Хелен Данн - Трикси Трейдер
«Фредерика…»
Я застыла с открытым ртом.
«Ты ее знаешь?» — поинтересовалась Лиз.
«Да так, немного. — Давай, Трикси, добей ее. Она это заслужила. — Кое-что слышала. Она немного странная. У нее есть… — я колеблюсь, — как бы это сказать… фетиш».
«Надо же! — Лиз взволновалась. Еще бы, теперь у нее появится способ подкатиться к клиентке. Секретная информация, так сказать. — И что же это такое?»
«Ну… — Я наклонилась поближе к ней, словно не желая, чтобы меня услышали посторонние. — Ей нравится, когда люди отмечают, что она очень похожа на мужчину. Такая забавная фантазия…»
Внезапно киарановское шампанское выплескивается на белую скатерть и на салфетку прямо передо мной. Он хохочет так, что ему с трудом удается перевести дыхание.
— Боже, Трикси, ты просто невероятная… — Он покаянно оглядывает залитый вином стол. — Извини. Я просто не в состоянии был… — его снова начинает разбирать смех, — себе представить, что ты можешь быть так жестока с бедным, беззащитным созданием…
Беззащитным? Он пытался подойти поближе к Лиз в последнее время? Да запах ее духов валит наповал — почище любого химического оружия. От него начинает щипать в глазах, словно туда перца насыпали…
— Ты только глянь на скатерть. Я сейчас попрошу ее заменить. Мне так неловко.
— Никаких проблем, — великодушно отвечаю я и жду, пока официант перестелет скатерть. Парочка за соседним столиком глядит на нас во все глаза. — Так вот, возвращаясь к Лиз и работе… Забавная была неделя. Я говорила тебе, что отдел кредитов принял на рассмотрение сделку доктора Норико? Кстати, что там говорят инвесторы?
— Брось, Трикси. Давай поговорим о чем-нибудь другом. Беседа о работе — это вовсе не романтично.
Что? Романтично? Все сомнения относительно сегодняшнего вечера развеяны как дым. Я смотрю на Киарана. Его синие глаза поблескивают. Похоже, он развлекается, подкидывая мне приманку — кусочек за кусочком. Очень хорошо. Я попадусь. Я уже попалась.
— Прошу прощения. Как скажете, босс, — отвечаю я. Мужчинам нравится подобострастие.
Оно тешит их самолюбие. — О чем же нам тогда поговорить?..
В конце концов, мы переходим на музыку. К счастью, не на классическую оперу, в которой я мало что смыслю. К несчастью, Киарану не нравится мое мнение о «Риверданс». Он несколько уязвлен, когда я говорю, что меня пробрала дрожь, когда я увидела сорок танцоров, размахивающих в воздухе прямыми как палки ногами — и долго гадала, что им вставили в ноги, так что они абсолютно не гнутся…
Увы, наступает момент слишком быстро, на мой вкус, — когда приходит пора подняться из-за столика. Стоя на Уэст-стрит, я спрашиваю себя, что же дальше? Как я поеду домой? Или как мы поедем домой? Замечаю желтый огонек свободного такси. Окончание свидания только в этом случае такси подъезжает моментально…
— Думаю, мне пора… — Мое сердце сжимается, когда Киаран кивает и вскидывает руку, чтобы заловить транспорт.
— В Ислингтон, — командует он водителю, а затем опускается рядом со мной на пассажирское сиденье. — Трикси, ты не возражаешь, если я поеду с тобой? Моя мама никогда меня не простила бы, узнай она, что я не проводил даму до дома…
Благослови вас Бог, миссис Райан!
Мы сидим молча. Он прислонился клевой стенке салона. Я — к правой. Таксист бурчит что-то насчет пробок и, пока мы стоим водной из них, рассказывает нам, как плохо работать в Сити. Он отчаянно жестикулирует, а мы сидим и улыбаемся, словно его история — самое захватывающее повествование, которое мы когда-либо слышали.
— Это был чудесный вечер, — говорю я, когда такси сворачивает к дому. — Мне очень понравилось.
— Мне тоже, — отзывается Киаран и, прежде чем я успеваю сказать, что не почистила зубы после салата, целует меня в губы. Ого! Когда он поднимает голову, я с удовлетворением отмечаю, что моя помада и впрямь не стирается от еды… — Я весь вечер хотел это сделать. Но меня смущали возможные заголовки в газетах…
— К счастью, — говорю я и отключаю интерком связи с водителем, — здесь нет репортеров. — Я наклоняюсь к нему. Он берет мои руки в свои. Наши губы сливаются, и я забываю обо всем…
— Эй, леди! — Водитель глядит на нас, вывернув шею под невероятным углом… Я и не знала, что такое возможно. — Вы собираетесь выходить?
Я отшатываюсь от Киарана и озираюсь по сторонам. Такси стоит бок обок с моей «Тойотой». Скользкий момент номер три. Лили оставила свет в холле, но квартира все равно выглядит пустой и безжизненной… Я не хочу оставаться одна!
