Пьер Бордаж - Евангелие от змеи
Глава 15
Исмму не хватало Мириам куда больше, чем он мог предположить. Организация следующего тура лекций Наи-Каи, яростные нападки прессы, переписка, висящая над головой угроза преследований со стороны налоговых и судебных органов —он был занят двадцать четыре часа в сутки, но в душе жила пустота, и мысли о Мириам никуда не уходили. Сбежав от него в тот день из гостиницы в Блуа, она ни разу не позвонила, не написала, не связалась с ним по электронной почте. Мириам словно испарилась, не оставив им ни единого шанса на примирение. Перед исчезновением она протянула ему несколько спасительных соломинок, но он за них не ухватился, уверенный —и совершенно напрасно! —что она впадает в отчаяние только из-за жизни на колесах и бесконечной череды гостиниц. Йенну казалось, что их жизнь немедленно наладится, как только они вернутся в свое гнездышко в замке Мегэнври, штаб-квартире ассоциации "Мудрость Десана".
Йенн тщетно пытался обмануть свою тоску: он с головой уходил в работу, оттягивал до последнего момент отхода ко сну, боясь остаться один на один с собой в крошечной квартирке под крышей, где, казалось, еще жил их смех, слышались отзвуки их споров, отражались эхом от стен и потолка любовные стоны. Вид на холмистые пейзажи Нижнего Лозера, открывающийся из окна комнаты, теперь казался ему мрачным, голые деревья, затопленные луга и стелющийся по земле туман наводили уныние. Не улучшала настроения и обстановка, царившая внутри: Йенна приводили в бешенство активность и преувеличенная собранность членов сообщества, их глуповатые улыбки и выражение экстатического блаженства на лицах. Он задыхался от приторного запаха ладана, его оскорбляло и всерьез беспокоило открытое противостояние между вегетарианцами, приверженцами мясного питания по-десански и теми, для кого священна жизнь любой земной твари. В поместье обретались мужчины и женщины, перебравшие множество ашрамов, перепробовавшие сотни духовных учений. Точно так же автостопщики когда-то исходили вдоль и поперек сказочные страны —Индию, Афганистан, Непал, Таиланд...
В голове у этих людей была мешанина: трансцендентность, реинкарнация, поиск общности. Самыми непримиримыми, несгибаемыми сектантами были именно те, кто громче других вопил о терпимости и сострадании.
Они вцепились в Ваи-Каи, как потом перекинутся на следующего вошедшего в моду гуру, смешивая в кучу обрывочные знания обо всем и ни о чем: медитация, йога, тантры, техники массажа, карты таро, астрология, ЙиКи, хрустальные шары, драгоценные камни, боги, святые, мантры, привычки, догматы... Не были они никакими новыми кочевниками —всего лишь мародерами, грабителями, храмовыми менялами —стервятниками от славы, по выражению Мириам.
Неужели и он, Йенн Колле, принадлежит к жадному вороньему племени, летящему следом за Духовным Учителем в надежде урвать хоть крошку от его славы?
Ваи-Каи проявлял полное безразличие к возне, творившейся вокруг него, он был похож на короля, одинаково равнодушного к слухам и интригам своих придворий Ваи-Каи волновала одна-единственная вещь —распространение его учения: лекции, брошюры, переписки, статьи в газетах и журналах, сайты в Интернете, видеокассеты, диски, DVD, радио- и телепередачи... Один издатель-экзотерик предложил Ваи-Каи напечатать сборник его поучений, притом сделать и электронную и бумажную версию, и Духовный Учитель немедленно вмялся за работу. Каждый день он на много часов уединялся с девушкой по имени Элеонора —все звали ее клео, —отвечавшей за систему голосового распознания и верное воспроизведение текста на экране компьютера. Йенн испытал жестокое разочарование, что это задание Ваи-Каи поручил не ему. Конечно, посвяти Йенн все свое время книге, управление ассоциацией оказалосьбы в руках людей некомпетентных, но он не мог не ревновать Элео, дерзкую девчонку —ей было то ли шестнадцать, то ли семнадцать лет, —явившуюся неизвестно откуда и ухитрившуюся в два месяца занять особое место рядом с Учителем. За короткое время он потерял все —любовь Мириам и место первого ученика. Ассоциация, управление поместьем, административные задачи съедали большую часть его сил и энергии, не говоря уж о разрушительной деятельности некоторых учеников. Слово —элемент нематериальный, неуловимый —неумолимо воплощалось в дело, становилось материей , превращаясь в многочисленные самовоспроизводящиеся структуры. Вечера Ваи-Каи были отданы посетителям —иногда в старом сарае, переоборудованном в лекционный зал, собиралось до тысячи человек. Безвозвратно миновали времена невинности, простоты, /и 111 юго радостного беспорядка, разговоров обо всем и ни о чем, еды на ходу, на обочинах дорог, чувства сопричастности и безумного смеха.
