Дэнни Уоллес - Шарлотт-стрит
Я.Слушаю.
Мальчишка.Это я, девушка твоей мечты, которую ты ищешь.
Я.Ты мальчишка.
Мальчишка.Нет, я женщина с фотографии в окне кафе.
Я.Я уверен, что ты тот мальчишка, который названивает мне все утро.
Мальчишка.Так вот зачем ты развешиваешь объявления для мальчиков.
Я.Слушай, у меня есть твой номер.
Мальчишка.Так ты действительно собираешь телефоны мальчиков?
Я.Пока.
(Сдавленный смех, возгласы одобрения, кто-то на заднем плане говорит: «Позвони чуваку еще раз, позвони еще раз»).
В общем, мои успехи в поисках оставляли желать лучшего. Я с некоторой опаской зашел в офис с подносом, заставленным стаканчиками с кофе и заваленным шоколадными пирожными для Клема, обожающего их. Что же, приходится приобщаться к офисной культуре.
— Это не просто пирожные! — с нескрываемой признательностью воскликнул он, комично вскинув брови. — Это пирожные от «Маркс и Спенсер»!
— Ну, я знаю, что ты их любишь. И прости за вчерашнее.
— Все путем! Со всеми бывает.
— Ты пытался нас повеселить, — предположил я. — Просто у тебя случился очередной сбой чувства юмора!
— Ты слышал, Клем на следующей неделе собирается выступать с монологом, — объявила Зои, не отрывая взгляда от монитора.
— Шутишь?
— Ну именно это я и буду делать! Надеюсь, буду шутить! — воскликнул Клем в восторге от собственной шутки. — Эй, Сэм, ты слышала?
Сэм повернулась и бросила на него сонный взгляд.
— Джейсон, имея в виду мое выступление, позволил себе предположить, что я собираюсь шутить, и я ответил: «Именно это я и буду делать!»
Сэм отвернулась.
— Видел бы ты свое лицо. Только дай мне повод, парень, а уж за словом в карман я не полезу!
Оставалось только показать ему большой палец и сесть за стол.
Клем уставился в пространство, видимо, готовясь сделать какое-нибудь саркастическое замечание о сущностной значимости большого пальца.
Я углубился в работу над статьей, уже получившей заголовок «Луч света в темном Брайтоне». Я решил вложить в нее душу.
Обеденный перерыв.
Скамейка в парке.
Ролл с креветками, банка колы, и Дэв с горящими глазами.
— Сразу после твоего ухода до меня дошло.
— Что дошло?
— Ты. Девушка. Возможности. У тебя есть все для того, чтобы это сработало.
Я с удивлением покосился на него, незаметно принюхиваясь. Очевидно, он просто переусердствовал с «Ежиновкой».
Мы встали со скамейки.
— Подумай. У тебя есть читатели. И ты можешь использовать их, чтобы найти ее.
— Ты о чем сейчас?
— Ты можешь многое сделать. Он весь в твоем распоряжении.
— Кто «он»?
— Лондон.
— Не понимаю.
— «Лондонские новости».
Нет. Нет, спасибо, Дэв. Не то чтобы я сам об этом не задумывался. Статья в газете получила бы, разумеется, соответствующий общественный резонанс, но это было бы слишком прямолинейно. Нет, мне было бы стыдно. Это говорило бы о том, что я в отчаянии. Мне приходилось читать статьи журналистов, не понаслышке знавших то, о чем писали, — например о свинговых вечеринках или что-то в этом роде. Они всегда были написаны иронично, свысока. Нет, я не хочу в этом участвовать.
— Не думаю, что это позволит наилучшим образом решить проблему. Вряд ли это ей понравится.
— Откуда ты знаешь?
— К ней будет привлечено слишком много внимания. Как знать, вдруг это поставит ее в неловкое положение.
— Но я же не предлагаю тебе устраивать газетную шумиху. Но кое-что ты можешь использовать… Мы ведь решили, что в этих снимках полно подсказок. Фон, магазин, странная машина перед зданием с венчающими его огромными буквами, образующими слово «Аляска».
Я не стал рассказывать о своей поездке в Бермондси.
— Если ты не знаешь, что это за место… можно спросить читателей. Назови это «тайный Лондон». Предложи небольшой приз. «Знаете ли вы это замечательное место в „Неизвестном Лондоне“?»
Помимо воли я улыбнулся.
— Почему тебя это так волнует?