— Да. Простите. Уже выхожу. — Я выпрямляюсь на сиденье, одергиваю платье и подбираю сумочку. — Что ж… э… кажется, пора пожелать тебе спокойной ночи… если ты, конечно, не хочешь зайти на чашечку… э… чего-нибудь…
«Кофе» — это звучит пошло.
— А что у тебя есть?
Надо же! Он и не собирается уходить. Он что, и вправду хочет чашечку «чего-нибудь»? А может, просто позволяет мне проявить вежливость.
— Портвейн, — отзываюсь я. — Марочный.
— Великолепно. — Киаран выбирается из машины. — Тогда чего же мы ждем? — Он помогает мне выйти, протягивает таксисту десятифунтовую купюру и шагает к двери. — Если бы не портвейн, — бормочет он, пока я ищу ключи, — я бы, пожалуй, поехал домой.
Но я каким-то двадцать пятым чувством понимаю, что это последнее утверждение лживо насквозь.
Я вхожу в квартиру и зажигаю настольные лампы в гостиной. Киаран бросает пиджак на спинку кресла и шагает следом за мной в столовую, где располагается бар.
— Я еще в прошлый раз хотел спросить тебя об этих картинах, — говорит он, указывая на стену, где висят написанные маслом портреты. — Они выбиваются из интерьера. Весь остальной дизайн у тебя — в гораздо более современном стиле.
Я вынимаю бутылку и два бокала и подхожу к Киарану. Он разглядывает суровое лицо джентльмена на картине. Художник был искусен. Он прорисовал даже красноватую полоску на шее, натертую жестким воротником.
— А, это просто один из моих предков, — беззаботно говорю я. — Пошли. В другой комнате гораздо уютнее.
— Надо же! — восклицает Киаран. — По материнской линии или по отцовской? А что ты о нем знаешь? Моя бабушка часами рассказывала мне историю нашей семьи. Она постоянно повторяла, что важно знать свои корни.
— Да? Никогда об этом не задумывалась. Вот это, — я тыкаю пальцем в другую картину, изображающую девушку в маленькой шапочке и пышной юбке, — его жена… Я так думаю.
— Ты уверена? Судя по одежде, здесь изображены люди разных поколений. Или она была гораздо старше мужа?
— Слушай, я понятия не имею. Ты будешь пить или нет? Пожалуй, поставлю музыку. Нина Симоне подойдет?
— Вполне. — Киаран пожимает плечами и берет в руки бокал. Он идет за мной в соседнюю комнату и там — к моей вящей тревоге — усаживается в кресло, где лежит его пиджак. Я едва не роняю компакт-диск. Неужели мамочка не учила его, что в ситуации, подобной этой, крайне невежливо оставлять девушку сидеть на диване в одиночестве? Не может же девушка сама предлагать мужчине сесть к ней поближе! На кого я буду похожа?
— Еще в прошлый раз собирался сказать, что мне нравится твоя квартира, — сообщает Киаран, обозревая комнату.
— Спасибо. Я специально приглашала дизайнера. Объяснила ему, что мне надо и сколько я смогу за это заплатить. Он все сделал, я и глазом моргнуть не успела.
— А что, у твоего дизайнера было предубеждение против цветов?
— Прости?
— Цветы, которые я тебе послал. Я нигде их не вижу.
— О господи. Извини. Ты, должно быть, обиделся. Мне пришлось отдать их Джулии. У Лили слезятся глаза от подсолнухов. Когда я принесла их сюда, едва не произошло наводнение.
— Ясно. А то я уж подумал, что неверно оценил ситуацию…
Ситуацию? Как можно неверно ее оценить, когда я сижу здесь на диванчике, как героиня романов восемнадцатого века, и жду, когда же он наконец раскачается!
— Вовсе нет, — говорю я, как можно осторожнее подбирая слова. — Эти цветы — самая чудесная вещь, которая случилась со мной на этой неделе.
— Самая чудесная? — Киаран ставит бокал и поднимается на ноги…
Не уходи! Ну пожалуйста!
— Да.
— Даже лучше того, что произошло в такси? — Он подходит поближе ко мне.
— Э-э-э… — Я взволнована. Мне становится жарко. Киаран стоит прямо передо мной. Я чувствую, как у меня начинают трястись руки.
— Даже лучше, чем это? — Он наклоняется и нежно целует меня в шею. — Или это? (Мое левое ухо.) Или это? (Правое ухо.) Или вот это? — Его губы соскальзывают по шее — вниз…
Он просто новый Колумб. Он открыл новую эрогенную зону! А потом, когда колени у меня начинают подгибаться, он берет меня за руку и ведет в спальню.
— Не так быстро, — шепчу я, ощущая, что ноги не слушаются.
— Как скажешь, милая, — шепчет он в ответ. — В конце концов, я католик. Мы предпочитаем определенные позы…
Суббота, 21 октября
(до «Дня X» 24 дня — нормальный ход жизни возобновляется)
