Геннадий Марченко - Музыкант-3
Светлана выглядела и впрямь неважно, держалась двумя руками за косяк окна и легонько так покачивалась туда-сюда, в любую секунду грозя вывалиться наружу. Но тут ее взгляд переместился на меня, и зрачки, и без того широкие, казалось, еще больше увеличились в размерах.
- Егор... Ты пришел.
Она покачнулась, я и психолог одновременно шагнули вперед, но Светлана сумела восстановить равновесие и предупреждающе выставила перед собой ладонь правой руки:
- Стойте, где стоите! Ты! Ты, Егор, подойди... Не вплотную. Вот так. Стой. А она пусть уйдет... совсем.
Я оглянулся на женщину-психолога, та вернула мне вопросительный взгляд, явно пребывая в замешательстве. Желательно не нагнетать ситуацию, Светка и так-то сама по себе непредсказуемая, а после приема неизвестно каких препаратов от нее можно было ожидать всего, чего угодно.
- Выйдите, пожалуйста, - негромко попросил я, и психолог подчинилась, впрочем, закрыв за собой дверь не очень плотно.
С полминуты мы молча смотрели со Светланой друг другу в глаза, после чего она опустила взгляд и снова опасно покачнулась. И так же, не поднимая глаз, тихо произнесла:
- Я ждала тебя, Егор. Ждала все эти дни. Ты даже не представляешь, что я пережила. А сегодня я выпила целую горсть транквилизаторов, которые мне выписал врач, думала, станет легче... А тут из КГБ приезжают, я сразу поняла, что это насчет вчерашней записки в Политехническом...
- И после этого решила выскочить в окно?
Ответом мне было молчание. Опущенная голова, растрепанные волосы, закрывающие поникшее лицо, в декольте распахнутого халатика виднеется изрядная часть вполне аппетитной груди... А Светлана ничего так, спелая, в самом соку, и довольно симпатичная. Что ж ее так занесло-то, как-будто приворожило ко мне. Хорошего бы гипнотизера ей, нехай внушит, что заглядываться на женатых мужчин - не самая лучшая идея. Или пусть найдет другой предмет для обожания. Какого-нибудь Леонардо да Винчи, в смысле его творчество. Приедет в Лувр и пускай себе встает перед 'Джокондой', тяжело дыша, наслаждается.
- Егор, иди ко мне, - так же тихо произнесла она, поднимая голову. - Иди, не бойся... Вставай сюда, на подоконник.
Я встал рядом с ней, прикидывая, как бы сподручнее спихнуть эту ненормальную в комнату. Говорят, у психов силы удваиваются, а то и утраиваются, как бы не сплоховать.
- Егор, я не хочу жить, - она снова немигающим взглядом смотрела мне в глаза. - Давай уйдем вместе. Там никто нас не разлучит, никто не помешает нашему счастью.
- Знаешь, меня и в этом мире все устраивает. Жена, ребенок, футбол, музыка... Почему бы и тебе не найти себе какое-нибудь применение в этой жизни?
- Как же ты, глупенький, не поймешь...
Она обхватила мое лицо ладонями, продолжая пристально смотреть в глаза.
- Как же ты не поймешь, что для меня ничего и никого не существует, кроме тебя! Я не хочу быть твоим другом, я хочу быть твоей любовницей, спать с тобой в одной постели, варить тебе по утрам кофе...
- А муж, а дочка? О них ты подумала?
Светлана на мгновение отвела взгляд, а я успел скосить глаза вниз, где пожарные уже приготовили брезентовое полотнище. Интересно, если мы вывалимся вдвоем, они нас удержат? И выдержит ли брезент?
- Егор, давай уйдем, я тебя умоляю.
- Давай, - согласился я. - Спускайся с подоконника, выпьешь чайку, примешь ванну, приведешь себя в порядок...
- Ты издеваешься?
В ее глазах появилась злость.
- Ты равнодушная, тупая скотина! - последовали два удара в грудь маленькими кулачками, которые я перехватил. - Я тебя ненавижу!
- Хорошо, если ты меня ненавидишь, тогда я пошел?
- Пошел?! Ты пойдешь со мной!
Она обвивает меня руками и резко толкается вбок, в сторону улицы. Слыша дружный вопль зевак, я судорожно пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, ногти царапают краску оконной рамы, а в следующее мгновение мы, крепко прижимаясь друг к другу, летим вниз, и за пару секунд свободного полета с зашедшимся дыханием перед глазами почему-то проносится лицо моей бывшей жены, еще из той жизни. Только успела мелькнуть мысль: 'К чему бы это?', как мы весьма чувствительно приземляемся на тугое брезентовое полотнище. На мгновение вышибает дух, подпрыгиваем еще раз где-то на полметра, и теперь челюсть Светланы при повторном падении врезается в мою нижнюю губу, которая тут же лопается, и я ощущаю теплую струйку, стекающую по подбородку вбок.
Затем нас бережно опускают на зеленеющий у стены дома газон, я вижу склонившиеся над нами головы пожарных в касках. Затем их кто-то расталкивает, и возникает мужик в приличном костюме.
- Света, Светочка, что происходит?! Господи, ты живая? С тобой все нормально?
'Небось муженек член партии, а чуть что - Господа вспомнил', - пронеслось в голове совсем не к месту.
Кое-как поднимаюсь на ноги, ощупываю себя. Вроде ничего не сломано, только кровь из губы продолжает течь. А тут уже началось движение, вокруг суетятся врачи, милиция, чекисты... Гляжу на незадачливую поклонницу. Как она там? Вроде шевелится, что-то бормочет, ну и ладно, пусть с ней теперь врачи разбираются, и желательно психиатры. А я свое дело сделал и могу быть свободен.
На мое плечо ложится чья-то тяжелая ладонь. Оборачиваюсь - Семичастный.
- Надеюсь, это единственная рана? - кивает на мою губу.
- Вроде бы да.
- Товарищ, окажите пострадавшему необходимую помощь.
Это он уже к врачу обращается. Тот споро раскрывает свой чемоданчик, смачивает ватку перекисью и промокает рану. Немного пощипывает, но главное, что кровь удается остановить.
- Ничего страшного, - утешает доктор, - подержите минут десять, и можете выбрасывать. Только не улыбайтесь и поменьше говорите, а то снова лопнет.
- Улыбаться пока повода не вижу, - мычу я, зажимая губу ватным тампоном, и обращаюсь к Семичастному. - Ну что, я могу быть свободен?
- Ты молодец Егор, не подвел, все сделал как надо, - сдержанно похвалил меня председатель Комитета. - Конечно, задерживать тебя не станем, на той же машине доставим домой... А записку, между прочим, она написала, это подтвердила почерковедческая экспертиза.
- Да, я знаю, Светлана еще наверху мне сказала. Как она, кстати?
- Пока врачи осматривают, но вроде бы тоже обошлось без серьезных увечий. Теперь ей предстоит долгое лечение... в специальном санатории.
- Надеюсь, из нее овощ не сделают?
- Ну, это уже не в моей компетенции. Надеюсь, ты не будешь писать на Козлову заявление? Ей и так придется в ближайшее время нелегко, а скандалы, связанные с родственниками членов ЦК, нас не красят.
- Да я и не собирался, - машу рукой, хотя еще час назад вполне мог накатать заявление.
- И кстати, ты уж постарайся избегать халтуры, подобной выступлению в Политехническом. Мои люди уже занимаются этим Альбертом Ивановичем, собравшим кассу в свой карман, но ты-то должен понимать, чем чреваты подобные гонорары без официальных ведомостей. Не мальчик вроде.
