Я выбираю Элис - Джуби Сьюзен

Четвертый игрок у нас сегодня Келли. Он очень тихий и много плачет, особенно когда выпьет. Папа говорит, что он чувствительный. Очевидно, Келли настолько чувствителен, что за всю взрослую жизнь у него была всего одна работа. Он недолгое время помогал в магазине видео, однако так расстраивался из-за драм, которые там крутил, что это доставляло неудобство покупателям. Они-то приходили за какими-нибудь новыми фильмами или, допустим, последним матчем Всемирной федерации рестлинга, а в результате застревали в магазине и утешали Келли за просмотром второй половины «Языка нежности» или «Обыкновенных людей». Надо ли говорить, что с работой в видеомагазине у него не заладилось. У Келли никогда не бывает собственных подружек, однако он восхищается Маркусом и как будто живет его жизнью, что, если подумать, довольно страшно и грустно.

Вот такие люди приходят на папины «Менса-вечеринки». Поскольку они практически ничего не зарабатывают, играть им особо не на что. Иногда к ним присоединяется какой-нибудь новичок с деньгами. Если новичка посещает дурная мысль поднять ставки и «гениям» приходится ему подчиниться, они с обиженным видом погружаются в молчание, а новичку остается лишь догадываться, что же он сделал не так. Новичков они почти никогда ни о чем не спрашивают.

Как бы то ни было, все они сейчас собрались на кухне, хихикают, как девчонки, и сильно шумят, а я не могу сосредоточиться ни на своей книге, ни на невероятно мрачных смысловых оттенках песен группы «Баухаус». По правде говоря, мне больше и не на чем сосредоточиваться. Суета жизни меня совершенно не впечатляет. Можно поразглагольствовать о параличе от переизбытка информации, только в моем случае это, наоборот, паралич от отсутствия стимулов и от жизни в этом дурацком городе. Апатия — это все, что у меня осталось (я не шучу). Недавно я прочла в журнале «Спин», что дух отрицания, ирония и цинизм теперь не в моде. Торжественно вам заявляю, что эта тенденция до моего дома пока что не добралась. Схожу, пожалуй, посмотреть, как эти «гении» изводят друг друга своей мелочностью.

7 сентября

Цель № 3: «Научиться водить машину». Ставлю себе галочку! Чуть ли не пляшу от радости. Галочку!

Вчерашний вечер — это было нечто! «Гении» все надрались, и я повезла их и Макгрегора на Ежегодную службу памяти принцессы Дианы в Дрифт-вуд-холл. Теперь я умею водить автомобиль! Побывала на крупном мероприятии города Смитерс! Я уже, можно сказать, стала светским человеком.

Дрифтвуд-холл расположен примерно в двадцати милях от города. Это такое место, где члены Ро-тари-клуба и хоккейных команд танцуют, а остальные напиваются до бесчувствия. Что очень по-смитерсовски.

Просто не верится, что папа позволил мне вести машину. Думаю, ему и самому не верится. Он ведь даже не знал, что научиться водить было одной из моих главных жизненных целей! Иногда прогресс не остановить. Мама была на каком-то мероприятии хиппи, поэтому помешать мне не могла. Финн убедил всех, что, поскольку смерть Дианы стала одним из главных культурных событий в нашей жизни, наш долг — отметить это, сходив на службу. Кроме того, «гении» уже продули все свои взятые для покера пятьдесят центов и им стало скучно.

Не знаю, как это Финну удалось убедить папу разрешить мне отвезти всех в Дрифтвуд-холл на такси Маркуса. Разумеется, кроме меня с Макгрегором трезвых там не было, а я как-никак выше его ростом.