— Я просто хочу вытащить тебя из дома. А вот еще идея. Ты не знаешь, кто она, так что опять же можно попробовать спросить неравнодушных читателей. Напечатай фотографию, отображающую и других людей, чтобы это выглядело как случайный снимок, и случайный человек, обведенный кружком, получит случайный приз. Она наверняка позвонит, и дело в шляпе!
— А что, если она не увидит фото?
— Тогда увидит кто-то из ее знакомых. И они скажут: «Сьюзен — или как там ее зовут, — твою фотку напечатали в газете и ты выиграла пять фунтов!»
Я сделал вид, что обдумываю его слова, хотя уже не сомневался: это может сработать. Кроме того, такой ход отличался несомненной изящностью. Не назойливое преследование. Просто вполне оправданное в данном случае внимание.
Мы остановились.
— «Лондонские новости» — это не просто одна из городских газет. Это твой Лондон. На данный момент.
Дэв был доволен собой.
— Предложи это для рекламной кампании.
За его спиной я заметил мемориальную табличку:
Эрнст Беннинг, композитор, 22 года.
Темной ночью, упав в воду с перевернувшейся лодки у причала Пимлико, одной рукой держался за весло, а другой поддерживал женщину. Ее спасли, но его не успели.
— Пользуйся же моментом! — сказал Дэв.
— В общем, ничего, — задумчиво проговорила Зои, — но немного отдает провинциальной малотиражной.
— Но мы такие и есть. Ведь большая часть материала приходит, например, из Манчестера, но то, что делаем мы, предназначено для нашей аудитории. Для лондонцев. Это лучше, чем очередные нудные тесты. И я могу сам добыть картинки…
— Из…
— Ну не из банка видеоматериалов, на этом мы сэкономим. Я сам сделаю несколько снимков. Все равно я хотел бы получше изучить Лондон. Мне это полезно. Вредно засиживаться дома. Надо посмотреть что-то новое, вдохнуть свежего воздуха.
Она задумалась.
— Давай запустим это на пару недель. Можно, кстати, предложить читателям присылать снимки.
— Здорово! — не удержался я от восторженного восклицания. — Так что… Пойду найду картинку.
Я чувствовал себя прекрасно. Наконец-то я сделаю это. Ну неужели лучше часами пялиться на фото девушки, а потом срываться и мчаться в Уитби или Бермондси? И эти фото… В основном на них присутствовал Лондон, или по крайней мере мне так казалось. Так что идея Дэва имела смысл. Итак, мне надо выбрать подходящий снимок и пустить по следу армию моих вольных или невольных помощников-лондонцев.
Я достал фотографии и разложил на столе. Многие из них определенно не годились — к примеру, та, на которой был запечатлен парень с шикарными часами, поедающий гребешки в ресторане. Эта точно никуда бы меня не привела. Но в других кое-что было. Вот, к примеру, фото ее самой в парке, на фоне каких-то ворот, обрамленных огромными треугольными порталами, окруженными листвой. Можно увеличить некоторые детали. Вот это и есть «Неизвестный Лондон». Кто-нибудь узнает указанное место. Или вот снимок, сделанный в кинотеатре. Старый такой, кажется, что пианист, играющий «Мы встретимся снова», может в любой момент провалиться сквозь пол, еще до того как в зал войдут зрители утреннего сеанса. Она выглядит вполне счастливой. Пакет с поп-корном, бутылка с водой, все еще только начинается. Интересно, что произошло в тот вечер… Интересно…
— Гребешки?
Я вздрогнул, пытаясь сгрести свои фотографии. Ее фотографии. Не мои.
— Что?
— Гребешки! — повторил Клем, рассматривая фото. — Звучит не очень прилично, правда? Кто этот красавчик?
— Это… — И как прикажете объяснить? Откуда у меня фотография загорелого красавца, уплетающего гребешки? — Это мой брат.
— Правда?
Я чувствовал, что Зои сверлит взглядом мою спину. Она прекрасно знала, что у меня нет брата. Мы знакомы много лет, и я ни разу не упоминал о его наличии. Почти обо всем мы уже переговорили: выяснили, откуда мы родом, где хотим оказаться, каким видим свое будущее. Наверное, мы даже слишком много об этом говорили.
— Не вижу сходства, — заметил Клем. — Чем он занимается?
— Он… ортодонт.
Ответ впечатлил Клемма.
— У него своя практика. В… Уондсворте. Его жену зовут Лилиан, и у них нет домашних животных.
Меня несло.
— Лилиан — инженер-технолог. У нее светлые волосы.
Неплохо бы самому быть блондином.
— Финчли-роуд, — задумчиво произнес Клем.
— Что?
