Алекс Шталь - Ваше дело
Я уже хотел было извиниться за своё вторжение в святая святых – в душу человека, когда Андрей, взвешивая каждое слово, заговорил:
– Вы знаете, я ведь об этом серьёзно не думал. Это у вас есть и возможность рассматривать наши отношения со стороны, и жизненный опыт, позволяющий делать выводы. А мы с Людой – просто столкнулись с фактом. С очень странным фактом…
Он опять задумался, и я решил всё же эту тему свернуть, чтобы не мучить паренька, пережившего из-за своих чувств к родной сестре столько неприятных моментов, вызванных непониманием со стороны людей, живущих по шаблону и никогда не задумывающихся о причинах такого своего поведения.
– Андрей, если не можешь говорить, лучше не надо. Всё это – глубоко личное, и ты имеешь полное право послать меня ко всем чертям. Всё же, любопытство…
Он замотал головой и замахал руками, «выключая» меня, и продолжил:
– Нет, нет! Всё нормально! Вы очень помогли мне разобраться в некоторых моментах… И это ваше определение… как вы там сказали? Что-то про продолжение взаимной симпатии?.. Да! Точно! Мы не раз потом, уже… после того как… ну, после того как у нас всё случилось… вспоминали с Людой…
Андрей смущённо улыбнулся.
– Господи, да как же это сформулировать-то?! Короче – как сильно мы с ней отличались от всех наших знакомых. Я имею в виду тех, у кого были братья и сестры… ну… я хотел сказать, что мы на самом деле любили друг друга всегда, а не просто поддерживали отношения, как люди, угодившие по воле судьбы в одну семью и вынужденные жить под одной крышей и мириться с этим положением и с этим соседством!
Было видно, что он всё же сильно нервничает. Сцепив пальцы и «ломая» их, он пытался говорить о том, в чём, как ему казалось, «нормальные» люди не разбираются. По нему было видно, что ему легче далось бы объяснить дикарю устройство телевизора, чем пытаться говорить с «нормальным», как он сказал, человеком о любви. О любви, о которой у них с сестрой были свои, сильно отличающиеся от общепринятых, представления.
Но он ошибался. Я его понимал. Понимал, и в то же время – удивлялся! Удивлялся тому, с какой лёгкостью я принял его сторону. Не до конца, конечно, принял, но ведь я на самом деле не осуждал их отношений!
Я не превратился в сторонника инцестов. Нет. Я просто поверил ему. Поверил, что любовь не может знать границ, правил, законов и тем более – запретов. Между любящими друг друга – возможно всё! Если… если, конечно, – это любовь, а не инстинкты, подстёгиваемые жаждой ощущений, элементарной невоспитанностью и царящей в обществе сексуальной разнузданностью.
Никто же не интересуется интимными подробностями из жизни супругов. А даже если и узнаёт что-то, что не вписывается в его представления о близких отношениях между мужчиной и женщиной, то осуждать, клеймить позором и «не понимать», «как такое возможно», могут только ограниченные, тупые и воспитанные в пещере люди. В пещере, стены которой построены их воспитателями, воспитанными в свою очередь в той же пещере. Они не замечают, что недостаток в их жизни любви настоящих, полноценных чувств и радости общения с любимыми заменили они просмотром фильмов, чтением полупорнографической или «сентиментальной» литературы и подглядыванием в замочную скважину.
И вдвойне мерзкими начинают выглядеть люди, копающиеся в чужом «грязном белье», забывшие, что их самих ждёт «большая стирка». Что спрятанные в голове и кажущиеся никому, кроме них, недоступными грязные помыслы, так или иначе отражаются на их лицах, проскакивают в речах и особенно становятся заметными в моменты, называемые мной – подглядыванием в замочную скважину.
Именно подглядыванием в замочную скважину можно назвать неприличный ажиотаж, время от времени разгорающийся вокруг очередной подробности из жизни известного человека, который ведёт себя не хуже, чем его никому не известные соседи, не попавшие на страницы газет по той причине, что об их существовании, попросту никто не знает.
Сколько раз я указывал грязным сплетникам на то в их жизни, на что запросто могли бы обратить внимание газетчики. И каждый раз я слышал в ответ одно и то же: «Да кто мы такие, чтобы о нас говорить?» Или ещё лучше: «Мы люди маленькие».
Маленькие люди берутся рассуждать о большой любви и, опираясь на несуществующее «общественное мнение» и свои представления о том, что и как должно быть, «выводят за город и побивают камнями» тех, кто любит, а не заглядывает в любимые всем человечеством справочники: «Кого и как любить».
