Александр Ройко - Не повторяется такое никогда!
Ещё пару раз в неделю по немецкому телевидению шли русские программы (и на русском языке). А в четверг вечером обязательно показывали советский фильм и часто довольно новый. Но пока что из всех тех, с кем контачил Морозевич, телевизоры были только у Грицюка и кочегара Шмелёва. Последний уже вызвал жену, которая работала посудомойкой в лётной столовой. Телевизор они купили у кого-то из отъезжающих в Союз. Телевизоры для приёма этих передач были обычными отечественными, в основном и привезенными из Союза — это не воспрещалось. К телевизорам нужны были только специальные приставки, которые делали, а затем и продавали умельцы из ТЭЧ. Был ещё один телевизор у его ребят, которые жили в "Хоромах" — они (точнее бывшие жильцы) его уже давно купили вскладчину, и он передавался как бы по наследству. Необходимо отметить, что подавляющая часть ребят всех трёх служб была не жената — вызывать в ГДР им некого и отдельная комната им не светит. Проситься в гости к Лукичу или кочегару было неудобно, а смотреть телевизор в компании своих подчинённых Андрей не хотел — уж больно часто такие просмотры сопровождались выпивкой.
Одно время Андрей пытался играть в шахматы. Но, во-первых, желающих было не много, а, во-вторых, это занятие и самому ему надоело — хотелось чего-то, так сказать, более подвижного. Морозевич неплохо играл в шахматы и даже имел первый разряд. Правда, получил он его не за победы в каких-нибудь турнирах, а за победу в конкурсе решения шахматных этюдов, которые проводила "Рабочая газета". Он получил этот разряд со своим заводским другом Леонидом. Они одно время так увлеклись шахматами, что пытались даже играть друг с другом "вслепую". В конце месяца молодых ребят из конструкторского и технологического отделов посылали в цех — помогать в авральном порядке выполнять план. Однажды в цеху, когда они зачищали напильниками какие-то детали, к ним подошёл их коллега Николай и в течение нескольких минут изумлённо изучал друзей. Они же, вроде бы не замечая его, машинально двигали напильниками и периодически озвучивали: "Слон d4, - ладья h6" и т. д.
— У вас что — крыша поехала? — наконец, спросил их Николай. — Что это вы какую-то абракадабру несёте?
— В шахматы играем.
— Какие шахматы, где они?
Леонид с Андреем начали ему объяснять. Конечно же, они не доиграли ни одну из своих партий "вслепую" до конца. Они даже не просто не доиграли, а сыграли максимум по 15–17 ходов с каждой стороны. После этого они начинали путаться, спорить друг с другом, где стояла та или иная фигура или кто какой ход сделал. Практики, да и знаний, у них для такой неординарной игры было мизерно мало. Но, тем не менее, подобные занятия принесли определённую пользу — они значительно лучше стали запоминать, а затем анализировать позиции, разрабатывать стратегию игры — ведь в шахматах нужно думать наперёд не на 1–2 хода, а на добрый десяток, а то и больше. Позже Андрей так увлёкся шахматными этюдами, что начал даже пытаться сам составлять их. И он, в общем-то преуспел в этом занятии — его первая же трёхходовка была опубликована с лестными отзывами в областной газете (в ней тоже проводился подобный "Рабочей газете" конкурс решения этюдов), которая вышла в свет всего за неделю до его отъезда в ГДР.
Но здесь ему почему-то не хотелось ни играть в шахматы, ни решать или составлять этюды. Когда вечерами нечем было заняться, он просто читал. Иногда он ещё писал письма жене — примерно раз в 10 дней или в 2 недели. Чаще писать было сложно — событий было мало, не описывать же всё то, чем ты занимался на работе. Однако уже в конце июля и в августе свободное время стало использоваться значительно веселее и интереснее.
А сейчас у Андрея мысли были направлены, прежде всего, на обеспечение нормального хода ремонтных работ. Иногда, даже после планёрок ему приходилось ещё раз навещать некоторые объекты и уточнять отдельные вопросы. Часто на объекты заглядывал и Лукшин. Как-то столкнувшись с Андреем в рабочее время в одной из ремонтируемых котельных, майор после обсуждения хода её ремонта, видно что-то вспомнив, произнёс:
— Да, вот ещё что, — вспомнил под конец разговора Лукшин. — Я совсем забыл об этом. В понедельник Грицюк уезжает в отпуск (сегодня была пятница). Вам, Андрей Николаевич, придётся контролировать и его работы на это время. — Увидев, что Андрей пытается что-то сказать, он пояснил, — я понимаю, что вы человек новый, но за полтора месяца вы уже неплохо ознакомились с хозяйством и знаете, где и что Лукич делал. У вас самое большое хозяйство, поэтому вам и карты в руки. Вы человек инициативный — справитесь. У нас так всегда и было — начальник теплохозяйства подменял начальника КЭС и наоборот. К тому же ремонтные работы на участках Грицюка постоянно буду контролировать и я. Обо всём этом более подробно мы ещё поговорим на сегодняшней планёрке.
