Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2013)
— Вот что, Кошевой, — сказал он, — одевайтесь. Мы поедем к человеку, с которым вы якобы делились информацией по делу Молнии.
— Прямо… сейчас? — заикаясь, уточнил Кошевой.
— Прямо сейчас, — подтвердил Гордеев и поклонился Оле. — А вам, Оля, я бы советовал взять такси и ехать домой.
Оля долго не отвечала. Она смотрела на Гордеева как на врага: он и был врагом ее надежды на семейное счастье. Она не слушала, что он говорит Кошевому и что Кошевой отвечает, потому что никогда не вмешивалась в разговоры мужчин. Ей казалось, что она все равно не поймет, о чем речь. Она уловила лишь одни интонации: Гордеев в холодных выражениях лишал Кошевого надежды на будущее, а Кошевой, лишенный надежды, плакал как ребенок. Она хотела вскочить и закричать на Гордеева, чтоб он убирался, пусть он выстрелит в нее, неважно, но она не вскочила, не закричала, она потупилась и прошептала:
— Вы так милы.
И пошла одеваться.
Глава четвертая
Кошевой сел за руль, Гордеев устроился на заднем сиденье. В салоне было темно. Машина двинулась вперед, и Гордеев приготовил пистолет. Если я выстрелю в него на ходу, подумал он, мы разобьемся. Может, я выживу, а может, и нет.
— Скажите, Кошевой, теперь, когда мы остались одни: вы нарочно выдумали байку о человеке, которому все рассказывали? Тянете время? Надеетесь, что Ольга позвонит в полицию?
— Это не байка, — прохрипел Кошевой. — Вы сами… увидите.
— Прекрасно.
Автомобиль двигался мягко, усыпляюще. Гордеев подумал, что если уснет в машине, то не проснется. Он подумал об этом без страха, как будто смотрел остросюжетный фильм с собой в главной роли, сидя в зале, где от жующих людей пахнет попкорном. Он решил на секунду закрыть глаза, а когда открыл, понял, что машина едет по центральному проспекту. Перед глазами маячил потный затылок Кошевого. Сердце Гордеева забилось чаще: он все-таки уснул. Странно, что Кошевой не воспользовался ситуацией. Кошевой поглядывал на него в зеркальце. Он испуган, подумал Гордеев, но такое чувство, что боится он не меня. Они катили по Вишневой улице в направлении набережной, но, не доехав, свернули налево. Фонари горели через один, дома стояли покинутые, на пустых витринах лежал толстый слой пыли. Удивительно, подумал Гордеев, ведь мы в центре города. Рядом городской парк, чуть дальше соборная площадь и рынок; всюду кипит жизнь, кроме этой грязной улицы, которая выглядит так, словно город вчера бомбили. Кошевой остановил машину возле ржавых ворот. Вышел. Гордеев внимательно следил за его передвижениями. Кошевой долго возился с висячим замком. У него не получалось вставить ключ в замочную скважину, руки тряслись. Наконец замок щелкнул, сдаваясь. Кошевой распахнул дребезжащие ворота и не торопясь подошел к машине. Гордеев ждал, что он бросится наутек, но он не бросился. Они медленно въехали во внутренний двор. Несмотря на потепление, здесь сохранились островки белого снега в бурых крапинках грязи. Слева находилось низкое кирпичное здание без окон, оно казалось заброшенным, а справа возвышался трехэтажный дом с обгоревшими стенами. Возле низкого здания начиналась улочка или, скорее, узкий проход, который вел к центральному проспекту.
— Приехали, — глухо произнес Кошевой, убирая руки с руля.
— Странное место, — сказал Гордеев.
Кошевой ничего не сказал, и Гордеев скорее почувствовал, чем увидел, как он напрягся.
