Стьюарт Хоум - Встан(в)ь перед Христом и убей любовь
К несчастью, инцидент, произошедший с рыжим студентом, на некоторое время отвлек внимание моих слушателей. Вместо того, чтобы попусту напрягать глотку, я раздал студентам брошюрки Ложи Черной Завесы и Белого Света, а также вступительные анкеты, прекрасно понимая, что только дети богатых родителей, будут в состоянии заплатить вступительный взнос. Я оставил Ванессу Холт предаваться пьяному разгулу со студентами, а сам отправился обратно в Лондон.
Я вернулся в Гринсфилд и обнаружил доктора Брэйда, а вернее его двойника в моей квартире. Этот двойник знал, что я стал жертвой экспериментов по контролю над сознанием и буду повиноваться ему, если он обратиться ко мне в соответствующей повелительной манере. Секретные службы обычно выбирают для промывания мозга лиц вроде меня, которые имеют высокий показатель гипнотической внушаемости. Для удобства я буду именовать этого двойника именем моего покойного повелителя. Итак, Брэйд приказал мне раздеться, а когда я это исполнил, он внимательно изучил меня. У меня на спине оказалась родимое пятно, которое, по словам Брэйда, не значилось в личном деле Филиппа Слоана.
? Ложитесь на кровать, — приказал мне Брэйд, и как только я исполнил его приказание, он начал гипнотизировать меня. ? Расслабьтесь, вы очень устали, вы очень-очень устали. Ваши веки тяжелеют, и вам хочется спать. Расслабьте каждый мускул вашего тела. Расслабьте ноги, вы чувствуете, как теплота распространяется от ног по всему телу. Дышите ритмично. Расслабьте мышцы живота и грудной клетки. Вам так тепло, словно вы лежите под ярким летним солнцем. Расслабьте мышцы шеи, вы чувствуете, как тепло достигает вашей макушки. Теперь, когда вы заснули глубоко, я хочу, чтобы вы рассказали мне все о вас.
? Напрасно, Вулкан, ? понес я, — разбрасываешь ты свои сети так, что птичка их видит. Я же не вечно сонный Марс, чтобы попасться на твои уловки и ухищрения. Знаю я, господин, на что ты нацелился, крылышки ты мечтаешь сорвать с главы моей и стоп моих и заточить меня в бутылку, запечатав моею же печатью, дабы завладеть моим кадуцеем и при помощи оного совершать всякие непотребства и насмехаться над Природою, заполучив доступ к ее ложу, дабы легче тебе было творить над ней бесчестие. Да можно ли поверить, господин мой, чтобы дело дошло до такого бесстыдства среди людей, чтобы гнездо огневых червей стало именоваться balnei cineris или же конским навозом, несмотря на весь источаемый им жар и тщиться в благородстве превзойти солнце, посягнув на величайший акт живорождения с одним творением только сопоставимый? Но увы, дело обстоит именно так. Ибо в сих сосудах, которые ты зришь в их лабораториях, заключили они все необходимые материалы, дабы произвести из них человеков, превзойдя сим деяния Девкалиона и Прометея, из коих один, как утверждают, обладал философским камнем, но выбросил его, второй же — огнем, который впоследствии был им утерян. Но что суть человеки, задумайся! Не обыкновенные или заурядные твари, но обладающие своеобычием и совершенством, для усвоения коих потребно время и опыт такой, что с необходимостью приходится заключить, что произвело их на свет некое искусство, ибо Природа не могла бы и помыслить о том, чтобы создать нечто подобное…
Брэйду было абсолютно очевидно, что занимающееся мной агентство запрограммировала всю эту чепуху в мой мозг, прекрасно понимая, что рано или поздно меня погрузит в гипнотический транс кто-нибудь, кто захочет завладеть информацией о моей миссии в мире маньяков-оккультистов и психопатов с мелкими уголовными наклонностями. Брэйд попытался вернуть меня обратно в детство, чтобы он смог беседовать со мной в обход настоящего, но этот путь в мою память был надежно заблокирован. На то, чтобы уничтожить введенную в меня программу, ушли бы месяцы, если не годы, а Брэйд попросту не располагал таким временем. Вместо этого он решил выяснить, какие послания вложили в меня мои хозяева.
— Скажи то, что ты должен сообщить мне, — настаивал Брэйд.
— Необходимо принести жертву, — уверенно заявил я, — а чтобы принести ее, нужен Жрец-Палач. Я — жертва, а ты — палач. Людям присуща жестокость, а ритуальное убийство дает возможность придать этой жестокости смысл. Меня следует принести в жертву общинному богу, чтобы устранить нечистоту, и ты должен привести приговор в исполнение. Сделав это, ты превратишься в козла отпущения, который возьмет на себя грех кровопролития, чтобы смыть кровью худшее зло. Тебя изгонят из общества, но, одновременно, жизнь твоя станет неприкосновенной и никто не посмеет причинить тебе зло.