Так на плечи Андрея неожиданно взвалился ещё один груз. Правда, как выяснилось, не такой уж тяжёлый — у Лукича все его плановые работы были налажены, да и курировал их, действительно, сам Лукшин. Поэтому у Андрея работы было не много.
ГЛАВА 17. Новые развлечения
В конце июля в городок привезли ещё нескольких служащих. И хотя в хозяйство Андрея никто направлен не был, в некотором отношении приезд этих служащих коснулся и его самого. В этот раз привезли в основном женщин — молодых девчонок для работы преимущественно в столовых. У женщин было своё общежитие (и довольно новое и благоустроенное), которое все именовали как "Париж". Все женщины-служащие в городке, вероятно, были незамужними. По крайней мере, за всё время его пребывания в Борстеле не слышал, чтобы к кому-нибудь из девчонок приехал (был вызван) муж. Да и были они все молоды и, вероятно, ехали за границу не только подзаработать, но также найти себе при удобном случае ещё и подходящего жениха. Такие случаи, действительно, хоть и не часто, но случались. Правда, свадеб служащих в городке не припоминалось, вероятно, они переносились уже в Союз. Хотя неженатые ребята (а порой и женатые — ещё не вызвавшие жён) довольно часто посещали общежитие девчонок. Планируя такой поход, ребята просто говорили: "Пошли в Париж". А вот то общежитие, в котором жил Андрей, прозвали "Лондоном".
Но вместе с вновь прибывшими девчонками были привезены и два парня. Один из них молодой направлялся электриком к Горшкову, а второй лет 35 был врачом и, естественно, должен был служить в санчасти. Его появление ещё раз подтвердило правоту Лукшина о том, что начальник санчасти таки хитрил в разговоре с Андреем — места всё же были. Он понимал, что место, на которое ехал этот мужчина, было уже давно зарезервировано, но тем не менее.
Через несколько дней Андрей с коллегами познакомился с этим новым врачом. Звали его Андрей Александров. Это был высокий красивый мужчина с серыми глазами, тёмными волосами, приятным голосом и размеренной, уверенной речью. Приехал он из Киева и это был житель одного из наиболее близких городов (наряду с Харьковом Кравченко) к союзному местообитанию Морозевича. А если ещё учесть, что Морозевич пять лет проучился в Киеве и очень хорошо знал столицу Украинской республики, то это был почти что земляк. Андрей был очень рад этому обстоятельству, и они быстро подружились. Александров также подружился и с Кирзоняном. Их объединяли, вероятно, и возрастные рамки, и уровень интеллекта и какое-то примерно одинаковое мышление. Александров был женат и, так же как и Морозевич, планировал вызвать жену. Поселили его в медчасти. Нет, не в самой, конечно, медчасти, в какой-нибудь палате, а в жилых комнатах, которые находились в мансарде этого здания. Там же жили ещё несколько медицинских работников, в основном офицеры. Именно по этой причине Григорий и Андрей как служащие были ближе тёзке Морозевича. Хотя и со своими коллегами тот поддерживал хорошие отношения. Теперь уже эта троица коротала свободное время практически вместе.
На следующий день после знакомства с Александровым у Андрея состоялся (по его инициативе) повторный разговор с Лукшиным по поводу вызова жены. Тот сказал, что он разговаривал с начальником медчасти и постепенно этот вопрос будет решён.
— А что значит постепенно? — удивился тогда Андрей. — Это как-то неопределённо.
— Да то и значит. Сейчас, действительно, нет мест. Но с Нового года вопрос будет решён.
— Ого, с Нового года! Но это же ещё полгода. А раньше вызвать никак нельзя?
— Нет, раньше не получится.
— Ну, хорошо. Но если точно будет место, то можно сейчас вызов оформлять?
— Не торопитесь, Андрей Николаевич, — сокрушённо покачал головой майор. — Так быстро такие дела не делаются.
— Почему? И разве это так быстро — я ведь здесь уже полтора месяца.
— Не уже, а пока полтора месяца, — улыбнулся Лукшин. — Дело в том, что раньше, чем через 5–6 месяцев после вашего прибытия командир вам вызов не подпишет.
