Александр Торик - Флавиан. Жизнь продолжается
Но тут Валентинова мать «взбеленилась» — не отдам сына «разведёнке с довеском»! Возненавидела его сожительницу. И так её бес на этой ненависти зацепил, что ночи не спала — думала, как развести. И надумала. Нашла «бабку», та ей нашептала водичку, велела напоить сына. Напоила. Сработало. Валентин невзлюбил свою сожительницу до отвращения, сам не мог понять, что с ним происходит, просто не может видеть её — и всё тут! Та, конечно, страдает, ребёнок переживает разлад с «папой», словом, плохо у них стало. Ушёл Валентин к матери домой жить. Мать довольна.
Проходит с момента его возвращения к матери около месяца. Как-то раз, возвращаясь с работы, попал Валентин под сильный ливень. А случайно (помните афоризм Паскаля «Случай — псевдоним, который избрал себе Господь Бог»?) он проходил мимо Т-ского собора, в нём как раз всенощная шла. Зашёл он внутрь храма, чтобы дождь переждать, из любопытства пробрался поглубже, поглазеть на богослужение. Тут начали Евангелие читать.
И вдруг как пошло Валентина судорогами ломать! Крик изо рта рвётся, корёжит его всего, трясёт! Испугался он, да и перед людьми неудобно — что подумают? Выбрался из церкви на улицу. Судороги враз прекратились. А дождь всё хлещет. Вернулся он в храм — опять заколотило. Вышел — перестало. Побежал домой под дождём.
Весь вечер думал о происшедшем. А утром, как раз суббота была, специально отправился в собор проверить — будет с ним такое, как вчера, или нет. Пришёл. А в соборе «Херувимскую» поют… Скрутило Валентина так, что света белого невзвидел, пулей вылетел из храма. На улице всё стало спокойно. Решил он дождаться конца службы и к священнику за разъяснениями обратиться. Дождался, обратился. Священником оказался я.
Начали мы с ним весь последний период его жизни анализировать, и у меня сразу на Валентинову мать подозрения появились. Решил я проверить. Под предлогом освящения квартиры пришёл к ним в гости и мамочку разговорил. Она про «бабку»-то и проговорилась.
Пришлось «отчитывать» Валентина, я его к игумену Т-ю свозил, тот чин молебна на изгнание нечистых духов совершил, в святом источнике Валентина трижды окунул, два дня у себя продержал, исповедал за всю жизнь, причастил. Валентина «отпустило». Вернулся он к своей женщине, поженились они. Насколько мне известно, и до сих пор счастливо живут, своих двоих детей родили, в церковь ходят, живут по-христиански.
Кстати, и мать его тоже теперь в церковь ходит, покаялась в своём грехе обращения к нечистой силе. Да и в других грехах тоже. Она в тот день, когда сына её игумен Т-й отчитывал, на ровном месте упала и руку в трёх местах сломала, более полугода потом с гипсом ходила, а Валентинова жена ей обеды готовила и на дом приносила.
А вот вам ещё аналогичный пример, только «с другим знаком».
В том же Т-ском соборе была у нас прихожанка Эмилия, лет пятидесяти, учительница математики, уверовавшая после смерти мужа, с которым только-только успела «серебряную свадьбу» отпраздновать. Также был у неё единственный сын Александр, инженер-механик, который уехал из Т-ска на заработки на Север, я уже сейчас и не помню название городка, где он жил, что-то с редкими металлами связанное.
Так вот, встретил он там замужнюю женщину с двумя детьми, кладовщицу в общежитии, и влюбился безумно. А так как мужчина он был видный, образованный, умел ухаживать, то без особого труда отбил её у мужа, простого тракториста, тихого невзрачного мужика.
Забрала она своих детей, девочек двух и четырёх лет, и перешла к Александру в общежитие, где у того была отдельная квартира. Стали они вместе жить, написал он об этом матери.
Мать, конечно, поначалу огорчилась. Во-первых, семью разрушил, во-вторых, с чужими детьми взял. Редко какая мать чужих «внуков» сразу полюбить способна. А в тот период Эмилия уже начала регулярно в храм ходить, исповедоваться, причащаться, со священниками советоваться.
Попереживала она за сына, понегодовала на его сожительницу, потом поуспокоилась и решила — пусть будет воля Божья на них, если так Богу угодно, то пусть и живут вместе. Пошла она в собор и заказал за сына и его женщину молебен Гурию, Самону и Авиву. Решила ходатайством этих святых сыну семейное счастье испросить.
Звонит ей сын через пару дней:
«Мама! У меня беда! Катя (так его женщину звали) ушла от меня обратно к мужу! Я не могу без неё! Ты там в церковь ходишь, помолись как-нибудь за нас, а то прямо как наколдовал кто!»
Эмилия его спрашивает: «Что случилось-то, Саша?» Он рассказывает:
«Два дня назад, ночью (как раз в ночь после отслуженного молебна) Катя как закричит во сне, даже дети в соседней комнате проснулись. Я к ней — что такое? Она рыдает и от меня отодвигается. Я её еле успокоил. Она мне и говорит, что сон ей сейчас приснился, причём не как обычный сон, а всё как наяву, никогда раньше такого сна не было. Встал перед ней грозный старец, какого-то церковного вида, и строго-престрого сказал: „Екатерина! Оставь грех! Верни детям отца!“ Трижды повторил, да так грозно, что у неё от страха всё внутри похолодело. Всю ночь она проплакала, а днём, пока я на работе был, вещи собрала и с детьми к мужу вернулась».
Поняла Эмилия, что дошла её молитва и что воля Божья была не такова, как её сыну хотелось бы. Поблагодарила она Господа и рассказала всё сыну. Тот погоревал сперва, на мать обижался за молебен её, а потом смирился. Вернулся на родину в Т-ск, на заработанные на Севере деньги купил кооперативную квартиру и через некоторое время женился на молодой верующей женщине, певчей из собора, куда он вместе с матерью по возвращении своём ходить начал. Эмилия теперь их деток нянчит.
— Батюшка! А если бы мы с Вячеславом раньше повенчались бы, — встряхнула головой Елена Александровна, — наш брак был бы крепче? Вячеслав не оставил бы меня?
— Само по себе венчание — Таинство Брака, совершённое над супругами, не даёт никакой гарантии крепости супружества при отсутствии у супругов веры и старания жить по Евангелию.
Сейчас многие пары венчаются ради красоты обряда или «чтобы брак был надёжней», совершенно не понимая, в чём заключается смысл и сила этого священнодействия. А ведь в этом Таинстве невидимо действует Сила Духа Святого. Хотя, впрочем, бывает, что и видимо.
В первый год моего служения здесь, в Покровском, однажды разболелся у меня зуб, да так сильно, что, еле выдержав два дня этой боли, на третий я помчался в Т-ск в стоматологическую поликлинику с намерением этот самый зуб вырвать.
Врачом оказалась полная весёлая женщина средних лет, которая, посмотрев мой больной зуб, решила его пролечить и запломбировать, к чему и приступила. Ассистировала ей совсем ещё молоденькая медсестра, практикантка из медучилища, светленькая девочка с чистыми голубыми глазами, несколько пугливо посматривавшая на непривычного пациента — толстого попа в рясе с крестом. Часа за полтора со мной управились, доктор вышла, повелев мне дожидаться её в зубоврачебном кресле.