Глава пятая
Вернувшись в южную столицу, Танич не знал, как ему поступить. Ноги сами принесли его домой. Быть может, размышлял Танич, это и к лучшему. Дома меня встретят полицейские с наручниками, арестуют и посадят в тюрьму; мне либо дадут пожизненный срок, либо расстреляют, и таким образом я сполна искуплю грехи. Размышляя, Танич поднимался по лестнице. Дверь была заперта. Полицейские ожидают меня внутри, напомнил себе Танич. Он повернул ключ в замке. В квартире пованивало. В прихожей лежал Мишенька. Танич снял куртку и разулся, чтоб не пачкать пол. В задумчивости прошелся по всем комнатам и замер над Мишенькой. Бледное Мишино лицо выглядело глупым. А ведь при жизни был умным человеком, подумал Танич с удивлением. Он присел на корточки, разглядывая стершиеся черты мертвого человека. Когда-то этот человек не спал ночами, выдумывая счастье для всех людей, но теперь он умер, и никто не выдумает за него счастье; люди так и будут жить без счастья, в череде одинаковых скучных дней. Танич попробовал выдумать счастье за Мишу, но у него не получилось придумать ничего путного; видимо, для выдумывания счастья нужны особенные люди. Танич разволновался: быть может, он зря убил Мишу, может, своим поступком он обрек людей, жаждущих счастья, на страдания. С другой стороны, размышлял Танич, этот человек бил свою невесту и изнасиловал девочку, которая могла стать ему дочерью. Может ли так статься, что все, кто выдумывает счастье для населения, истязают родных? Танич не знал ответа на этот вопрос. Забывшись, он спросил у Миши, что тот думает по этому поводу, но Миша ему не ответил, потому что у него было перерезано горло. Танич погрузился в размышления. Он решил поискать ответы на свои вопросы в Интернете: коллективный разум людей, обитающих в сети, наверняка что-нибудь придумал за годы существования Всемирной паутины.
Он включил компьютер и через пятнадцать минут обнаружил, что играет по сети в домино. Танич вышел из игры и продолжил поиски, но через десять минут осознал, что раскладывает пасьянс «Косынка». Танич подумал, что Интернет как-то странно влияет на его поступки; пока другие люди не покладая рук работают во Всемирной паутине, совместно ищут ответы на философские вопросы и придумывают счастье, он тратит время вхолостую. Он вспомнил о ларьке «ПИВОВОДЫ», в котором хранились части мертвых тел, и погуглил его, но ничего подходящего не нашлось. Тогда он погуглил выражение «Загадочная белая ёгазель”» и сначала тоже ничего не нашел, но продолжал лениво листать страницы с результатами поиска. В конце концов на форуме городских баек он отыскал странную историю об опустевшей улочке в центре города, вернее, об одном квартале этой улочки. Все магазины в этом квартале закрылись буквально за пару месяцев, а люди, которые там жили, куда-то уехали. Автор истории ударился в мистику — над ним потешались. Танич не стал вникать в дискуссию; его больше интересовала фотография, благодаря которой он и наткнулся на сайт. Некто BallsCracker запечатлел на фото белую «газель», въезжающую на территорию заброшенного склада: справа виднелся кусок закопченной стены, слева — металлическая сетка. Танич взглянул на часы — без пяти девять. Городской транспорт еще ходит. Если Танич выйдет сейчас, то минут за сорок доберется до центра. Танич сомневался, стоит ли ехать. Может, лучше поспать. Он решил спросить у людей из Интернета, ехать ему или нет, и присоединился к дискуссии. Через две минуты ему ответил некий Shchegloff: «Еще один идиот! Езжай, конечно!! Как там без тебя!!!».
Танич напечатал «Спасибо», выключил компьютер и пошел одеваться.
Глава шестая
Надя бродила по коридорам общаги. Ей было скучно. Ее несколько раз приглашали выпить, но она не хотела пить с незнакомыми людьми. А знакомые люди не хотели пить с ней. Надя вернулась к себе, открыла окно и входную дверь, чтоб проветрить душную комнату. Возле двери стояла соседка, она гладила рукой стену.
— Зачем ты это делаешь? — спросила Надя.
— Не знаю, — сказала соседка. — Мне нравится.
— Зайдешь? — спросила Надя.
Соседка покачала головой:
— Нет, спасибо.
— У меня вино есть, можем выпить, — отчаявшись, предложила Надя, но соседка странно на нее посмотрела и ушла, ведя растопыренными пальцами по шершавой стене. Ну вот, подумала Надя. Зазвонил мобильник. Надя поспешила ответить.
— Привет, — сказал отец.
— Привет, — сказала Надя.
— Как дела? Новый год будешь встречать в общежитии? — спросил отец.
— Да, — сказала Надя, — к экзаменам надо готовиться.
— Хорошо, — сказал отец.
— Пап, — спросила Надя, — а тебе никогда не казалось, что ты один живешь, а остальные... так?
— «Так»? — переспросил отец.
— Так, — повторила Надя, — существуют.
— Что за странные идеи? — спросил отец.
— Прости, — поспешно извинилась Надя.
