Минеко Иваски - Настоящие мемуары гейши
Я переживала ужасные времена. Меня мучили ночные кошмары, и я постоянно была на грани истерики.
Мне было никак не справиться с воспоминаниями о том, что произошло. Я знала, что все очень беспокоятся обо мне, но была неспособна даже сделать вид, что со мной все в порядке. Мама Сакагучи приставила ко мне одну из служанок, и та находилась рядом со мной двадцать четыре часа в сутки. Так продолжалось несколько месяцев.
15
Я часто думала о том, почему тетушка Оима так долго терпела поведение Яэко, в то время как была очень строга и непримирима ко всем остальным. Было ли это исключительно желанием сохранить «лицо» и гармонию, не допустить позора и разногласий? Думаю, что частично да.
Но я также подозреваю, что она пыталась вести себя с ней мягко из-за того, что Яэко была моей сестрой, а я была атотори. И, несмотря на все свои прегрешения, Яэко все же являлась частью семьи Ивасаки окия.
Однако мама Сакагучи не считала, что наказание, которому подвергла Яэко тетушка Оима, было достаточным. Она позвала Яэко к себе.
– Я запрещаю тебе танцевать на публике в течение следующих трех лет, – резко сказала мама Сакагучи, – я уже проинформировала госпожу Айко о своем решении, так что оно не подлежит обжалованию. Тебе запрещается переступать порог нашей внутренней общины вплоть до особого распоряжения. Ты исключаешься из нашей общины и не смеешь приближаться ни к этому дому, ни к другим домам нашей семьи. Мы не собираемся иметь с тобой дело. Не присылай мне подарков. Не утруждай себя поздравлениями или протокольными визитами, даже на Новый год. И это еще не все, – продолжала она, – я запрещаю тебе находиться вблизи от Минеко. Ты поняла? Тебе нечего делать рядом с ней. Я снимаю с тебя обязанности ее онесан по факту, но не по родственным связям. Ты придешь на ее дебют. Кто-нибудь из Суэхироя покажет тебе место, где ты будешь сидеть. А теперь иди и не возвращайся.
Никто не осудил бы маму Сакагучи, выгони она Яэко из Гион Кобу вовсе. Однако она избрала менее жестокое наказание: дипломатично ограничила возможности Яэко действовать на протяжении нескольких последующих лет и в то же время не обесчестила ничье имя, в особенности мое.
Проживание в доме мамы Сакагучи дало мне незабываемый опыт: я наблюдала за тем, как в действительности функционирует бизнес гейко. Она была отличной бизнес-леди и влиятельным брокером. Мне нравится думать о ней как о «крестной матери» всей округи. Люди всегда нуждались в ней, просили ее вмешательства, помощи или совета.
Каноко Сакагучи была истинной дочерью Гион Кобу. Ее не удочеряли, она была родным ребенком владелицы Сакагучи окия. Сакагучи окия традиционно славился своими музыкантами, и Каноко стала мастером охаяси – японского национального инструмента. Дебютировав еще подростком, со временем она стала очень популярной гейко.
Мать Каноко провозгласила дочь своей атотори. Сакагучи окия был большим и богатым, и у Каноко имелось много «младших сестер». Но она больше хотела заниматься музыкой, чем вести дела окия, и поощряла желание младших гейко, работающих у нее, становиться независимыми.
Сняв с себя часть обязанностей по управлению, Каноко стала больше заниматься музыкой и быстро начала подниматься вверх по иерархической лестнице Гион Кобу. Она получила сертификат, дающий ей исключительное право обучать Других определенным танцам. В системе Гион Кобу это означало, что все, кто хочет заниматься или исполнять охаяси, должны были получить особое разрешение у мамы Сакагучи.
Есть такая должность в организации школы Иноуэ, называемая кокэн. Кокэн – это что-то вроде опекуна. Существует пять семей, обладающих этим исключительным титулом, и Сакагучи – одна из них.
Одна из причин, по которой кокэн является очень важной персоной, заключается в том, что он принимает участие в назначении иэмото. Такое случается один раз за два-три поколения и имеет огромное влияние на направление школы. В качестве кокэн мама Сакагучи принимала участие в выборах Иноуэ Ячиё IV, и та была признательна ей за поддержку.
Но влияние мамы Сакагучи было намного сильнее, чем у старшей учительницы. По стечению обстоятельств, она обладала огромным влиянием на большинство жителей Гион Кобу, включая учительницу Казама, преподавателя танцев, Котэй Ёшизуми, играющую на шамисэне, различных владельцев очая, полицейских Кабукай и, конечно же, она была окасан всех филиалов Сакагучи окия.
Мама Сакагучи была на десять лет младше тетушки Оима, и ей было около восьмидесяти, в то время, когда я к ней переехала. Она все еще оставалась очень энергичной и активно участвовала в жизни Гион Кобу. Достаточно было только взглянуть на то, сколько сил и внимания она вкладывала в мою карьеру и благополучие. Я жила у мамы Сакагучи до окончания седьмого класса и весь последующий год.
Переезд изменил мое место жительства, но не внес изменений в обязанности. Я ходила в школу на уроки по утрам и после обеда. Я много училась и еще больше занималась самостоятельно. В то время моя жизнь уже так тесно была переплетена с Гион Кобу, что я почти не заметила смены места жительства. Единственным отличием было то, что я наконец избавилась от привычки сосать грудь Кунико или тетушки Оима перед сном.
Я продолжала хорошо учиться в школе и была очень привязана к своему классному руководителю в восьмом классе. Однажды он заболел и попал в больницу. Я была все еще под впечатлением смерти Масаюки и пришла в ужас от того, что, возможно, и учителя ждет та же участь. В школе мне не сказали, в какой больнице он лежит, но я сама стала его искать. В конце концов ему, наверное, сообщили об этом, потому что учитель передал мне записку на маленьком клочке бумаги.
Я развила бурную деятельность, несмотря на протесты заменяющего его учителя. Мы собрали девятьсот девяносто девять листов оригами буквально за три дня и сложили их вместе, чтобы ускорить выздоровление нашего учителя. А потом мы положили туда последний, тысячный, лист. Этот лист предназначался для того, чтобы у учителя прибавилось сил, когда он встанет на ноги. Мне не позволено было пересекать улицу Синдзё, так что мои одноклассники передали посылку без меня.
Наш учитель вернулся в школу через два месяца. В знак благодарности он подарил всем нам карандаши. Я была безмерно счастлива от того, что он не умер.
Я вернулась в Ивасаки окия в тот год, когда пошла в девятый класс.
В мое отсутствие истек срок контракта Томико. Когда она прибыла в окия, то подписала контракт на шесть лет. Это означало, что она фактически работает в окия. Когда контракт закончился, девушка имела право продолжать работу гейко, жить за пределами окия, но под его руководством или же выбрать какой-либо другой путь. Она решила выйти замуж.
