Марк Арен - Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история
«Пора менять традиции этого города», — усмехнувшись, подумал Сулейман и, не выбирая, купил набор кухонных ножей. С нарядным свертком в пакете он прогуливался по Гауптштрассе, подолгу останавливаясь возле витрин. Он старался не смотреть на часы. Так время проходит быстрее.
Иногда ему становилось страшно от мысли, что, возможно, режиссера уже нет в городе. Если он не появится, придется все начинать сначала, но теперь эта задача была бы непосильной для Сулеймана Гази. Он остался один. Он не имел права выходить на связь, потому что чувствовал за собой слежку. Нет, он должен все сделать сам. И сделать это сегодня. Сейчас.
«Сейчас!» — едва не вскрикнул он, увидев тощую фигурку режиссера, который сошел со ступенек библиотеки.
«Жить надо так, будто ты уже умер, — вспомнил вдруг Сулейман вычитанную где-то фразу, шагая по другой стороне улицы и незаметно следя за целью. — И умереть надо так, чтобы оправдать свою жизнь. Что успел сделать этот предатель за годы, отпущенные ему Аллахом? Не важно. Важно, что больше он никого не предаст…»
Сулейман задержался, вытряхивая в пакете коробку, в которой лежали ножи. Он уже не думал ни о чем. Шероховатая рукоятка плотно легла в ладонь. Его удар будет точен.
Свернув за угол, он отбросил пакет и зашагал решительно и быстро, с каждым шагом настигая сутулую фигуру, и уже наметил точку под лопаткой, куда нанесет первый удар…
* * *Даниэл приехал в Гейдельберг на рассвете. Он оставил мотоцикл во дворе студенческого общежития среди других мотоциклов и скутеров и повесил шлем на руль, как поступали и все остальные. Здесь, среди своих, можно было не опасаться кражи.
Постучав в дверь одной из множества комнат в длинном коридоре, он долго стоял на пороге. Наконец дверь приоткрылась.
— Что, никак не могли проснуться? — спросил Даниэл.
Но по лицу приятеля он сразу понял, что причина задержки была не столь прозаической. Андраник был уже одет и тщательно выбрит, и за его спиной виднелся Петер, натягивавший свитер.
— Переодевайся, — сказал Андраник, впуская Даниэла и показывая на кровать, где лежала черная байкерская «косуха».
Не задавая лишних вопросов, Даниэл сбросил свою куртку. Однако сделал он это не без некоторого душевного усилия. Во-первых, он не любил надевать чужие вещи. Во-вторых, уж больно ему нравилась собственная курточка. Хоть и не кожаная, а нейлоновая, продуваемая ветром, она была украшена логотипами «Хонды», и мотоцикл у него был той же марки, и такое сочетание всегда придавало ему уверенности; он чувствовал себя участником прославленной команды, пусть и не гонщиком, но все же… Однако сегодня он должен был влиться в другую команду.
Андраник и Петер, так же как и Даниэл, были членами студенческого мотоклуба. Сегодня они собрались, наверное, в последний раз в этом году. Скоро наступит зима, и поездки на мотоцикле придется отложить до теплых дней. Сказать по правде, вызов на сегодняшнюю встречу был неожиданным для Даниэла.
Он уже готовился поставить мотоцикл в подвал на зимовку, когда неожиданно позвонил Андраник. Время и место сбора тоже удивили Даниэла — обычно они встречались на трассе для мотокроссов под Мангеймом. Но он не подал виду, что удивлен, и не задал ни одного 249 вопроса. Он чувствовал, что сегодняшняя встреча будет иметь для него особое значение.
Затянув все молнии на черной кожанке, он увидел в углу мотоциклетные шлемы, все одинаковые, черные, с тонированным забралом.
— Будем как близнецы? — спросил Даниэл, подбирая себе шлем.
— Как клоны, — ухмыльнулся Петер.
Андраник, со шлемом под мышкой, приоткрыл дверь и выглянул в коридор.
— Чисто, — сказал он. — Пошли, пока все спят. Не шуметь!
Стараясь не греметь своими тяжелыми сапогами, они прошли к служебной лестнице и по ней спустились к заднему двору. Здесь, за мусорными баками, стояли три одинаковых мотоцикла. У Даниэла учащенно забилось сердце — то были такие же «Хонды», как и у него, только гораздо более мощные.
— Разъезжаемся в разные стороны, — негромко приказал Андраник. — Сбор у нашей заправки. Дэн, пошел!
Даниэл плавно стронул упругую ручку газа, и двигатель отозвался тихим басистым рокотом. Он медленно выкатился со двора, остановился на перекрестке, пропуская автобус, а потом рванул с места, наклоняясь в крутом вираже.
