Александр Сапсай - Семейная реликвия. Месть нерукотворная
На улице было солнечно. В чем мать родила Олег подошел к двери спальни. По идее, Ольга должна была бы еще, как всегда, спать. Осторожно нажав на большую медную ручку, он слегка приоткрыл дверь спальни и, к своему великому удивлению, увидел жену совершенно нагой, разглядывающей себя в зеркале шкафа.
«Есть же Бог на небе!» — подумал Олег, через минуту прижавшись к Ольге, весь буквально дрожа от желания и с нетерпением обхватив ее сзади за пышные груди своими большими ладонями.
— Ты опять так рано встал? — только и успела спросить она, когда он тут же, необычно грубо и с силой, стоя овладел ею. Потом, не выходя из жены, продолжая долго и жадно сжимать ее груди, повалил ее на кровать и продолжил свое любовное занятие.
— Как же, моя дорогая девочка, я соскучился. Ты даже себе не представляешь, — продолжал лепетать он, как в бреду. — Какая же ты сладкая, какая мяконькая, какая ласковая, — шептал и шептал он, все глубже входя в бившуюся уже в экстазе под ним Ольгу. Потом долго и нежно водил языком по ее стоявшим торчком соскам. Затем свел обе груди вместе, впившись в них своим дышащим жаром ртом, и долго сосал их, никак не умея и не желая остановиться. Мощные оргазмы буквально сотрясали стройное тело Ольги, изощренно извивавшееся под непрерывным натиском мужа. Устали и закончили они одновременно, оба синхронно отвалившись на спину.
— Вот теперь, дорогой мой, я действительно верю, что ты соскучился, — тихо проворковала Ольга, при этом добавив: — Удивительно даже, но твоя изнурительная работа над книгой тебе явно на пользу. Не зря же друзья говорят, что ты, когда увлекся романом, стал выглядеть намного лучше, одухотворенный какой-то, да и только. Прямо нимб над головой светится, хоть икону с тебя пиши.
— Да и ты, моя милая, признайся честно, заждалась меня? Вот ведь феномен какой — никаким сексологам и сексопатологам не разобраться, думаю, без рюмашки. Больше двадцати лет мы живем вместе, а пыл и желание у меня ничуть не меньше, чем двадцать лет назад. Даже в детско-отроческие годы таких желаний не возникало. Надо же, что делается. Чем дальше, тем больше я тебя хочу.
— А по-моему, сейчас даже лучше у тебя все получается, чем двадцать лет назад. Так ведь? А? Или я не права? Может быть, ты по-другому думаешь? — вновь сладко и чуть слышно проворковала Ольга, перевернувшись к Олегу и жарко обняв его.
Олег мигом потянулся к ней опять, не пытаясь даже скрыть вновь возникшего желания, но Ольга проворно соскочила с постели и побежала на кухню.
— Ты даже не знаешь, что пока ты там мылся и что-то напевал в душе, я отличный завтрак тебе сделала, дорогой мой. Так что мне нужно проследить, небось, все уже давно готово.
Олег помчался за ней и, увидев жену, склонившуюся у плиты, обхватил сзади ее бедра, плотно прижавшись к ним.
— На сегодня, я уверена, хватит. А то ты будешь напоминать мне героя старого анекдота, который, если помнишь, еще в студенческие времена многие просто взахлеб рассказывали. Особенно твой друг Сашка Меламед в универе. Называли его, если память не изменяет, письмо в редакцию. А звучал он примерно так: «Дорогая редакция радиостанции „Юность“. Пишет тебе Людмила Фокина из города Таганрог. Хочу тебя спросить, как мне быть? Посоветуй! Я замужем вот уже десять лет. Но проблема не в этом. А в том, что мой муж постоянно меня хочет. Причем в самое неподходящее время. Например, когда начинаю мыть посуду, он тут как тут. Или, скажем, мою полы. Стоит только подойти к духовке и нагнуться, его не оттащишь и трактором.
И вот теперь, дорогая редакция, когда я пишу тебе это письмо… Извини за неровный почерк».
— Ну это уж ты слишком, Ольга, — слегка обидевшись и начиная по очереди надевать скинутую перед душем одежду, пробурчал Олег.
— Ладно, не дуйся, лучше вечером будь в форме, а то засыпаешь, как сурок, в десять часов. Поэтому и утром в пять вскакиваешь спокойно. Я тебе обещаю, вечером продолжим, если ты так уж хочешь. А сейчас, мой господин и повелитель, слушай мою команду: пятнадцать минут тебе на все про все, а потом прошу в комнату. Завтрак будет, что надо, сам увидишь и удивишься. Форма одежды — свободная; — И, послав мужу воздушный поцелуй, Ольга набросила на себя легкий прозрачный пеньюар и вновь побежала в спальню.
