Грэм Симсион - Проект Рози
— Джин прислал тебя ко мне по проекту «Жена».
— Он сделал что?
— Ты не слышала о проекте «Жена»? — спросил я, пытаясь скорректировать исходную позицию.
— Нет, — отчетливо произнесла она, как будто втолковывала что-то ребенку. — Я никогда не слышала о проекте «Жена». Но готова выслушать. В подробностях.
— Конечно, — сказал я. — Но нам придется совместить это с пиццей и пивом.
— Разумеется, — ответила Рози.
Я довольно детально объяснил суть проекта и даже рассказал о своих консультациях с Джином и полевых испытаниях на холостяцких вечеринках. Я закончил свой рассказ вместе с последним куском пиццы. Рози слушала, не перебивая, — разве что иногда восклицала «Блин!» и «Мать!»
— Итак, — подытожила она, — этот проект еще в работе?
Я объяснил, что чисто технически он, конечно, в работе. Но в отсутствие квалифицированных кандидатур никакого продвижения по проекту не отмечается.
— Печалька, — сказала Рози. — И что же эта идеальная женщина себе думает, а?
— Я полагаю, что моим критериям удовлетворяет далеко не одна женщина. Но тут как с поиском донора костного мозга. Очень важно точное совпадение.
— Могу лишь выразить надежду, что найдутся женщины, которые осознают свой гражданский долг и пройдут тест.
Надо же, какой интересный комментарий. А ведь я не рассматривал участие в этом проекте как обязанность и уж тем более — как исполнение долга. В последнее время, размышляя над причинами неудач проекта «Жена», я с грустью думал о том, как много в мире женщин, которые отчаянно ищут спутника жизни и готовы заполнять любые анкеты — при крайне низкой вероятности пройти отбор.
— Это же все по желанию, — сказал я.
— Как благородно. А ты не пробовал взглянуть на это с другой стороны? Любая женщина, которая соглашается на такой тест, счастлива, оттого что ее будут рассматривать как вещь. Ты скажешь, что это их выбор. Но если ты подумаешь о том, как часто общество вынуждает женщину относиться к себе самой как к вещи, то, возможно, изменишь свое мнение. Мне вот что интересно: действительно хочешь женщину, которая готова на все унижения? Такая жена тебе нужна?
Рози заметно злилась.
— Знаешь, почему я так одеваюсь? Откуда эти очки? Да просто я не хочу, чтобы ко мне относились как к вещи. Если б ты только знал, как меня оскорбило то, что ты думал обо мне как о кандидатке…
— Тогда почему ты пришла ко мне в тот день? — спросил я. — Ну, когда произошел Инцидент с Пиджаком?
— А помнишь, у тебя дома, на балконе, я задала вопрос о размере яичек?
Я кивнул.
— Тебя не смутило, что я на первом же свидании спрашиваю об этом?
— Да не так чтобы очень. На свидании я слишком сосредоточен на том, чтобы самому что-нибудь не ляпнуть.
— Отлично, отмазка засчитана. — Казалось, Рози немного успокоилась. — Так вот, на самом деле я задала этот вопрос, потому что поспорила с Джином. Джин, эта сексистская скотина, утверждал, что мужчина по природе своей не моногамен, а доказательством служит размер его яичек. И это он отправил меня к специалисту по генетике, чтобы тот разрешил наш спор.
Мне понадобилось несколько минут, чтобы полностью переварить все сказанное. Выходит, Джин не готовил ее к романтическому ужину. Эта женщина — Рози — приняла мое предложение о свидании просто так, без всякого сценария. Меня захлестнуло волной необъяснимого удовлетворения.
Но Джин ввел меня в заблуждение. И еще, кажется, он использовал Рози в корыстных целях, надеясь заработать на споре.
— Ты много проиграла? — спросил я. — Это сильно смахивает на эксплуатацию: профессор психологии заключает пари с барменшей.
— Ни черта я не барменша.
Судя по лексике, Рози снова начинала злиться. Но вряд ли она могла опровергнуть факты. Я осознал допущенную ошибку. Заяви я что-нибудь подобное в аудитории — и неприятностей не избежать.
— Работница бара.
— Бармен — таков общепринятый термин, — сказала она. — Но дело не в этом. В баре я всего лишь подрабатываю. А так я пишу диссертацию по психологии, усек? На кафедре Джина. Теперь тебе все понятно?
Конечно! Я вдруг вспомнил, где я ее раньше видел. Это она спорила с Джином после его лекции. Это ее Джин пригласил на чашку кофе — что он обычно проделывал с симпатичными женщинами. Но она отказалась. Не знаю почему, но мне это было приятно. Если бы только я узнал ее сразу, когда она зашла в мой кабинет, всех этих недоразумений можно было бы избежать. Теперь все встало на свои места. Даже тот спектакль, что она устроила, интересуясь поступлением на медицинский факультет, уже не выглядел абсурдом. Все стало понятно, кроме двух моментов.
— Почему же ты мне сразу не сказала?
— Потому что я барменша и не стыжусь этого. Хочешь — бери меня, хочешь — уходи. — Я решил, что она употребила метафору.
— Замечательно, — сказал я. — Это объясняет почти все.
— Ну и отлично. Только почему «почти»? Давай уж идти до конца.
— До сих пор не понимаю, почему Джин ничего мне не сказал.
— Потому что он говнюк.
— Джин — мой лучший друг.
— Ну и бог вам в помощь, — сказала она.
Теперь, когда мы объяснились, пора было заканчивать с проверкой ДНК, хотя наши шансы на успех в тот вечер таяли на глазах. В списке кандидатов значилось еще четырнадцать человек, а у нас осталось только три образца. Я подошел к анализатору.
— И все же, — сказала Рози, — я спрошу еще раз. Почему ты все это делаешь?
Я вспомнил, как сам ломал над этим голову и пришел к выводу, что делаю это исключительно из научного интереса и альтруизма по отношению к ближнему. Но здесь я вдруг осознал, что все это неправда. Только что мы исправили многочисленные ошибки и разъяснили все недоразумения. И не стоило громоздить новые.
— Не знаю, — просто ответил я.
Отвернувшись к аппарату, я начал загружать образец. От работы меня отвлек звон разбитого стекла. Рози швырнула мензурку — к счастью, пустую — об стену.
— Как же все задолбало!
И ушла.
На следующее утро в дверь моего кабинета постучали. Рози.
— Заходи, — сказал я. — Полагаю, ты хочешь узнать результаты последних трех анализов.
Рози неестественно медленным шагом подошла к моему столу, где были разложены данные по проекту «Жена». То, что было призвано изменить мою жизнь.
— Нет, — сказала она. — Я и так знаю, что они отрицательные. Даже если ты позвонил бы и сказал, что есть совпадение.
— Совершенно верно.
Она стояла и молча смотрела на меня. Я знаю, что долгие паузы — это приглашение к разговору, но никак не мог сообразить, что бы такого дельного сказать. В конце концов она сама прервала молчание:
