Михаил Чулаки - Во имя Мати, Дочи и Святой души
– Вот и узнал теперь, что ученье – свет, – в один голос с профессором сообщила Свами.
– Мы в десанте только стреляющее всё учили. И ездящее. Тачанка на четыре колеса – это вещь! Это по мне!
– Вот теперь и узнал, что такое – настоящая вещь. Надо и нам завести, по другим городам в корабли команды передавать. И верных собирать по всему миру. Я бы и профессора этого пригласила. Видно, мужик настоящий, не то что вы… Но Эмилия эта!! Она почему не сказала?! Завлекла нарочно!
Брат Григорий без дальнейших указаний уже тащил Эмилию.
– Ты что же, тварь пропащая, не предупредила?!
Эмилия бухнулась к ногам сразу – не поняв еще состава своего преступления.
– О чем – не предупредила?
– О том! Что у него там сеть, у муженька твоего! Что он с Австралией, как с соседкой, разговаривает! Здесь сидит, а в Австралии видно и слышно!
– В Канаде, – безмятежно уточнил Витёк.
– Два дьявола – пара! Наверное, когда вы с ним случку свою обезьянью устраивали, в Австралии тоже любовались! И в Канаде.
– Я всегда мечтала: по-человечески, а не по-обезьяньи. Душу вкладывала.
– Каждый из вас, значит, вкладывал свое. У кого – что. А по-божьи тебя Госпожа Божа здесь научила. Когда ты волос свой животный сбрила. А прежде случкой занималась. Потому и дочка твоя безбожья за своим отцом прямо в ад спешит.
– Я скорблю, сладкая Свами, я скорблю день и ночь!
– Плюнуть в горшок и воду спустить – вот твое скорбление! Не скорбеть надо попусту, а спасать девочку. Сюда привезти, здесь ее Госпожа Божа вразумит. И муж твой божемерзкий смирится, когда узрит просветление дочки. Один у тебя шанс найти прощение: дочь свою привезти. А не привезешь, значит, знала, что муж твой сеть раскинул, нарочно сюда пристала, чтобы невинную сестру Софью в ту сеть заманить! Вижу замысел дьявольский! Вижу!
– Не знала я, сладкая Свами! Сидит он вечно за своим проклятым компьютером, от божьего мира закрывается. Откуда ж я знаю, с кем он связался, какая сеть?
– Ты что ж, говоришь, что я солгала?! Раз сказала я, что ты знала, тварь ползучая, значит – знала! Госпожа Божа всё видит – и через меня передает!
«Значит, не всё Госпожа Божа передает Свами», – снова дерзко подумала Клава. Потому что ясно же, как Единая Троица, не знала глупая сестра Эмилия ни про какие эти невидимые сети. Такими глупыми только доцентки и бывают, честное слово. Муж рядом с Канадой перешептывается, а ей – как лягушке физика.
– Значит, знала, сладкая Свами. Грех мой вольный и невольный, поучи любовно, – согнулась сестра Эмилия перед очевидностью доводов Свами.
– Вот и искупай. Спасай дочь свою. Натяни меж вами пуповину духовную. Она же твоя единственная, твоя Еленовна по мирскому имени твоему.
– Моя… единственная… – своевременно заплакала сестра Эмилия. – Как вернется домой, я ночами буду на коленях перед ее дверью стоять.
– «Как вернется». Как вернется, вокруг нее твой профессор безбожий будет кружить. Ограждать внушением своим дьявольским, тащить в ад когтями компьютерными! Ты ее из лагеря приведи.
– Скрыл он ее! Скрыл от родной матери! Не знаю я, где лагерь этот божемерзкий! Совращают там детей ересью математической, а милиция разрешает. Как будто закона нет, чтобы невинных детей не совращать!
– Найти надо, если хочешь себе и ей спасение вымолить у Госпожи Божи.
– Так как же найти?!
– Моли Её-Их, может, и вразумит тебя. Если будет на то милость Её-Их.
Григорий понял, что аудиенция окончена и выволок сестру Эмилию, приподняв за подмышки.
– А профессор не проговорился, где эта девчонка прячется? – переменив тон, деловито спросила Свами.
– Нет, – пожал плечами Витёк.
– Наверное, не так много лагерей, где математической ересью старших школьников соблазняют, – заметил Григорий.
– Правильно, брат Гриша! Не может быть много, когда кругом одни дураки родятся! Не трудно и разузнать адресок или два!
Госпожа Божа могла бы и напрямую внушить, если Свами в таком у Нее-Них доверии, дерзновенно подумала Клава. И взглянула косо на Свами: прочитала ли дерзкую мысль покорной сестры Калерии?! Свами не прочитала. Она думала о своем.
– Тачанку, значит, просишь, брат Витя? Надо нам на тачанку пересесть, пора. Чего ты хочешь: «ланчию» асфальтом скользящую или всепроезжий «джип»?