Андраник и Петер были вечными студентами. За годы знакомства с Даниэлом они сменили несколько факультетов, но он никогда не слышал, чтобы они говорили об учебе. Оба отлично разбирались в мотоспорте, всегда могли выдать информацию по ходу любого из чемпионатов и сами разъезжали по всему миру, чтобы посидеть на трибунах и поддержать своих любимцев. Однако недавно Даниэл узнал, что его приятели интересовались не только двухколесными игрушками.
Петер был немцем, но он часто заговаривал с Даниэлом об истории Армении, объясняя свой интерес подготовкой к диплому. Со временем к их беседам стал подключаться и Андраник, и тогда разговор приобретал несколько иное направление — Андраник оказался непревзойденным знатоком военной истории. Не со всеми его оценками Даниэл мог согласиться, и на многие события они с ним смотрели по-разному. Возможно, причина была в том, что Дэн родился и вырос в мирной и спокойной Германии, а Андраник до пятнадцати лет жил в Бейруте и о военных действиях знал не понаслышке. В его суждениях сквозило плохо скрытое превосходство бывалого солдата над не нюхавшими пороху оппонентами. Впрочем, он и в теории был силен, играючи вспоминая даты сражений, численность войск и имена полководцев. А поскольку за 251 последние века Армения практически не имела собственной регулярной армии, то ее герои-воины были, как правило, партизанами, диверсантами, повстанцами. «Или, по современной терминологии, террористами», — как-то добавил Андраник. Вот против этого определения Даниэл восставал особенно горячо. Террористы, по его мнению, стремятся посеять ужас и панику, пытаются деморализовать мирное население — да и удары их почти всегда направлены против беззащитного обывателя. «Обыватель защищен полицией, которую он содержит на свои деньги», — парировал Андраник.
Но тут вмешался Петер, уведя беседу к другой теме, и спор быстро прекратился.
Однако Даниэл стал замечать, что эта парочка относится к нему не просто по-дружески, а как бы к новобранцу. Их разговоры становились все более откровенными.
Даниэл понимал, что это доверие рано или поздно потребует ответных шагов. И сегодня, мчась в предрассветной мгле по шоссе в сторону Гейдельберга, он чувствовал, что его позвали не на простую прогулку.
Подъехав к заправке, он увидел там одиноко стоящий зеленый микроавтобус «Каравелла». Интуиция подсказала Даниэлу, что надо остановиться поближе к нему. Он на ходу заглушил мотор и бесшумно подкатился к автобусу. Буквально через минуту вслед за ним подъехали Андраник и Петер. Дверца автобуса беззвучно откатилась, и оттуда вышли трое в кожаных куртках и джинсах. Их лица были скрыты шлемами, а за спинами болтались небольшие рюкзаки. Не промолвив ни слова, они уселись на задние сиденья мотоциклов.
Принял своего пассажира и Даниэл.
В «Каравелле» опустилось стекло со стороны водителя, и Даниэл увидел седоусого мужчину в темных очках и лыжной шапочке.
— Андраник, за тобой набережная и Фиш-плац. Петер, держишь Старый мост и соборную площадь… — Он повернулся к Даниэлу и, выдержав паузу, произнес: — А ты, Дэн, покатаешься по Гауптштрассе. Вас сменят в пятнадцать ноль-ноль. Надеюсь, все достаточно тепло одеты? Вопросы есть?
Даниэл мог бы задать десяток вопросов, но промолчал, как и все остальные.
— Нет вопросов? Тогда — с Богом, вперед…
Они разъехались в разные стороны. Выруливая на главную дорогу, Даниэл остановился, опираясь одной ногой на асфальт. Его пассажир опустил свою ногу с подножки одновременно с ним. И поднял тоже одновременно, как только мотоцикл тронулся, — причем, прежде чем поднять ногу, оттолкнулся ею от дороги. Это незаметное движение выдавало в пассажире опытного мотоциклиста. К тому же он сидел как влитой, безукоризненно повторяя малейший наклон Даниэла при поворотах.
В утренний час Гауптштрассе была свободна почти на всем своем протяжении. Даниэл пролетел по ней до самого вокзала и там развернулся, чтобы ехать обратно. Он решил не задавать никаких вопросов, чувствуя, что все необходимые указания получит от пассажира.
Так и вышло. Едва он развернул мотоцикл, чтобы снова промчаться по главной улице Старого города, как пассажир похлопал его по плечу:
— Стой. Глуши мотор. Постоим здесь.
Они зашли в только что открывшееся кафе и сняли шлемы. Здесь Даниэла ожидала еще одна новость — его пассажиром оказалась девушка. Ярко-рыжая, коротко стриженная, с жемчужной бусинкой под нижней губой, да еще с татуировкой, которая выползала на ее тонкую шею из-под воротника… «Видела бы мама меня в такой компании», — подумал Даниэл.