Бапси Сидхва - Огнепоклонники
Гопал Кришан вчитывался в строки.
Когда он вновь посмотрел на Фредди, его черные глаза были полны участия.
— Вашего старшего сына призовут боги, прежде чем ему исполнится двадцать один год.
Кровь отлила от лица Фредди. Он вцепился пальцами в край стола так, что побелели суставы. Дыхание его прерывалось, все потемнело и поплыло вокруг…
— Это ошибка, — еле слышно выговорил Фредди. — Ошибка. Прочтите снова, — уже более твердым голосом попросил он.
Соли должен был исполниться двадцать один через каких-то полтора месяца — двадцать второго декабря.
Гопал Кришан с тревогой смотрел на Фредди. На лице Вискивалы был написан ужас — он знал, как любит Фредди своего старшего.
— Наверное, ошибка, — пробормотал он, подавая знаки брахмину, чтоб тот с ним согласился.
— Нет, — возразил Гопал Кришан, — здесь нет ошибки. Конечно, все может быть… Может отыскаться другой листок, и там будет сказано, чем предотвратить беду… вылечить болезнь…
— Так найдите его! Сейчас же! — потребовал Фредди.
— Простите, почтенный Джунглевала, но вряд ли мне это удастся. Никогда не попадаются сразу два джанм патри на одного человека. Будущее медленно раскрывает свои тайны — и только в назначенный час.
— Да что вы в самом деле! — взорвался Фредди и вскочил на ноги. — Чушь! Все это совершеннейшая чушь! — кричал он.
— У вас же есть другие сыновья… — пролепетал Гопал Кришан.
Откуда было ему знать, что другие сыновья в счет не шли? Что никого на свете нельзя было даже сравнить с Соли!
— Но будьте же благоразумны, — участливо говорил Гопал Кришан, огорченный и сбитый с толку яростью Фредди. — Разве не счастливчики те, кого боги забирают к себе невинными и юными? Это мы, в ком бездна пороков, должны трудиться в поте лица всю жизнь да еще потом снова и снова рождаться на свет. А ваш сын вознагражден за праведность своей прошлой жизни, за то, что так чист сейчас. Значит, он ближе к достижению нирваны, чем мы с вами. Радоваться нужно тому, что в душе его скопилось столько добродетелей, молиться, чтобы и будущие его жизни на земле были столь же краткими. Разве не к этому стремится каждый? Разве мы все не желаем поскорей пройти множество рождений и смертей и слиться наконец с высшим животворным источником всякой жизни?
— Извините, — коротко ответил Фредди. — Я слишком потрясен тем, что вы прочли мне. Я пойду.
Фредди почти выбежал из дома брахмина. За ним виновато трусил его друг.
Фредди вскочил в тонгу и по запруженным толпой улицам погнал коня к дому, не разбирая дороги. Вискивала сидел рядом, держась за сердце и шепча молитвы.
Рассудок Фредди противился самой возможности предсказанной беды и, когда тонга остановилась перед дверью лавки, исторг из себя все суеверия, копившиеся в нем годами. Рассудок в одно мгновение перестроился на рационалистический манер, словно и не было целой жизни, когда он руководствовался верой в бога, суевериями, боязнью колдовства.
Войдя в дом, Фредди окончательно взял себя в руки. Он провел Вискивалу в гостиную и серьезно, беспощадно и логично начал разоблачать перед ним нелепость веры в астрологию, в переселение душ и прочую чепуху. Фредди решил ничего не говорить жене о джанм патри. Путли напичкана суевериями и может принять эту чушь близко к сердцу, пояснил он Вискивале. Заглянувший выпить Мак-Реди, добродушный бородатый шотландец из Плановой комиссии, был немало удивлен возмущенной тирадой Фредди, направленной против всевозможных святых, прорицателей и мистиков Индостана.
Соли в тот вечер ужинал не дома, но, вернувшись, зашел с приятелем в гостиную, где, как обычно, сидел Фредди.
При виде сына Фредди напряженно выпрямился в кресле. Соли был так молод, так полон сил — казалось, ничто не могло одолеть эту бьющую через край молодость. Брахмин со своими дурацкими джанм патри — обыкновенный шарлатан!
Явилась Джербану, ворча из-за того, что Соли не предупредил, что не будет ужинать дома. Соли схватил в охапку огромную тушу и приподнял ее. Джербану радостно взвизгнула, чем окончательно развеселила все семейство. Фредди хохотал громче всех.
Однако на другой день его снова охватила тревога, со временем все более усиливавшаяся. Нерассуждающий страх, как облако, неожиданно окутывал его, заставляя сердце болезненно сжиматься. Фредди смотрел тогда на Соли, любовался его красивым, сильным телом, радостным блеском глаз сына, милой улыбкой и убеждал себя, что предсказание — ложь.