– «Джип». Он к бэтэешке ближе, к кормилице нашей. Мы на бэтэешке корову живую увезли однажды. Духи стреляют вслед, а на ней как шкура вторая – легкая броня. Довезли, неделю молочко пили. По песне: «Хорошо тому живется, кто с молочницей живет…» А потом все равно зарезали. Возни с живой много.
– Вот и девочку на «джипе» привезешь. Ей же интересно с папиным знакомым прокатиться будет.
– Привезу. Как телку. Только азимут дай.
Клава посмотрела удивленно: с чего это он покорный такой?
30
Григорий, оценив минуту, поцеловал Свами ручку и вышел, дав знак остальным. Но Свами положила ладонь на голову Клаве.
– Останься, сестричка.
Клава от страха захотела убежать для облегчения. Неужели всё Свами поняла, все мысли грешные прочитала?!
Свами уселась в кресле широко. Притянула Клаву.
– Устала я от их дурости, сестричка. Витя – смелый брат, когда чего простое сделать. Но не понимает. Такое красивое дело испортил. И брат Гриша просветлен не больше. Госпожа Божа отказала мужикам в уме. Вот еще знак, что грядет перемена чисел. Кол мужской сменит Двоечка женская извилистая. О чем ты думаешь, сестричка? Раскройся. Секретов в нашем Сестричестве нет.
Даже в страхе Клава чуть не выпалила: ты ведь и сама насквозь мысли читаешь как газету развернутую.
Но заговорила, страшась солгать перед всеведением Свами, и все-таки рискуя – уклончиво:
– Я сегодня думала, сладкая Свами. Когда профессор хвастался про свою дочку неразумную, как она жене его, матери, значит, не верит и смеется. Я сегодня думала: может быть, дочка-неверка легче бы мне поверила, чем сестре Эмилии, своей маме? Ну конечно, если бы Госпожа Божа помогла, – пояснила Клава поспешно. – Потому что в классе тоже все передают – про жвачку или где дискотека с немецким лазером классная. Кто какие колеса катает. Друг другу передают – и верят с полуслова. Подруга подруге то есть. А у матери кто же об этом спросит?! Мы старше десятого класса уже никому не верим. И я не верила, пока не спасла ты меня, сладкая Свами, – снова аккуратно оговорилась Клава. – Я думала, что вот сестра Соня, она так замечательно слово несла, когда мы на Невский шум ходили. Тогда мы и Эмилии этой, и Витьку слово заронили. Сестра Соня так замечательно говорит, что мне никогда не научиться, если только Госпожа Божа уж очень-очень захочет. Но она говорит долго. А я подумала: если прийти на дискотеку или на рок, когда целый спортзал балдеет, и попасть в ритм. И тогда вместо беснований дьявольских, все вместе Госпоже Боже хвалу прокричат. Если попасть в ритм. А мне Госпожа Божа иногда по милости рифмы внушает. Вроде как рэйв. Теперь самый кайф от рэйва балдеть. Кайфовей, чем от рэпа. Может, и грешные слова, но другими ведь не скажешь.
Свами молчала.
– Я не знаю, сладкая Свами, может, это соблазн такой и грех гордыни. Но я же тебе всё-всё говорю, как перед Госпожой Божей. Всё-всё-всёшеньки! – перестраховалась Клава, пугаясь долгой паузы.
И дочерне присосалась к соскам воплощенной Мати Божи. Сперва к левому, потом к правому.
– Да-а… Да-а… Вразумила тебя Госпожа Божа, сестричка Калерочка. Только как же их собрать ради тебя?!
Ни одной опасной мысли Свами не прочитала! Закрыла ей глаза духовные Гспожа Божа!!
– Надо с какой-нибудь группой сговориться, – переживая восторг спасения, зачастила Клава. – Очень хорошие душевные группы есть: «Ангелы Ада»! То есть нет, прости меня, Божа! Другие «ангелы» – «Ангелы моря». «Пишите письма», такая группа. Вот мы им как бы и напишем. «Айседора» – я не знаю, но звучит заманчиво. С группой сговориться, они начинают, и я выхожу и в том же ритме. Но подменяю слова.
– Вразумила тебя Госпожа Божа. Мати, Доча и Святая Душа все собрались вместе и улыбаются радостно… А я вот что подумала, сестричка: не буду больше я воплощать Дочу Божу на каждой радости. И Госпожа Божа не советует. То есть буду на каждой радости вечерней воплощать – тебя одну. Чтобы всем понятно, и попутчицам, которые в ДК приходят: вот Мати Божа, вот Доча Божа. И пусть тебя все зовут: Дэви. Добрая Дэви. Не ровня ты им больше. Быть им у тебя отныне в радости и повиновении. И комнату тебе отделю – за братом Витей следующую.
Клава припала к Свами, расточая благодарные поцелуи. Она теперь Доча Божа навсегда – как и дерзнула возмечтать после первого пробного воплощения. Госпожа Божа ведет ее неудержимо со ступеньки на ступеньку!
Но и посреди восторга не могла Клава не помнить, что не выдержала Свами испытания на всеведение! Укрыла Госпожа Божа мысли Клавы от Свами своим сверкающим божьим плащом!