Йенн пользовался редкими мгновениями свободы, чтобы прогуляться между постройками поместья. Архитектурный ансамбль XVIII века, недавно частично подцепленный, являл собой смешение барочной роскоши и типичного для Лозера аскетизма. Бывший хозяин подарил свои владения ассоциации "Мудрость Десана" в благодарность зато, что Духовный Учитель вылечил его от рака легкого. Йенн подозревал, что пятидесятилетний богач просто воспользовался предлогом, чтобы избавиться от слишком дорого обходившейся ему собственности, а заодно лишить наследства двоих детей: их бурные отношения больше всего напоминали ненависть. Наследники, кстати, подали на отца в суд, который рано или поздно состоится, и адвокаты истцов не преминут подчеркнуть безответственность отца, отдавшего родовое достояние секте в благодарность за псевдоисцеление.
Впрочем, это была всего лишь одна —и не самая грозная —туча из тех, что собирались над "Мудростью Десана".
Небо над Лозером было затянуто облаками. Холод, обрушившийся на южный склон Центрального массива, снова уступил место влажному, почти тропическому теплу.
Ветер, пахнущий перегноем, плесенью и тлением, дул над холмами. Реки и пруды выходили из берегов, грязь ручьями стекала на поля.
Йенн всегда выбирал один и тот же маршрут, единственную сухую дорогу на десяти гектарах грязи. Он забирался на голую вершину соседнего холма, откуда в одну сторону открывался вид на черные неприступные скалы Обепина, а в другую —на каменные островки домов под черепичными и шиферными крышами, укрывшимися в море зелени.
Звонок мобильника вырвал Йенна из задумчивости.
Перед глазами мгновенно всплыло лицо Мириам, сердце забилось в безумной надежде, и он нервным движением выхватил телефон из внутреннего кармана куртки.
Разочарование судорогой перехватило горло, когда он услышал голос Жоффруа:
—Ты должен вернуться как можно быстрее!
—Что происходит?
—Элео... Это она... она...
—Что —Элео, давай объясни членораздельно.
—Лучше бы... о черт, пусть лучше она сама тебе все расскажет. Ты где?
—Недалеко. Буду через пятнадцать минут.
Йенн никогда не был слишком спортивным, но уже через десять минут, подгоняемый растущим беспокойством, оказался во внутреннем дворе. Территория походила на растревоженный муравейник —во все стороны разбегались перепуганные люди. Некоторые направившись к машинам, припаркованным как попало перед бывшими конюшнями.
—В чем дело?
Никто ему не ответил, на него не смотрели, лица были суровыми, словно над замком пронеслось дуновение зла. Йенн заскочил в главный корпус —дверь оставили распахнутой настежь, пробежал через пустой холл —за стойкой информации никого не было, две большие смежные гостиные, огромную столовую —никого! — и ринулся в кухню. Постоянные члены ассоциации "Мудрость Десана" предпочитали есть в этой светлой, жарко натопленной комнате.
Элео рыдала, сидя на стуле, вокруг нее встревоженно переговаривались повара, обслуживающие ассоциацию, —мужчина и две женщины в серых холщовых фартуках. На разделочных столах валялись недочищенные овощи, кожура, распотрошенные пакетики со специями, на плите криво стояли кастрюли, кто-то опрокинул бутылку с маслом, а гора грязной посуды и плохо закрученные краны свидетельствовали, как внезапно была прервана готовка. Грязный серый свет вливался в помещение через два больших окна, выходивших на сад-огород и темный лесной массив.
Жоффруа подошел к Йенну, выражая взглядом преувеличенную обеспокоенность —отличительная черта кипучих дураков.
—Да что, в конце концов, происходит, черт бы вас всех побрал?! —выдохнул Йенн.
Жоффруа кивнул на Элео.
—Спроси у нее.
Остальные расступились, пропуская Йенна к девушке. Их хмурые лица были суровыми, пожалуй, даже враждебными.
