Ларри Бейнхарт - Американский герой
— А знаешь, что мне доставляет самое большое удовольствие в происходящем, Джо? Знаешь?
— Нет. И что же?
— Что потом я смогу тебя одеть.
— О-о-о, перестань!
— Начнем с носков. Больше никаких белых носков, разве что для бега. Потом мы купим тебе белье, галстуки, рубашки, слаксы и туфли, и я попрошу Фредо, чтобы он сделал что-нибудь с твоими волосами.
И Тейлор знал, что именно этим они теперь и занимались. После двух безвылазно проведенных в доме суток, если не считать купания в океане, они наконец покинули его стены. Тейлор приставил к ним двух человек, которые занимались непрерывной слежкой. Последние сведения поступили от них в два часа дня, когда Мэгги вместе с Джо вошла в престижный магазин мужской одежды на Родео-драйв.
Тейлор разделся и бросил одежду на кресло, стоящее в углу. Мама-сан все аккуратно сложила, пока дочка-сан с восторженным почтением взирала на его член. Он прошествовал к массажному столу, чувствуя, как при каждом шаге его эрегированный член раскачивается из стороны в сторону, совершая круговые движения, и запрыгнул наверх.
Мама-сан бросилась к нему, чтобы поднести ему бренди. Он опрокинул в себя стакан, почувствовал, как жидкость обжигает ему горло, и откинулся на подушку Подогретая до температуры тела простыня была чистой и свежей.
— Какой вы сегодня сильный, капитан Тейлор. Какой крепкий, — промолвила дочь. Начав с лейтенанта, он достиг звания капитана во Вьетнаме.
— О да. Настоящий гигант! — подхватила мать.
— Я даже боюсь прикоснуться к нему, — заметила дочка. Это была классическая шлющья болтовня. Но Тейлор не задумывался об этом. Главное, что эти женщины давали ему ощущение собственной силы и мужественности. С ними он чувствовал себя могущественным и уважаемым человеком.
— Не бойся, — откликается мать. — Иди сюда, я тебе покажу.
И, взяв руки дочери, она опускает их на поднятый вверх пенис.
И при первом же прикосновении, ко всеобщему удивлению, у Тейлора начинается эякуляция.
Прежде для этого требовался как минимум час. А когда она наконец наступала, то сперма била из него фонтаном, совершая дугу, как струя мочи у младенца, лежащего на спине, достигая груди, а иногда и головы Тейлора. Величественная и мощная эякуляция.
Но сейчас. Из его пениса просто начало что-то сочиться. Капли скапливались и сбегали вниз, подчиняясь слабым безвольным сокращениям, пока внутри ничего не осталось. Это была какая-то морось, ион даже не ощутил оргазма. Tо ли дело настоящее мощное семяизвержение, этот беззвучный вопль экстаза, уносящий за пределы времени и пространства. Даже просто писая, он получал больше удовольствия, чем сейчас.
Гнев охватил Тейлора: он чувствовал, что его обокрали.
— Вы все испортили! — закричал он на женщин. — Все!
Они произносят что-то по-вьетнамски и начинают хихикать. И сейчас их смех кажется Тейлору безвкусным и вульгарным. Более того, он приводит его в ярость. Они смеются над ним. Смеются над американцем. Он соскакивает со стола и бросается на женщин.
— Черт бы вас побрал, суки, вы все испортили!
Мама-сан принимается извиняться, но Тейлор неумолим.
— Если вы рассчитываете, что я стану платить вам за это, то вы глубоко ошибаетесь!
После чего начинается оживленный спор относительно того, является ли оплата почасовой или цена определяется в зависимости от качества эякуляции. В доводах обеих сторон есть доля правды, и, окажись рядом посторонний арбитр, он бы быстро все уладил ко всеобщему удовольствию: «Девочки, за работу, а ты, Мел, дашь им за это еще пятьдесят». Но смех вьетнамок и угрозы Мелвина оставить их без денег срабатывают как пусковой механизм ярости и страха. И конфликт мгновенно разрастается до неимоверных размеров. Теперь уже речь идет не о споре Мелвина с вьетнамками, но о глобальных противоречиях, существующих между клиентом и проституткой, мужчиной и женщиной, европейцами и азиатами, Америкой и Вьетнамом.
Они быстро переходят на крик, который в свою очередь грозит перейти в рукоприкладство. И в этот момент в дверях появляется стройный молодой вьетнамец с большим впечатляющим шрамом на лице и нунчаками в руке. Бандит, сутенер, охранник, муж или брат — Тейлор не может определить, кто именно. Но дело не в этом. Главное заплатить и тихо убраться восвояси.
Обычно Тейлор платил по своей карточке, поскольку сумма могла рассматриваться как вполне приемлемый счет в качественном ресторане. Он оплачивал все счета и поэтому мог не опасаться, что его жена заинтересуется, почему ее муж каждую неделю оставляет по двести долларов в одном и том же вьетнамском ресторане. А далее если бы она заинтересовалась, у него был готов ответ на этот случай. Он бы сказал, что раз в неделю встречается со старыми армейскими друзьями, чтобы вспомнить прошлое. После чего вытащил бы калькулятор и заморочил бы Сильвии голову особенностями налогообложения.
Но сейчас Тейлор не мог стоять с собственным подсыхающим семенем на волосяном покрове и ждать, когда какой-то вьетнамский громила вставит его карточку в автомат, получит электронное подтверждение и зафиксирует пересылку К тому же он не хотел платить полную стоимость. Поэтому он натягивает на себя одежду и вытаскивает наличные. Скомкав несколько купюр по двадцать долларов, он швыряет их на пол и направляется к двери. Дочка бросается к деньгам со скоростью змеи и принимается их пересчитывать. А юный бандит преграждает выход. В руках у вьетнамки — всего восемьдесят долларов. Все начинают кричать, и Тейлору приходится вытащить еще несколько купюр. Мама-сан выхватывает их у него из рук, не дожидаясь, когда он их скомкает и бросит на пол. Это еще четыре двадцатки — больше у него ничего с собой нет, не считая пяти купюр по одному доллару и мелочи. Но, судя по всему, они удовлетворились его как вьетнамец отходит в сторону и выпускает его наружу.
Глава 16
Президенту кажется, что проще показать докладную записку, чем пересказывать ее содержание. Потому что если Хартман начнет что-нибудь записывать, то придется тревожиться уже о двух документах. Он мог бы, конечно, и запомнить, но полагаться на память опасно, ибо она может сыграть с человеком злую шутку. К тому же авиалайнер номер один уже готов к взлету.
Короче, Джордж Буш рад, что избавился от этого документа. Он жег ему карман, как злобный сказочный тролль, постоянно напоминая о себе и требуя, чтобы его выпустили на свободу. И вот наконец президент от него избавился и переложил все свои проблемы на чужие плечи. Пусть теперь Хартман решает, как его приручить, а если ему это не удастся, то Буш сможет попросту забыть о его существовании. Один-единственный клочок бумаги! Никто даже не сможет доказать, что Буш. его когда-нибудь видел. Или что этот текст действительно был написан Ли Этуотером.