Я сошел на вокзале Кингс-Кросс с намерением приобрести алхимический роман "Белая часовня, красные линии" Иэна Синклера, поэтому я направился к книжному магазину на Каледониан-роуд. Сайида Нафишах стояла у прилавка, покупая другую книгу того же автора: "Восстание луддитов и мост самоубийц". Это была книга в красивой мягкой обложке. Я спросил мою бывшую ученицу, могу ли я посмотреть ее книгу, но она повернулась ко мне спиной, а затем скрылась на задах магазина, где лежали целые кипы анархистских журналов, которые никто в здравом уме никогда не станет читать. Я последовал за Нафишах.
— Отвянь, — буркнула она. Мне на тебя глубоко наплевать. Ты таскаешься за мной с единственной целью — подвергнуть меня психологическому устрашению.
— Оставь девушку в покое, — рявкнул на меня продавец, стареющий сталинист по имени Фред.
— Слушай, — сказал я, подходя к прилавку. — Я бы не советовал тебе лезть в мои личные дела. Сайида была моей девушкой, но мы расстались, после того, как я узнал, что она — наймит спецслужб, которую приставили ко мне, чтобы следить за тем, как подействовало на меня промывание мозгов, осуществленное пресловутым доктором Брэйдом.
— Мне все это не интересно, — зевнул Фред.
— Государство преследует меня, — сообщил я, стараясь чтобы мой голос звучал по возможности спокойнее во время этого ужасного заявления. — Мою почту просматривают. Полиция похитила меня и поместила в больничный изолятор, где в мое сознание внедрили новую личность. Сайида — участница заговора, направленного против меня, с целью обеспечить победу Консервативной партии на ближайших выборах.
— Может тебе стоит купить ящик из-под мыла и пойти толкнуть речь в Уголок Ораторов? — сказал мне Фред самым издевательским тоном.
Фред делал вид, что он не верит мне. Судя по всему он играл ключевую роль в тщательно продуманном заговоре, целью которого было свести меня с ума. Продавец был наймитом спецслужб. Я не собирался тратить на него силы, поэтому я вышел и встал у двери, поджидая Нафишах. Я был полон решимости заставить девицу исповедоваться об ее роли в зловещем плане спецслужб, направленном против меня. От меня зависело будущее демократии в этом мире.
Я слышал, как продавец предупредил Нафишах, сказав ей, что я жду ее у выхода. Внезапно она сделала вид, что ужасно интересуется книгами — такого прежде я за ней никогда не замечал. Она брала то один том, то другой и тщательно их изучала. Я перешел через улицу и спрятался в пабе напротив. Через двадцать минут после того, как я, по ее мнению ушел, Нафишах решила, что теперь она сможет спокойно выйти из магазина.
— Стой! Стой! — закричал я вслед девице, которая торопливо ковыляла по улице такой походкой, которой могла бы ходить спятившая утка.
Мне не удалось бы настичь Сайиду, не догадайся я, что она направляется к станции метро. Я срезал путь по Дониа-стрит, только для того, чтобы обнаружить, что моя добыча растворилась в воздухе — видимо она все же кое-что усвоила из прочитанных ей оккультных трудов. Я поперся обратно в магазин и пришел туда как раз в тот момент, когда Фред выходил из него, направляясь на обед.
— Слушай, — прошептал я ему. — Я хочу рассказать тебе кое-что важное о твоих дружках в спецслужбах. Они овладели искусством невидимости. Я пытался перехватить Сайиду по дороге к метро, но она исчезла!
— Не удивительно, — заржал Фред. — Она собиралась отправиться на автобусе в Ислингтон, так что когда она дошла до конца Каледониан-роуд, то повернула налево, а не направо.
— Ты лжешь и это доказывает, что ты — наймит спецслужб! — торжествующе воскликнул я.
Я последовал за Фредом в паб, где того приветствовала большая компания сутенеров, проституток и прочих неаппетитных представителей социального дна. Я решил, что осторожность — вторая смелость и поспешно вышел из паба, решив, что всю эту шушеру я уничтожу как-нибудь в другой раз.
Пенелопа Брэйд была голодна, поэтому я отвел ее в "Астро Стар Кафе" на Бетнал-Грин-роуд по соседству с местным отделением «Тескос». Моя спутница пожаловалась на то, что на столе нет скатерти и мен пришлось объяснить ей, что заведение обслуживает рабочую публику, которой нет дела до всей этой мишуры. Я взял себе чашку чая, но для Брэйд заказал омлет с грибами и жареный картофель с зеленым горошком. Я всегда возбуждаюсь, когда вижу как женщина ест. Смотреть на то, как хорошенькая девица, принадлежащая к среднему классу, отправляет в рот ложку за ложкой пролетарской жратвы — это утонченное извращение. Дополнительное удовольствие мне доставляло разглядывать стариков, питающихся за столиками вокруг нас. Каждый из них был очень колоритной личностью.
