Дия Гарина - Найти то...
И я, улегшись на пол, снова начал быстро и глубоко дышать, чтобы в очередной раз попытаться добраться до проклятого сейфа. Не тут-то было. Разобью я к чертовой матери этот телефон, иначе своим пронзительным звоном он очень скоро сведет меня с ума. Интересно, кто еще сегодня мне не позвонил?
– Ай-ай-ай, Игорь Владимирович! – я без труда узнал голос второй конкурирующей фирмы, – Нехорошо, скрывать от нас такую важную информацию, как полное возвращение памяти.
– С чего вы взяли, что я все вспомнил?! – искренне удивился я.
– Слухами земля полнится. Позвольте напомнить, что я имею удовольствие находиться в приятной компании вашего сына. И просто не буду знать покоя, если с ним произойдет несчастный случай! – и, резко сменив тон, мой собеседник продолжил, – Если завтра утром я не получу интересующую нас информацию, то к вечеру тело вашего сына всплывет в ближайшем озере.
– С чего вы взяли, что я что-то скрываю!? – заорал я, пытаясь справиться с подступившим отчаянием, – Я действительно не вспомнил того, что вас интересует!
– Это вы вашему сыну объясните. На том свете… Утром я перезвоню. Так, что настоятельно рекомендую к этому времени все вспомнить!
Трубка выскользнула из моей вспотевшей ладони. "Вот и все. И все. Все." – без конца вспыхивало в голове. Пока я не взял себя за шкирку и не поставил под ледяной душ. Только тогда, испуганная логика соизволила вернуться ко мне. Значит, будем рассуждать логически: меньше чем за сутки я должен или все вспомнить, или вернуть Дениса. И первое, и второе практически недостижимо, – без Андрея мне не пробиться к сейфу, без ФСБ – не разыскать сына.
Я чуть было не рванул к Макарову, умолять о встрече с его знакомым, работающим на "контору", но вовремя опомнился. Поздно. Даже ФСБ со всем его штатом сексотов за такой короткий срок не под силу вычислить похитителей. И в этом виноват я – нужно было сразу идти туда, а не воображать себя Джеймсом Бондом. Сто тысяч раз был прав Макаров – такими делами должны заниматься профессионалы…
Логика не помогла. Или, вернее, сделанный с ее помощью вывод меня категорически не устраивал. Я не хочу потерять сына! Следовательно, должен его спасти. Должен, и, значит, смогу. Понимаю, звучит не слишком логично, но к черту всякую логику!
Мой взгляд уперся висящую над телефоном семейную фотографию. Даже замерев перед объективом, Денис умудрился выглядеть непоседой. Представляю сколько крови он нам с Ольгой попортит, когда его с головой накроет переходный возраст, ему всего-то двенадцать лет, а гонора и упрямства хватит на тридцатилетнего. Я до боли всматривался в мальчишеские черты, попутно отмечая сходство с собой, Ольгой, мои отцом, ненаглядной тещей… Господи, как же я хочу его увидеть!
Серая пелена упала мне на глаза, а когда зрение вернулось, я едва не вскрикнул от неожиданности: на меня, улыбаясь, смотрел Денис. Не с фотографии – во плоти.
– Дмитрий Александрович, – обратился он ко мне, – А скоро папа меня проведать приедет? Кажется, я соскучился!
– Скоро, – произнес голос, который совсем недавно угрожал убить моего сына, – Скорее, чем ты думаешь. Может быть даже завтра…
– Класс! – Денис снова растянул рот до ушей, и до меня, наконец, дошло, что он разговаривает не со мной. Что я по-прежнему сижу в своей собственной квартире, не мигая, уставившись на его фотографическое изображение. Как там говорил экстрасенс Андрюша: "Это же элементарно, Ватсон. Берешь фотографию, концентрируешься, смотришь и все что нужно видишь". Действительно, элементарно! Только мне нужно видеть больше! Гораздо больше. Я должен хоть раз заглянуть в глаза человеку, который сейчас сидит за обеденным столом напротив моего сына, и, передавая ему солонку, прикидывает какое из ближайших озер самое глубокое. Очевидно повинуясь моему жгучему желанию, изображение сместилось, и я, наконец, увидел похитителя. Больше того, – я его узнал.
