Стивен Гросс - Искусство жить. Реальные истории расставания с прошлым и счастливых перемен
Стайрон пришел на церемонию награждения, но потом внезапно заявил своей благодетельнице мадам Дель Дука, что решил отказаться от участия в официальном банкете, который она планировала устроить в его честь (это мероприятие входило в план торжеств, и о нем было известно за несколько месяцев), чтобы встретиться с другом.
После этого, ошарашенный ее реакцией и смертельно напуганный своим собственным поведением, он принялся извиняться перед ассистенткой меценатки. «Я себя очень плохо чувствую, – сказал он ей. – У меня возникла un problème psychiatrique». В конце концов Стайрон все-таки остался на банкет, но в самый разгар празднества обнаружил, что не только лишился эмоционального равновесия, но и потерял только что подаренный чек на $25 000. Не имея возможности сосредоточиться из-за досаждающей ему внутренней боли, он не мог ни есть, ни говорить. Успех чуть не довел Стайрона до самоубийства.
На свете существует множество людей, упорно стремящихся к поставленной цели, достигающих успеха, а потом внезапно и совершенно катастрофически теряющих контроль над своей жизнью. Каковы же подсознательные причины, заставляющие нас заниматься этим самосаботажем в момент, когда приходит успех?
Для психоаналитиков проблема Стайрона диковиной не является, на свете существует множество мужчин и женщин, упорно стремящихся к поставленной перед собой цели, достигающих успеха, а потом внезапно и совершенно катастрофически теряющих контроль над своей жизнью. Каковы же подсознательные причины, заставляющие нас заниматься этим самосаботажем (пусть даже совсем незначительным по масштабам) в момент, когда приходит успех?
В первую очередь мы можем развалиться на части, не предусмотрев тот факт, что любые победы предполагают определенные потери.
Три года назад у меня был пациент по имени Адам Р. Этот школьный учитель начал ощущать сильнейшее беспокойство, а потом впал в опасную депрессию сразу после того, как его назначили директором одной весьма известной школы. Он всегда мечтал занять такой пост, но в данном случае для этого было необходимо переехать в другой город.
Во время нашей первой встречи он рассказал мне о своем прошлом: точно такие же мучения он испытывал после покупки первой собственной квартиры, а потом и после свадьбы.
– Я хочу быть директором, – сказал он, – но я даже не представлял себе, какие чувства будет вызывать у меня перспектива переезда. Ведь здесь – вся моя жизнь.
Подобно многим из нас, Адам был абсолютно поражен тем, какими потерями приходится расплачиваться за победы.
Тем не менее в процессе нашего общения мы с Адамом пришли к пониманию, что причиной его депрессивного состояния является не только потенциальная смена места жительства. На подсознательном уровне он верил, что его успехи отрицательно влияют на жизнь отца.
– Мне плохо оттого, что я был назначен директором как раз в тот момент, когда отца отправили на пенсию, – сказал мне Адам.
– Но между этими двумя событиями нет абсолютно никакой взаимосвязи.
– Я это понимаю, но чувствую себя каким-то агрессором. Впервые в жизни я буду зарабатывать больше отца.
* * *В ситуации с Дэниэлом и у него, и у меня в первую очередь возникли подозрения, что потеря бумажника была неким аналогичным стремлением разрушить собственный успех. И он тоже беспокоился, размышляя, каким образом его достижения повлияют на окружающих.
– Мне стало не по себе, когда менеджер офиса сказал, что «теперь-то мы повеселимся, да и денег заработаем целую кучу». Я чувствовал себя каким-то мошенником. Неужели я действительно лучше девяти остальных вошедших в шортлист архитекторов? Мне так не казалось, да и они вряд ли так думали, – сказал он мне.
Дэниэл опасался, что его будут презирать коллеги. Тот вечер потерь мог быть для него способом вновь ощутить себя аутсайдером. Таким образом он, наверно, пытался сказать своим коллегам-архитекторам: «Видите, мне сейчас не до веселья, и деньги я все потерял… В общем, мне завидовать не нужно». Он не хотел быть «одним из непобедивших», но эта роль была для него более привычной, и чувствовал он себя в ней гораздо безопаснее, чем в роли победителя.
Но почему же он продолжал искать бумажник, уже зная, что тот нашелся?
Работа над проектом, доставшимся Дэниэлу в результат победы в конкурсе, конечно, заставит его проводить значительное количество времени в Ченду, а он терпеть не мог уезжать из дома. Он сказал, что неделя в Китае, когда он ездил на собеседование, прошла просто ужасно. В отеле, где он остановился, было «мрачно и уныло». Он обнаружил, что заснуть в номере может, только оставив включенным свет. Пока он рассказывал все это, у меня в мыслях возник образ маленького ребенка, включающего лампу на прикроватной тумбочке не для того, чтобы ночью можно было найти родителей, а из страха, что родители забудут о нем (потеряют его) в ночной темноте.
– Пещера Крок, – вдруг произнес Дэниэл. Он имел в виду произведение Доктора Сьюза, которое в раннем детстве наводило на него ужас. – «Ах, счастье какое, что ты не носок, кем-то забытый в Пещере Крок! И хочется очень, чтоб все мы не были вещами, которые все позабыли», – процитировал он.
Может быть, выполняя вроде бы малозначительное действие (шаря по карманам в поисках заведомо отсутствующего бумажника), он старался отвлечь себя от другой, более тяжелой мысли – что он вот-вот может потерять самого себя? Возможно, проверяя карманы, он пытался унять этот страх? Ведь лучше находиться в положении человека, потерявшего какую-то вещь, чем быть человеком, о котором забыли другие.
О переменах в семье
Лет двадцать назад у меня была пациентка по имени Эмили. Ей было всего десять лет, и привели ее в клинику, где я тогда работал, родители, обеспокоенные тем, что с ней постоянно происходят всякие «неприятности». По ночам она мочилась в кровать, а однажды днем затопила школьный туалет, попытавшись спустить грязные штаны в унитаз.
Эмили была средним ребенком в семье. Старшему брату Гранту было двенадцать, а младший только что родился. Перед первой встречей с самой Эмили я поговорил с ее родителями, чтобы побольше узнать о семье. Они сказали мне, что поведение Эмили ставило их в тупик. Тогда как Грант был круглым отличником, у Эмили с учебой не ладилось. Она, по словам матери, была девочкой «не очень-то сообразительной и больно уж неуклюжей… Вечно у нее за столом все из рук валится».
Я заметил, что Эмили, проходя тесты в клинике, продемонстрировала интеллектуальный уровень выше среднего и показала, что тонкая моторика у нее в полном порядке. Услышав все это, родители с удивлением посмотрели друг на друга.