Многомиллионная толпа «законопослушных» граждан, с утра до вечера изобретающих новые способы утаивания своих доходов от налоговой, отмывающих на берегах рек свои истекающие бензином и машинным маслом автомобили, – требует порядка!
Они требуют призвать к порядку двенадцатилетних мальчика и девочку, «лижущихся в подъезде», а сами, говоря это, выбрасывают из окон использованные презервативы!
Граждане, постоянно требующие от президента принятия каких-то там мер по отношению к тому-то и к тому-то, скупают как хлеб во время голода порнографические фильмы, продающиеся в большом городе на каждом углу.
А мусорные баки, между тем, завалены хлебом!
Мне никогда не забыть толпы пускающих слюни мужиков, расталкивающих друг друга около лотков на улицах, где продавалась несмелая ещё в то время порнография, выдаваемая за эротику. Это было в начале девяностых.
Господи, как же мне было стыдно за них перед своей женой! Они уронили сами себя в глазах тех, к кому так усердно искали подход.
С каким отвращением смотрели на них проходящие мимо женщины. А ведь зачастую, придя домой, обнаруживали там «начитанного» мужа, который теперь знал, что женщину, оказывается, можно целовать не только в губы, и что у его жены, оказывается, есть ещё и такое место, как точка G.
Я всё время думаю, что же хотели узнать эти «рвущиеся к знаниям» представители сильного пола, живущие без любви, отправляющие естественные потребности организма с регулярностью выхода в эфир ежедневной программы новостей. Что же такого, о чём они не знали раньше, хотели они узнать теперь?!
Разве что, если женщина отказывается от анального секса, можно попробовать оральный? А если ей и так «не нравится», то можно пригласить приятеля с женой и обменяться партнёрами? Это, что ли, они хотели узнать?! Я сомневаюсь, что во всей этой «прессе» хоть раз заводился разговор о чувствах, которые являются основой человеческих отношений. Зато я уверен, что духи с феромонами, вагинальные дезодоранты, а также смазки, позволяющие безболезненно ввести член в анальное отверстие, там расписывались как непременные атрибуты любви. Вся эта «механика» в те времена сильно занимала некоторых моих знакомых, и они даже смогли переключиться со своих любимых разговоров о спорте на разговоры о сексе. Сколько их было, этих блистающих «своими» познаниями «гуру», вещающих со знанием дела в курилках, в тамбурах электричек и в засидевшихся за бутылочкой компаниях!
А сейчас они немного успокоились. Заметив, что в их жизни ничего не изменилось, они успокоились.
Да и что могло измениться в их жизни? Цвет волос на лобке или их отсутствие? Поза, якобы, позволяющая «получить максимальное наслаждение»? Новый запах, исходящий от кривляющейся жены, освоившей уроки соблазнения собственного мужа?
Каких изменений они ждали?
Они что, думали, что совокупление с надоевшей супругой перед зеркалом сможет пробудить в них чувства, которые толкают людей на смелые поступки и на подвиги?
Я так и не нашёл ответа на свой вопрос. А такие люди, как Андрей и его сестра, просто не задавались таким вопросом. Для них любовь или есть, или её нет. А там, где её нет, там нет будущего.
Андрей и Люда ни с чем не боролись, ничего никому не доказывали. Они знали, что они в таком меньшинстве, что общество прихлопнет их одной левой! Прихлопнет и постарается о них побыстрее забыть. Как люди, не собирающиеся что-то менять в своей неудавшейся жизни, забывают всё, что указывает на совершённые в самом начале жизненного пути ошибки.
«Все эти размышления о странном поведении людей за «закрытой дверью», о том, кто прав, а кто без прав, ни к чему хорошему не приведут, – подумал я. – Андрею надо указать выход из морального тупика, в который его загнала жизнь. Иначе!.. Нет!
Никаких – «иначе»! Надо! Надо попробовать! И кроме меня пробовать здесь некому!»
– И всё же… – начал было я, но осёкся, подумав, что становлюсь похожим на исследователя, работающего с «живым материалом», – ты, извини меня, Андрей, но ведь люди решают свои сексуальные проблемы иногда очень странными способами. Начиная с примитивной мастурбации, доходящей, в конце концов, до приобретения фаллоимитаторов и резиновых кукол, кончая педерастией и сожительством с животными. И если церковь уже, как бы это сказать… регистрирует, что ли, браки однополых, то, вполне возможно, мы с тобой в скором времени увидим весьма странные свадьбы, где в качестве жениха будет выступать, ну, допустим, кобель, а невестой будет зажравшаяся и плюющая на всех и вся богатая извращенка.