«До чего же здорово, до чего же хорошо», — подумал Олег, надев свои золотые часы швейцарской фирмы «Раймонд Велл», толстую золотую цепочку с золотым крестиком, давнишним подарком матери и сестры, и австрийские позолоченные очки с «хамелеонами» широко известной в мире фирмы «Силуэт», приобретенные во время одной из недавних поездок в Вену. Потом накинул любимый китайский халат с павлинами на голубом фоне и босиком стал прогуливаться по квартире с каким-то непонятным осознанием чувства своего утреннего величия.
«Эту трехкомнатную квартиру на юго-западе Москвы, — почему-то вспомнил он, — родители купили им с Ольгой вскоре после свадьбы. Сбросились пополам и вступили в кооператив на кабальных для того времени условиях». Дом был почти достроен, и скоро молодые въехали в совсем пустую квартиру. Родители Олега привезли с дачи и отдали им свой старый продавленный диван и письменный стол с незакрывающейся дверцей. А родители Ольги — с огромным трудом закрывающийся платяной шкаф и старинный столик на кухню. Вот и все. «А дальше, дорогие наши детки, живите, как хотите и как сможете. Крутитесь, зарабатывайте, приобретайте, но на нас больше не рассчитывайте. Мы и так вам всем, чем могли, тем и помогли, другие, например, наши знакомые и этого не могут», — сказала при этом с пафосом Ольгина мать.
«Да и правду сказать, — подумал Олег, — помогли гораздо больше, чем даже могли. В большие долги залезли ради дорогих деток, не один год на собрание кооператива ходили, жребий тащили, слава Богу, удачно. А то квартиры достались ведь далеко не всем желающим и даже сдавшим за них первый, совсем немалый по тем временам паевой взнос».
Детки стали на самом деле крутиться, как могли, чтобы лицом в грязь перед своими предками, прежде всего, не ударить. Ольга занялась репетиторством. Олег вместо аспирантуры пошел вкалывать: устроился в центральную молодежную газету, что тоже было совсем не просто. Бегал и ездил по стране по бесконечным заданиям редакции, ночами писал статьи. Частенько дежурил по ночам, чтобы освободить время днем для очередных встреч и поездок. Летом вместо отпуска устраивался с друзьями на шабашку — в строительные отряды то в Казахстан, то в Молдавию, то в Нечерноземье. Да куда только не ездил и что только не делал.
Так, потихоньку-полегоньку обставили квартиру, купили популярную тогда «Хельгу», раздвижной в красную клеточку диван с креслами, журнальный столик, а там и кухню отечественного производства. Потом родилась Галинка. Забот, в том числе материальных, добавилось немерено…
За постоянными материальными проблемами, бесконечными сложностями воспитания дочки, детским садом, болезнями, школой, уроками, вечным недосыпом и хронической усталостью даже и не заметили, как чувство стало уплывать все дальше и дальше. Начало расти недопонимание, а потом и непонимание, раздражение, накапливались бесконечные малые и большие обиды… Довольно часто раздражало и активное вмешательство родителей и с той, и с другой стороны. Тогда дело чуть не дошло до развода. Ситуацию мудро «разрулила» теща, которая к тому же нашла случайно оброненное Олегом обручальное кольцо — из-за бесконечных сумок с провиантом, которые он обычно после работы таскал из магазина домой. Буквально с первыми лучами солнца она перерыла руками всю траву возле дома, где это, по ее мнению, могло произойти. И оказалась, как ни странно, права. Уже в семь утра громким звонком в дверь теща разбудила супругов. Вскочив, как при пожаре, Олег и Ольга с удивлением увидели на пороге своей квартиры тещу, взлохмаченную, тяжело дышавшую, с вытянутой вперед правой рукой. В руке поблескивало золотом обручальное кольцо Олега. Многие знакомые говорили, узнав об этом факте, что он свидетельствует о том, что жить им вместе долго и счастливо.
Потом был еще момент, о котором Ольга вообще молчала. У Олега, как ей показалось, появилась женщина. Ольга узнала об этом. Вернее, ей сообщили по телефону, и не кто-нибудь, а школьная подруга, которую она не видела с десяток лет. Но Ольга выдержала. Даже не намекнула. А потом эта женщина исчезла. И уже Олег стал подозревать жену… И, интересное дело, так и не знает он ничего толком до сих пор. Было что-нибудь или нет?
— Олежек, это как же теперь называется? Я тебе на сборы не полчаса дала, а пятнадцать минут. — С этими словами Ольга появилась в дверях спальни. — Завтрак стынет. Не понимаешь, что ли? А я ведь твой любимый хворост еще с вечера приготовила, мама своих фирменных «утопленников» передала для тебя. Ничего ты из-за своей работы не заметил. Вот так. А еще говоришь, что ты внимательный.