Дмитрия Александровича Сорокина в городе знали и стар, и млад. Удачливый бизнесмен, меценат и депутат областной Думы он всячески боролся за процветание региона для чего и затеял у нас строительство совместного российско-японского завода по производству лицензионной бытовой техники. То ли кофеварок, то ли унитазов с программным управлением. Не помню точно. Но далеко не всем было известно, что начинал он свою карьеру правой рукой местного криминального авторитета Киндера, и звался тогда просто Сорокой. Время шло, Киндер, очевидно перестаравшись в употреблении алкоголя и наркотиков, закончил свои дни в психушке, и Сорока уверенно перенял бразды правления местной братвой. Но как-то очень скоро сосредоточился на теневом бизнесе, который стал постепенно выводить на свет. И теперь я видел перед собой мужчину лет пятидесяти, с породистыми чертами лица, холеного, подтянутого и с первого взгляда располагающего к себе. Но, несмотря на продуманный до мелочей имидж, при ближайшем рассмотрении возникало странное чувство холода в спине. Было в Сорокине что-то от киношных эсэсовцев, которые с ласковой улыбкой, отдавали приказ о сожжении всех жителей деревни, включая малолетних детей. Оборони, царица небесная.
– А сейчас, Денис, беги к себе и переоденься, – Сорокин поднялся из-за стола и, подойдя к моему сыну, покровительственно потрепал его по голове, – Сыграешь со мною в теннис. Хочу размяться перед вечерним мероприятием.
– Йес! – радостно подскочил Денис и, дожевывая на ходу последний кусок, выбежал из столовой.
И тут я раздвоился. Прикованный к спине сына взгляд являл мне начинку депутатского коттеджа, а в ушах продолжал звучать спокойный голос бывшего авторитета, обращавшийся к стоящему рядом помощнику.
– Надо пацану удовольствие доставить, мы же не садисты какие-нибудь. Пусть хоть наиграется напоследок…
– Вы уверены, что его отец зажмет информацию?
– Напротив. Думаю, что информацию мы получим, и честь по чести вернем пацана, но и другой вариант полностью исключать нельзя. В любом случае надолго он у нас не задержится. А теперь доложи, что с нашими вечерними делами.
– Стрелка забита и …
– Цыц! – взбеленился Сорокин, – Сколько раз я тебе говорил: кончай по фене ботать! Ты помощник народного избранника, а не вора в законе. И будь любезен, веди себя соответственно. Не "стрелка забита", а "встреча назначена"… Продолжай!
– Э-э-э, встреча назначена на десять. Будет вся…, – помощник замялся подыскивая цивилизованное слово, – вся элита: Крюк… то есть Крюков, Панамченко, Соловьев, ну и те, что помельче. Базар будет… Ой, простите, Дмитрий Александрович, оговорился. Состоится обсуждение проекта строительства вашего завода и то, каким образом это строительство отразиться на интересах присутствующих высоких лиц. Дебаты завершатся не раньше пяти утра…
Даже при отсутствии изображения, я угадал, что, окончив свой спич, помощник с облегчением отер пот со лба.
– Молодец! – похвалил его Сорокин, – Глядишь, лет через десять тебя можно будет в приличное общество пускать. Теперь пройдись по вопросам безопасности.
– Думаю, что пятерых пацанов, то есть секьюрити, будет достаточно…
– Нет. Слишком важен для меня этот саммит, и рисковать я не намерен. Возьми всех.
– Всех?! – не поверил своим ушам помощник, – А кто же здесь останется?
– Найми четверых из охранного агентства. Из "Цербера" – там неплохие профессионалы работают. Ну, все, я пошел на корт. Этот чертенок, наверное, уже заждался.
Дверь хлопнула как пушка Петропавловской крепости и я, оглушенный этим звуком, осознал себя неподвижно сидящим возле телефона и взирающим на фотографию слезящимися от напряжения глазами.
Шанс! Фортуна в милости своей дарует мне единственный шанс, и надо быть круглым идиотом (или даже квадратным), чтобы им не воспользоваться. Всего лишь четверо охранников! Господи, ерунда-то какая, да я их одной левой… Ну, не левой, но если Сашка достанет мне то, что я просил… Алые крылья надежды трепетали за моей спиной, пока ноги, едва касаясь грешной земли, несли меня домой к Макарову. А когда выяснилось, что хозяин отсутствует, с той же скоростью доставили в клуб. Но и тут меня постигла неудача. Дверь кабинета не поддалась моему бешенному натиску. Закрыто.
Я бесцельно кружил по городу, выплескивая в движении будоражащий кровь адреналин. Да куда же этот Макаров подевался? Как раз в тот момент, когда он позарез нужен! Не бросаться же мне на охранников с самурайским мечом? У меня ведь даже ружья нет. Осталось там, где сейчас умирают от жажды жена и друг. Нет, не думать об этом. Не думать. Сейчас на повестке дня стоит совершенно другой вопрос и ничто, ничто! не должно меня отвлекать, если я хочу вернуть своего сына.
Через два часа таких вот метаний, когда я уже в тридцать третий раз опробовал плечом крепость двери макаровского кабинета, она неожиданно распахнулась, и мне едва удалось избежать постыдного и болезненного падения.
