, мышь несовершеннолетняя, заработала в своей жизни хотя бы тысячу, чтобы с легкостью распоряжаться чужими деньгами? Старались они…

– Отпустите нас, – всхлипнула Катя.

– Не раньше, чем вы отработаете свое старание. Даю вам ровно десять минут на то, чтобы утереть сопли и подготовить для нас что-нибудь из вашего репертуара. Время пошло.

Марат встал, за ним поднялся Саня, который, повинуясь безмолвному приказанию своего шефа, пустил настенные часы. Было без пяти одиннадцать. Егор, наверное, уже спит, машинально отметила я, наблюдая за размеренными движениями маятника в виде короткого полосатого хвоста. По циферблату с громким тиканьем бегали огромные кошачьи глаза. Смешные часы, они бы обязательно понравились Егорке.

Десять минут. «Чего это он все меряет десятиминутными отрезками? – некстати подумалось мне. – А вдруг его и в постели хватает только на десять минут? Это было бы здорово – ведь десять минут совсем немного. Надо всего лишь закрыть глаза и мысленно досчитать до шестисот». Мои идиотские арифметические подсчеты прервала Катюша:

– Оля, как ты думаешь, что он имел в виду? Что мы должны для них подготовить?

– Розова, ты спьяну совсем поляну не сечешь. Они уверены, что мы лесбиянки и жаждут увидеть «живую» порнушку.

Катька прыснула. Вслед за ней засмеялась и я.

– Это ж надо, – говорила Катя, – вот умора. Клюева, ты представляешь?

– Я представляю, но что делать-то будем?

– А давай выпьем, – предложила Катя.

– Вот это по-нашему, как говорит Саня, – снова развеселилась я.

Мы выпили еще по полстакана.

– Тебе это помогает? – спросила Катя.

– Не знаю. Кажется, да, – ответила я, прислушиваясь к постепенно зарождающемуся в голове легкому шуму.

– А мне нет. Оленька, я боюсь.

– Подожи, – я порылась в своей сумочке и достала неначатую упаковку психопанизола. – Вот, возьми, съешь две таблетки.

– Что это?

– Это такой антидепрессант. Я его раньше в больнице для мамы доставала. Она его принимает от бессонницы. Очень сильный препарат. Если съесть много, то может наступить такая отключка, что на следующий день вообще ничего помнить не будешь.

– Так давай съедим всю пачку напополам. Чтобы наутро ничего не помнить.

– Да ты что? Сердце же может не выдержать!

– Ну и пусть не выдерживает. Еще и лучше.

– Нет, Катюш, нельзя. К тому же я не уверена, что даже эти таблетки помогут нам забыть такую ночь.

– Это уж точно, – грустно согласилась Катя. – Ну, давай хотя бы две… Стой, ты куда?

– Я сейчас приду. Мне надо в туалет.

– Оленька, не оставляй меня одну, пожалуйста, – жалобно запричитала Катя.

– Катюш, я на одну только минуточку. Мне еще в машине очень хотелось.

В туалет я отправилась вовсе не за этим. Мне вдруг пришла в голову мысль, что мы можем попробовать забаррикадироваться в нем и ждать, пока не подоспеет помощь. Однако я сразу убедилась, что это полнейшая утопия – шпингалет на двери отсутствовал как класс, да сама дверь была столь хлипкой, что амбалоподобному Сане не составило бы большого труда сорвать ее с петель.

Я вернулась в комнату, и одновременно со мной в ней возник Марат.

– Ну? – грозно спросил он. – И долго вы намерены тянуть резину? Или я неясно объяснил?

Держа в руках початую бутылку коньяка, Марат приподнимался на носки, потом опускался на пятки и снова вперед-назад.

– Что молчите, али языки проглотили? – с издевкой осведомился Марат. – Покажите нам свое умение. Саня, помоги девушкам раздеться, а впрочем, нет – пусть лучше сами.

Услужливый охранник ринулся было исполнять поручение, но, повинуясь жесту шефа, уселся рядом с ним на диван. Закинув ноги на стол, они приготовились к представлению. Тишину в комнате нарушало только тиканье часов, маятник-хвост отсчитывал время.

Наше положение было отчаянным. Смешно было надеяться на то, что мы сможем справиться с двумя здоровенными, разогретыми винными парами мужиками. И тут Катя решила вызвать огонь на себя.

– Кина не будет, – тихо, но отчетливо произнесла она. – Мы не лесбиянки.

– Смотри-ка, у птички с косичкой и голосок прорезался, – весело сказал Марат. – Ну, раз с вашей сексуальной ориентацией все в порядке, будем действовать по заранее намеченному плану. Надеюсь, вы помните о том, что сами согласились поехать с нами? Будем считать, что вы нам понравились. Правда, Саня?