Сергей Носов - Фигурные скобки
— Ну и что ты мне скажешь про это?
— Напомни, про что. (Капитонов дальше идет.)
— Ты думаешь, то, что он там писал, отношения не имеет к тому, что случилось?
— К тому, что случилось?
— К его гибели, — добавляет Марина.
Он опять не готов к разговору. Но когда надо включаться, Капитонов обычно включается.
— Понимаешь, Марин, — смотрит под ноги Капитонов, — я же все-таки не Шерлок Холмс, я не знаю, что думать. Мы тут в клуб «Ц-9» идем, будем там заседать.
— Тогда вот. Тогда главное. Тебе не показалось, что все, о чем он писал, это правда? Что он это не он? А если так, тогда с кем я жила? И где тот, мой?
Иллюзионисты подходят к дому с двумя эркерами, в далекие времена здание принадлежало Обществу попечения о некредитоспособных (почему Капитонову это известно?), а теперь здесь второй этаж занимает клуб «Ц-9», на первом же (Капитонов не знает еще) находится фотогалерея и гардероб.
— Мариночка, я позитивист.
— Какой ты позитивист!
— Какой-никакой, но я полагаю, должна быть во всем логика. И она должна опираться на опыт. Я не понимаю твоих вопросов. Да, несчастный случай, прискорбно. А если бы того не случилось, и он бы показал тебе эту тетрадь и сказал, вот, Марина, я нафантазировал, прочитай, это моя проба пера, как ты думаешь, могу ли я это сочинение отправить на конкурс научной фантастики, и что бы ты сказала ему?
Марина говорит:
— Думаю, на конкурс фантастики сочинения пишутся по-другому.
— Я не знаю, как пишутся, — отвечает ей Капитонов, сторонясь толчеи возле входа (только ближе к дверям повышается степень порядка входящих). — А ты знаешь? Он ведь тоже не знал, он ведь все-таки не писатель, не писатель-фантаст, он мог думать, что можно и так, правда, Марина?
Ему кажется, он успокаивает.
Марина спрашивает:
— Что ты скажешь о том малолетнем преступнике? Ну, которому в вашем Бюсте лицо измеряли циркулем?
Вошел. Вестибюль. Капитонов, отойдя в сторону, повернулся спиной к сбору:
— Я не помню такого. Я, наверное, раньше уволился.
— Так вот. Мне приснился сон. Мне приснилось, что мой Мухин… еще в стройотряде… А ты ведь был с ним в стройотряде?.. Ты ведь был?
— Ну, был когда-то, и что?
— А что Мухин… ты ведь помнишь, он с кем?.. ты ведь это должен был знать?
— Я не знаю, что тебе снится, — сухо он говорит.
— С кладовщицей. Я даже знаю, как зовут ее. Знаешь, как?
— Нет.
— Ее звали Яна.
— Тебе это все снилось? — Капитонов подходит ближе к стене (за спиной толчея, вытирание ног, раздевалка, с улицы холод).
— Да, это был очень странный сон, без фантастики, тем и странный, что ничего странного не было. Ее звали Яна. Выпивохой была. Не просыхала. Всем давала. Всем. Тебе не давала?
— Марина, я не знал никаких Ян, и если я тебе приснился, то я не тот, кто тебе приснился, ты понимаешь?
— Нет, ты мне не приснился. Мой Мухин трахнул ее по пьяни, когда она была невменяемой. На складе, за четвертым корпусом…
— Про какие ты говоришь корпуса? Не было никаких корпусов…
— На складе, за четвертым корпусом. Это было под занавес, в день отъезда. Пахло газом, она была в стельку пьяная, когда уходил. Утечка газа… Там было очень много ватников, гора ватников… А на вокзале он услышал, как рвануло… Вы все были пьяные, не волнуйся… И потом она на самом деле ушла, успела уйти… И вот ее сын, его сын вырос… Убил отчима… Узнал про отца… И решил тоже убить… Но он уже попал в ту тему… по части ваших исследований… Его разыскивали… И это ему циркулем…
— Марина, перестань сейчас же! Таких снов не бывает! Что ты несешь! Не было никаких Ян, никаких складов, мы работали на мелиорации… тогда повсеместно мелиорация была!.. Что с тобой? Ты где? Выкинь из головы эту чушь! Тебе надо забыть про тетрадь!
— Нет! Я тебе отдала, и как будто меня часть пропала. Не могу без нее. Я приеду за ней, хорошо? Она у тебя?
— У меня. Но тебе надо отвлечься.
— Клуб «Ц-9»… Я знаю, там выставка масок была… А когда ты читал, тебе не казалось, что Мухин…
Она замолчала. Он снимает пальто, перекладывая телефон из руки в руку.
— Что Мухин?..
— Ну, что Мухин похож на тебя?
— Нет, Марина, ничего близкого.
— Я про настоящего Мухина, а не про того, кто это все написал.
Капитонов замирает, вдохнув.
— Я его очень любила.
Молчит он теперь.
— Я приеду и заберу.
— Хорошо, — говорит Капитонов.
09:49
Он находит себя на втором этаже наливающим кипяток в чашку с растворимым кофе: как можно любить Мухина?.. Ставит чайник на место. Скинув задумчивость, берет ложечкой сахар. Чемоданчик приставлен к ноге, и нога ощущает приставленный к ней чемоданчик с тетрадью. Обычно Капитонов пренебрегает растворимым кофе, обычно он пьет заварной, дома у него медный кофейник — настоящий, Нина еще купила в Стамбуле. Взял печенину, откусил. За столиком у входа продолжается регистрация, Капитонов хочет податься туда, но вовремя соображает, что успел уже машинально отметиться: спрашивали фамилию, когда входил в фойе. Сделав глоток, Капитонов думает: я же не Архитектор Событий (вспомнил того — у стойки в гостинице). Делегаты общаются во времени
09:53
и почти не перемещаются в пространстве — стоят на месте, по большей части — парами, а где группка образовалась, так там те самые — гипершулеры и гиперкарманники, эти почему-то группками предпочитают держаться.
Уже здесь телевизионщики. Девушка-корреспондент берет интервью у Юпитерского. Сейчас Капитонов видит ее лицо не в профиль, как тогда, а в анфас, и он поражен ее огромными глазищами. Хочется подойти поближе и посмотреть, не обман ли это зрения, не фокус ли с макияжем.
Но к нему подходит Водоёмов:
— Вам необходим режиссер номера. У меня есть. Боюсь, опоздает, так что попозже… Очень хочет с вами познакомиться. Кстати, где Господин Некромант? Он выходил из гостиницы?
— Нет, я видел только Пожирателя Времени. Вернее, слышал. Он шел за мной и что-то бормотал про отмену зимнего времени.
— Будем к нему снисходительны, — мягко произносит Водоёмов. — Дистанционисты — наши ребята. Одна беда — не любят друг друга. Пожиратель Времени еще куда ни шло, а те двое…
А про Юпитерского Водоёмов говорит так:
— Знаете, про что он сейчас рассказывает? Про то, чем петербургские нонстейджеры отличаются от московских. Только бы говорить о различиях! А вы слышали, как я интервью давал? Я обо всех говорил хорошо. Обо всех вместе. Никого не различал, никого не выделял. Теперь видите, какая между нами разница?
Зовут войти в зал.
Сказав Капитонову «сядете на левой стороне», Водоёмов в числе первых покидает фойе. Отговорившийся Юпитерский, не желая отставать, спешит за ним, но своих зовет за собой. Капитонов допивает кофе, и тут он встречается глазами с корреспонденткой. Она улыбается ему и что-то говорит оператору.
