Рейчел Уэллс - Кот по имени Алфи
– Очень сомневаюсь. У моей мамы ведь есть кот, а мы часто ходили к ней с Генри.
– Ах да, я и забыла, – ответила Полли. Она выглядела так, будто до конца не проснулась. Мэтт нахмурился: он явно беспокоился за жену.
– Полли, с тобой все в порядке? – мягко спросил он. – Я понимаю, что переезд дался тебе непросто, к тому же я не знал, что сразу начну пропадать на работе, и… Я за тебя переживаю.
– Все хорошо, – рассеянно отозвалась Полли, обводя комнату таким взглядом, словно не имела ни малейшего представления, где находится. Гостиная не слишком изменилась с того дня, как семья въехала в квартиру. Обстановку по-прежнему составляли диван, кресло и кофейный столик, и даже детский коврик и игрушки на полу не слишком оживляли атмосферу. – Просто… мне тяжело, и я устала. Устала, скучаю по дому и, хотя теперь у меня есть Франческа, все равно чувствую себя одинокой. Мне не хватает моей семьи.
Это была самая длинная речь, которую она произнесла с момента нашего знакомства.
– Я могу чем-то помочь? – участливо спросил Мэтт. – Хочешь, отвезу вас с Генри к твоей маме? Побудете там неделю, а в следующее воскресенье я вас заберу, – предложил он, довольный своей находчивостью.
– Ты хочешь от нас избавиться? – испуганно спросила Полли.
– Нет, конечно! Я буду по вам очень скучать! Но мне показалось, что у мамы тебе лучше…
Взгляд Полли был выразительнее всяких слов, но тут разговор прервал громкий плач Генри.
– Я покормлю его, – вздохнула женщина.
– Хочешь, я приготовлю смесь или рисовую кашу? – спросил Мэтт, вид у него был на редкость подавленный.
– Нет, у меня грудь налилась и болит. Покормлю сама.
И Полли ушла. Я слышал, как она отнесла плачущего Генри в спальню и закрыла дверь, потом все стихло. Мэтт тяжело вздохнул и уставился невидящим взглядом в стену, не забывая, однако, меня поглаживать, за что я был очень ему благодарен, хотя и понимал, что мысли его заняты другим. В эти мгновения он напоминал Франческу.
Через какое-то время Полли вернулась с Генри. Она положила малыша на коврик, и тот начал хватать игрушки.
– Пора учить Генри садиться, – сказала она.
– Хорошо, сейчас подопру его подушками!
Мэтт засуетился – он явно обрадовался, что и для него нашлось дело. Закончив с подушками, он принялся трясти перед сыном погремушкой, побуждая его за ней тянуться. Генри игра понравилась, и он довольно захихикал. Мэтт засмеялся в ответ, и даже Полли улыбнулась. Я бы хотел сфотографировать их в эту секунду – на моей памяти они впервые выглядели по-настоящему счастливой семьей.
– А не пора ли нам купить легкую прогулочную коляску и избавиться от этого монстра на колесах? – предложил Мэтт после того, как Генри вернулся с подушек на пол и занялся пристальным изучением своих ног.
– Точно! Мы можем заглянуть в магазин, куда я на днях заходила с Франческой, – оживилась Полли.
– Тогда я понесу его в слинге? – спросил Мэтт, дождался утвердительного кивка жены, и они начали собираться.
Я понял, что и мне пора уходить. Проводив взглядом семейство из квартиры 22А, я принялся громко мяукать под соседней дверью, но там никого не было. Кажется, сегодня у всех, кроме меня, были дела поважнее.
Поэтому я отправился на поиски Тигрицы. В конце концов, я должен был укреплять отношения не только со своими семьями, но и с кошачьим сообществом Эдгар-Роуд, чтобы, в случае чего, иметь за плечами представителей собственной породы. Конечно, я надеялся, что обращаться к ним за помощью не придется, но жизнь щедра на всякие неожиданности…
– Ну, чем займемся? – поинтересовалась Тигрица.
– Пойдем глядеться в пруд! – предложил я. В последнее время это было мое любимое занятие. Мы с Тигрицей стояли на берегу – так близко к воде, как только могли, – и любовались своими искаженными отражениями. Те выглядели невероятно забавно, и я справедливо полагал, что лучшего развлечения не придумаешь.
После пруда мы отправились гулять по задним дворам, перепрыгивая с забора на забор, и веселились, совсем как в старые добрые времена. Заботы прошедшего дня постепенно выветрились у меня из головы.
– Смотри, какая смешная собачка! – указала Тигрица.
Хитро переглянувшись, мы одновременно зашипели на пса, чувствуя себя на заборе в полной безопасности. Собака принялась кругами носиться по двору и заливисто лаять. О невинные кошачьи забавы! Да, прогулка с чуткой и понимающей подругой стала для меня в тот день лучшим лекарством от уныния.
Глава 22
Пробравшись в дом Джонатана несколько дней спустя, я замер и удивленно принюхался: ноздри наполнил волшебный аромат. Дойдя до кухни, я обнаружил, что мой хозяин номер два готовит, чего я ни разу за ним не замечал. На столе стояла открытая бутылка вина, а под рукой Джонатан держал пиво.
– О Алфи! Перестал на меня дуться? – спросил он, и я сдержанно мурлыкнул в ответ.
Последнюю пару дней мы почти не виделись, но я все-таки решил простить его при условии, что получу за это первоклассный обед. Стоит отдать Джонатану должное: он кормил меня лучше всех остальных хозяев – и в этот раз тоже не подкачал, достав из холодильника упаковку лосося. Положив несколько ломтиков на тарелку, Джонатан поставил ее передо мной и тепло улыбнулся. Я прищурился и внимательно оглядел хозяина: сегодня он был каким-то другим, но я не мог понять, в чем дело. Явно не только в джинсах и белой рубашке, которые сменили обычный деловой костюм, и не в новом аромате! Оставив раздумья на потом, я занялся лососем, после чего забрался на подоконник, чтобы иметь возможность одновременно наблюдать за происходящим в кухне и на улице.
Мне нравилось смотреть, как хозяин готовит. Напевая что-то под нос, он энергично помешивал содержимое кастрюли; в движениях и походке Джонатана появилась кошачья упругость.
Вдруг зазвенел звонок, и хозяин одним прыжком достиг двери. Я терпеливо ждал. Вскоре он вернулся на кухню с женщиной, при виде которой я понял, с чем связано его приподнятое настроение. Высокая, стройная, с длинными рыжими волосами, она была совсем не похожа на тех, кого он приводил домой раньше. Для похода в гости она выбрала джинсы и простую белую рубашку под стать Джонатану, но даже в них выглядела более породистой, чем его прежние спутницы. Возможно, дело было в том, что ни одна часть ее тела не пыталась выпрыгнуть из одежды.
– Филиппа, тебе налить вина?
– Было бы неплохо, – ответила она глубоким голосом.