И хотя Финн был обеими руками за то, чтобы я вела машину, он достал из багажника кучу подержанной хоккейной амуниции — шлемов, наплечников и так далее — и всех нас, прежде чем мы сели в машину, заставил ее на себя напялить. Я подумала, что на самом деле он не слишком-то в меня верит. К тому же у меня был затруднен обзор, так как шлем был велик и все время соскальзывал на глаза. Итак, в компании четырех бредущих тяжеловесной походкой пьяных мужиков с наплечниками и в шлемах, а также одного мальчика, на котором было нечто, выглядевшее как длинный балахон, стилизованный под хоккейный свитер, я, неуверенно тронувшись с места, впервые в жизни повела древний «линкольн-континенталь». Это был настоящий стресс, так как Финн давал указания, а папа вел себя по-отечески и меня приободрял, Келли ныл, а Маркус настаивал на том, чтобы я не выключала работающую фару на случай, если мы наткнемся на платную парковку. Еще Маркус постоянно напоминал мне о необходимости говорить в его рацию: «Сто четвертый слушает, старина», хотя у нас не было связи с диспетчером. Только кто-то, столь же жадный до жизненного опыта, как я, мог учиться водить в подобных условиях. Должна признать, что, хотя я смогла бы справиться и сама, я была рада, что рядом со мной сидел Макгрегор. Он был единственным, кто следил за тем, как все работает, и мне об этом сообщал. Мне пришлось так сосредоточиться на вождении, что я практически не вспоминала о том, что пунктом назначения моей первой самостоятельной поездки было место, в котором мы намеревались отдать дань памяти погибшим в ужасной автокатастрофе. Финн поднимал эту тему несколько раз, но его все игнорировали.

К концу подъездной дорожки я разобралась с тормозами и фарами, причем почти без помощи Макгрегора. К Мейн-стрит вовсю заработала печка и загорелись аварийные огни. К моменту выезда на шоссе я уже знала про первую передачу, передние дворники и кнопку, заставлявшую опускаться заднее левое стекло. Короче, мы ехали.

— Отлично, детка, — сказал отец мне. И гениям: — Видите? Я же вам говорил, что она умница. — И снова мне: — Я тобой очень горжусь. Ты ведь не расскажешь об этом маме, правда?

— Просто скажи в микрофон: «Сто четвертый слушает, приятель» Или «старина»? Черт, никак не могу запомнить. Плевать. Ты уверена, что эта фара включена?.. Короче, она наездила на моей машине за последние две недели двести километров. И все бесплатно. Почему двадцатилетняя девица должна ездить на машине всюду, куда ей вздумается? Уж кажется, могла бы немного прогуляться. Хотя бы для фигуры…

Финн жаловался:

— Господи, как же здесь жарко! Это точно положение «выключено»? Келли, перестань реветь и пристегнись ремнем безопасности. Куда мы так несемся? Поворачивай! Поворачивай! Боже мой, Ди и Доди, очевидно, чувствовали то же самое в свои последние мгновения…

На одном из прямых участков я довела скорость до пятидесяти километров в час и, возможно, могла бы ехать еще быстрее, но Макгрегор сказал, что эта скорость, наверное, именно то, что надо. Папа очень гордился мной, пока не уснул.

Когда мы наконец добрались до места, на стоянке было припарковано порядка шести-семи автомобилей. Во всей своей хоккейной амуниции мы, обильно потея, с трудом вылезли из машины. Возле входа лежало несколько дешевых букетов увядших гвоздик.

Дрифтвуд-холл представляет собой приземистое здание с двустворчатыми дверями со всех четырех сторон, рассчитанными, вероятно, на любителей групповых танцев, которым в любой момент может поплохеть. Убогие пирамидки жалких букетиков выглядели печально. При их виде с Келли случился приступ горя. Он настолько потерял самообладание, что Маркусу и Финну пришлось его поддерживать и сопровождать.

Папу мы разбудить не смогли, поэтому оставили в машине. Он не выпивает столько, сколько остальные «гении», потому что у него привычка рано отрубаться. И слава богу. Мы с Макгрегором следовали за Финном и компанией, поддерживая дистанцию, достаточную, как я надеялась, чтобы никто вокруг не подумал, что мы вместе с ними. У меня хватает проблем и без того, чтобы общество ассоциировало меня с «гениями».

В дальней части зала были установлены видеомагнитофон и телевизор с большим экраном. Перед ним за раскладными столами сгрудилось несколько плотных групп людей. Фильм уже начался, и похоронная процессия двигалась сквозь рыдающую толпу. Телекомментатор выдавал поразительные по наблюдательности комментарии: «Видно, что людей сегодня переполняют эмоции», «Кажется, эта женщина сегодня много плачет». Стало понятно, что никакой мемориальной службы в Дрифтвуд-холле не будет, а будет лишь демонстрация видеозаписи телетрансляции с похорон Дианы.