Ян-Филипп Зендкер - Искусство слышать стук сердца
Он смирился с потерей зрения. Но выдержать еще и это? Тину стало тревожно, и тогда он начал думать об У Мае. Вспомнил слова старика о страхе: «Есть лишь одна сила, которая его превосходит. Любовь». Слова успокаивали. Вот только как обрести любовь? Если искать ее намеренно, ни за что не найдешь. Так сказал У Май.
4
Су Кьи шла по монастырскому двору. Шестеро монахов отдыхали в тени фигового дерева, увидев ее, поклонились в знак приветствия. Тина Вина она заметила чуть поодаль. Он сидел на верхней ступеньке веранды с толстой книгой на коленях. Его голова была слегка запрокинута, пальцы проворно бегали по строчкам, а губы шевелились, словно мальчик говорил сам с собой. Вот уже четыре года подряд, когда бы Су Кьи ни пришла за Тином, каждый раз заставала воспитанника за чтением. А как сильно он изменился! На прошлой неделе У Май вновь хвалил его, говоря, что Тин Вин обладает редкостными способностями. Он давно уже считался самым лучшим и сообразительным учеником. А какой усидчивый! У Май был просто ошеломлен его памятью, даром воображения и логикой рассуждений. Редко кто в неполные пятнадцать лет умеет так последовательно и убедительно рассуждать, делая безупречные выводы. Тин Вин помнил содержание всех уроков и спустя несколько дней легко мог повторить их слово в слово. За считаные минуты он в уме решал арифметическую задачу, на которую зрячие ученики тратили полчаса, склоняясь над грифельными досками. Старик так высоко ценил успехи Тина Вина, что начал заниматься с ним дополнительно. Мальчик узнал о существовании книг для слепых. За несколько месяцев Тин Вин освоил шрифт Брайля и пристрастился к чтению. Правда, библиотека У Мая невелика — всего один ящик книг для слепых, подаренных каким-то англичанином. Вскоре все тома оказались прочитаны по нескольку раз. К счастью для Тина, У Май дружил с отставным английским офицером, обосновавшимся в Кало. Его сын был слепым от рождения, и отец не жалел денег на книги, напечатанные шрифтом Брайля. Тин Вин стал постоянным читателем офицерской библиотеки. Он с интересом проглатывал все, что ему приносили: сказки, жизнеописания великих людей, путевые заметки, приключенческие романы, пьесы и даже философские трактаты. Каждый день шел домой с новым томом и часто читал по ночам, крадя время у сна. Не далее как прошлой ночью Су Кьи опять проснулась от его бормотания. Тин Вин сидел в темноте. Пальцы скользили по страницам, будто гладя их, а губы шептали каждую «прочитанную» фразу.
— Что ты делаешь? — спросила Су Кьи.
— Путешествую.
Су Кьи сонно улыбнулась, зевнула и перевернулась на другой бок. Несколько дней назад Тин Вин признался ей, что не просто читает книги, а путешествует вместе с ними. Напечатанные истории переносят его в другие страны, на иные континенты. Он постоянно знакомится с новыми людьми, и многие становятся его друзьями.
Су Кьи лишь качала головой. Пусть будут хоть книжные приятели, ибо в реальном мире Тин Вин так ни с кем и не подружился. Обучение у старого монаха не сделало его общительнее. Он по-прежнему держался замкнуто. Когда сверстники просили помочь с уроками, Тин Вин охотно соглашался, однако в общих разговорах не участвовал. С монахами держался учтиво, сохраняя при этом дистанцию. Эта замкнутость все сильнее тревожила Су Кьи. Ведь, кроме нее и У Мая, Тин никого не пускал в свой мир, но и они не имели доступа к его «внутренним покоям». А вдруг ему вполне хватает общества самого себя? Су Кьи не раз думала об этом.
Подойдя к лестнице, Су Кьи цокнула языком. Тин Вин по-прежнему упоенно читал. Су Кьи глядела на него и думала, как незаметно вырос ее подопечный. Уже не ребенок. Вон как вымахал — на целую голову выше не только мальчишек, но и взрослых. Широкие, сильные плечи крестьянина и при этом — изящные руки ювелира. Еще немного, и он превратится в юношу.
— Тин Вин, — позвала она.
Мальчик отвлекся от книги и повернул голову.
— Мне еще нужно сходить на рынок. Пойдешь со мной или обождешь здесь?
— Здесь, — лаконично ответил Тин Вин.
Рынок его пугал обилием людей, звуков и запахов.
— Я быстро, — пообещала Су Кьи и ушла.
Тин Вин встал, поправил свое новое зеленое лонгьи и потуже затянул веревку на поясе. Он пошел в монастырский зал и где-то возле кухонного очага услышал незнакомый звук. Поначалу ему показалось, что кто-то странным образом ломает хворост, подражая тиканью часов. Но нет, Тин Вин знал, как хрустит хворост, — совсем по-иному, с равными промежутками между ударами. К тому же любой прут, ломаясь, звучит резче, с характерным треском. А этот звук был сглаженным. Тин Вин замер, прислушиваясь. В монастыре он изучил каждое помещение, каждый угол и балку. Он знал, как скрипят половицы и как поет крыша, по которой барабанит дождь. Но то, что он слышал сейчас, было для него совершенно новым. Непонятно, откуда вообще доносились эти приглушенные удары. Может, из середины зала?
Тин Вин вслушался. Сделал шаг и вновь застыл, обратившись в слух. Звук стал громче и отчетливее. Чем-то он напоминал стук в дверь или осторожную ходьбу. Вскоре к странным ударам примешалось знакомое шарканье монашеских ног. Тин Вин слышал, как монахи зашли в кухню, порыгивая и пуская газы. Заскрипели половицы, хлопнули створки ставен. Под крышей ворковали голуби. Над головой Тина что-то шуршало. Должно быть, таракан или жук. А там, у стены? Мухи. Наверное, потирают лапки. Что-то проплыло в воздухе. Птичье перо. В потолочных балках черви неутомимо прогрызали туннели. Во дворе ветер поднимал песчинки, чтобы тут же бросить их обратно. Он слышал фырканье волов на полях и гул толпы, заполняющей рынок. Так уже было однажды. Тогда ему на несколько минут открылось все многоголосие окружающего мира. Потом завеса опустилась. Неужели она приподнимается вновь? Медленно, добавляя к гигантскому хору все новые и новые звуки. Как ему не хватало этого! Как он мечтал снова обрести искусство слышания! Похоже, оно к нему возвращалось.
И сквозь ручейки и реки звуков, сквозь шуршание, жужжание, потрескивание, поскрипывание, стрекотание и воркование до ушей Тина Вина долетало незнакомое постукивание. Медленное, ровное, спокойное. Сильное и в то же время нежное, оно, казалось, было источником всех остальных голосов мира. Тин Вин повернулся, чтобы пойти на звук, затем остановился. А вдруг, приблизившись, он его спугнет? Тин осторожно приподнял ногу. Затаил дыхание. Прислушался. Звук не исчез. Шаг. Еще шаг. Тин Вин двигался очень осторожно, боясь наступить на источник стука. После каждого шага он замирал, убеждаясь, что ничего не нарушил. Звук становился все громче и отчетливее. Тин остановился как вкопанный. Теперь он был совсем рядом.