Однако совсем не просто сразу перестать верить в чудеса, если прожил с этой верой целую жизнь. Разве не восстал из мертвых Иисус Христос? Разве не бывает чудес? Вдруг нечто чудесным образом повлияет на звезды и предотвратит неотвратимое? Может быть, в записи судьбы ошибка? Фредди старался вспомнить подробности истории, как один монгольский правитель умолил бога дать ему умереть вместо сына… И умер. Он тоже будет молиться. Есть еще черная магия… Беду Соли можно перенести на кого-нибудь из домашних…
Фредди резко оборвал себя — мысли такого рода касались основ его веры. Эти мысли стали ужасом его жизни с того самого мига, когда он поверил брахмину, ибо знал, за что ему эта кара.
Глава 27
Кати взлетела по ступенькам со злорадным воплем:
— Мамочка, как Соли шлепнулся! Стоя хотел проехать на велосипеде! Так ему и надо, чтоб не выставлялся!
Путли, не обращая внимания на дочь, продолжала тщательно оттирать на кухне помидоры, зато Фредди тут же вскочил с кресла в столовой и опрометью бросился вниз. На лестнице он столкнулся с Соли, поднимавшимся смыть грязь.
— Ты упал! — обвиняюще заявил Фредди, задыхаясь от волнения и бега.
— Ну и что? — изумился Соли. — Подумаешь! Ну поцарапался чуть-чуть.
Фредди облегченно перевел дух.
— Ты же не маленький, чтобы фокусы на велосипеде показывать, — проворчал он и пошел обратно допивать свой чай.
На другой день за обедом Соли пожаловался на головную боль, и Фредди со звоном уронил ложку.
— Что-то ты красный, — сказал он, впиваясь глазами в сына. — Тебе надо в постель.
— Немножко простудился, наверное. Пустяки, пройдет, — возразил Соли.
— Я сказал — в постель! А мама тебе даст горячего бульона.
Соли встал из-за стола, а Фредди приказал Путли:
— Измерь ему температуру.
— Даже поесть Соли не дал, — упрекнула мужа Путли, удивленная его резкостью. Но Фредди был белее полотна, и Путли, не споря, пошла вслед за сыном.
— Боже мой, было бы из-за чего шум поднимать! — проговорила с полным ртом Джербану, но благоразумно не стала развивать свою мысль дальше.
— У него тридцать семь и две, ничего страшного, — крикнула Путли из-за двери.
Фредди сердито глянул на Джербану.
— Ну? Я же вижу, что он нездоров. Надо послать за доктором.
Он не доел рыбу, бросил салфетку рядом с тарелкой и заторопился мыть руки.
— В чем дело? — бросилась за ним Путли. — Соли просто немножко простудился. Я ему дам горячее питье с медом и коньяком, завтра будет здоров как бык. Ну, а если и завтра будет температурить, тогда уж пригласим доктора. Хорошо?
Фредди нехотя согласился.
Он не спал всю ночь, а когда наутро выяснилось, что никакой температуры у Соли нет, Фредди охватила неистовая радость. Соли засобирался в колледж, но Фредди велел ему оставаться в постели.
Придя в контору, Фредди сказал себе, что необходимо перестать нервничать. Глупо доводить себя до истерики. Впрочем, поделом ему, нечего слушать всяких жуликов и шарлатанов.
В утренней почте было два письма из Карачи с пометкой «лично». Фредди вскрыл первый конверт, и довольная улыбка расплылась по его лицу: Катрак официально просил руки Ясмин для своего сына Бобби.
«Путли будет счастлива», — подумал Фредди и решил, что сообщит ей радостную новость после обеда.
Когда Катрак приезжал в Лахор, Фредди намекнул на желательность брака между Ясмин и Бобби. Катрак сдался не сразу, но Фредди, невзирая на полученные пятьдесят тысяч, нагромождал такие трудности в деле его сына, что старший Катрак находился в постоянной зависимости от него. Конечно же, все это проделывалось весьма тонко, и Катрак никак не мог знать, действительно ли стоял за этим Фредди.
Спустя некоторое время Фредди вторично намекнул, что хорошо бы породниться.
Чувствуя себя обязанным и не видя конца проволочкам в деле сына, Катрак сдался и согласился женить Бобби на Ясмин.
Да и почему бы не женить Бобби? Ясмин — девушка очень миловидная, хорошо воспитанная, послушная. Фредди приглашал Катраков домой к обеду, и Ясмин явно понравилась Бобби.
И вот наконец предложение. Фредди был чрезвычайно доволен — тщательно продуманные действия привели к успеху.
— Но ты не знаешь, какую роль сыграл в этом романе я, — разливался Фредди, когда Путли, прочтя письмо, счастливо заулыбалась. — Я действовал как Купидон, как этот прелестный пухленький малыш, который пронзает сердца своими стрелами.
