Джаннетт Уоллс - Серебряная звезда
– Бин, ты хочешь чего-то добиться, споря о пачке хрустящей картошки, – заметила Лиз. – Это неважно!
– Он не может указывать мне, о чем думать.
– Может, ведь ты работаешь на него – но это не означает, что ты должна так думать. Но, в то же время, лучше не высказывать ему свое несогласие.
– Иными словами, мне следует заткнуться и есть проклятые «Принглсы»?
– Выбирай, с чем тебе нужно воевать. Это как с мамой. Иногда лучше прислушиваться к тому, что они говорят.
Вот так она вела себя с мистером Мэддоксом, рассказала сестра. У него обо всем есть свое мнение, и она просто молча слушала. Мистер Мэддокс признался, что иногда горячится, и ему нравится ее выдержка, которую Лиз проявляет, когда он выходит из себя. Она понимает, как надо себя вести. Он доверяет ей и уважает ее, вот почему дает ответственные поручения. Позволяет Лиз смотреть важные документы, касающиеся судебных дел, в которых он принимает участие.
– Что, например? – поинтересовалась я.
– Я не могу это обсуждать, – ответила сестра. – Я поклялась мистеру Мэддоксу хранить все в тайне.
– Даже от меня? – удивилась я. Мы с Лиз всегда всем делились.
– Даже от тебя.
Глава 25
К концу лета мы с Лиз скопили достаточно денег, чтобы купить новую одежду. Мистер Мэддокс заплатил мне наличными, как я хотела, и я хранила деньги в коробке из-под сигар, которая лежала в маленькой белой колыбельке вместе с фотографией папы и с его «Серебряной звездой». Лиз сняла деньги со своего счета, и однажды мы поехали в магазин на Холлидей-авеню. Я думала, мы купим несколько дешевых комплектов одежды, но сестра настояла на том, что, кроме джинсов и маек, нам надо приобрести один по-настоящему сногсшибательный наряд. Важно, какое первое впечатление мы произведем в новой школе. Лиз выбрала себе яркую оранжево-пурпурную юбку и блестящую пурпурную рубашку. Для меня она нашла пару лимонно-зеленых брюк и клетчатый лимонно-зеленый жилет.
– Надо о себе заявить, – сказала она.
В первый день школьных занятий мы надели свои сногсшибательные наряды. От «Мэйнфилда» до остановки автобуса можно было дойти пешком, но дядя Тинсли довез нас в «Деревяшке» на Байлер-Хай. Он тоже считал, что надо произвести хорошее впечатление.
Школа была большим кирпичным трехэтажным зданием, с пилястрами и отделкой из известняка. Сотни учеников бродили под огромными тополями перед фасадом, черные дети в одной группе, белые – в другой. Как только приехали, я сразу сообразила, что мы ошиблись с одеждой. Все белые дети были в линялых джинсах, кроссовках и футболках, а на черных детях были кричащие, яркие наряды, как у нас с Лиз.
– Мы одеты как черные дети, – буркнула я.
Дядя Тинсли усмехнулся:
– Да уж. В наши дни цветные одеваются лучше, чем белые.
– Все будут таращиться на нас и показывать пальцами, – вздохнула я. – Нужно вернуться домой и переодеться.
– Поздно, – заметила Лиз. – Как всегда говорит мама – кто будет вмешиваться, если ты можешь выделиться на общем фоне?
Мы, конечно, стояли в сторонке. И черные, и белые дети осматривали меня, хихикали и строили гримасы, когда я проходила мимо них.
– Эй, Пеструшка! – крикнул белый мальчик.
Вечером я повесила желто-зеленые штаны в шкаф, рядом с детским маминым платьем для конфирмации. Завтра надену джинсы и майку. Лиз сказала, что она сделает то же самое. Я понимала, что даже если больше никогда не надену эти штаны, они все-таки произвели незабываемое впечатление. С этого дня все станут звать меня Пеструшкой.
Глава 26
Средняя школа Байлера была не такой, в какой я училась в Калифорнии. В здании были лестницы и высокие потолки, стоял затхлый запах, было шумно, хлопали дверцы шкафов, между уроками звенел звонок и ученики галдели в переполненных холлах. Сразу стало понятно, что ребятам, знавшим друг друга всю жизнь, не хочется знакомиться с новой девочкой. Даже когда я дружелюбно улыбалась им, они быстро отводили взгляд. Может, это из-за интеграции, но в холлах и на лестницах ребята сильно толкались и пихались. В общем, средняя школа Байлера была заполнена нервными детьми, у которых руки чешутся, чтобы кинуться в драку.
В шестом классе я думала, что в школе существуют строгие правила, с переменой уроков, с толстыми учебниками и с таинственными предметами, такими, как, например, алгебра. Лиз была умница, не то что я. Несмотря на устрашающие названия – литература и тесты для проверки понимания, общественные науки и домашняя экономика, – сами предметы не являлись чем-то особенным. Литература и тесты на понимание оказались просто чтением. Общественные науки – информацией с какими-то вкраплениями истории. И первым, чему нас стали учить в домашней экономике – девочек седьмого класса, – оказалась сервировка стола. Нож справа от тарелки, острием к тарелке; ложка рядом с ножом; вилки – слева, положенные так, как они должны будут использоваться.
Наша учительница, миссис Томпсон, была большой, медлительной, с напудренным лицом, в серьгах, которые всегда задевали ее ожерелье. Она заявила, что учит нас «искусству выживания», что это должна знать каждая женщина. Но ты же не умрешь от того, что положила ложку слева от тарелки? Мальчики седьмого класса должны уметь делать покупки и научиться таким интересным и полезным вещам, как накачка спустившейся шины, починка лампы, сборка книжной полки. Когда я сказала миссис, что моя идея об искусстве выживания заключается в том, что я должна уметь накачать спустившуюся шину, а не накрывать на стол, миссис Томпсон возразила, что это мужская работа.
Нас даже не учили ничему практическому, например, как составлять бюджет или пришить оторванную пуговицу. Главное – знать, как ставить стакан для воды по отношению к стакану для сока и каким должно быть белье. Мама не задыхалась в корсете, а ее подруги не носили лифчиков, но миссис Томпсон повторяла, что недопустимо, чтобы под одеждой можно было увидеть женское тело, вот почему все женщины должны носить корсет – необходимое основание под белье, – и можно только стыдиться того, что в наш век много женщин его не носят.
Это было скучно, и я даже не могла ее слушать. Я провалила бы тест, если бы миссис Томпсон не сказала, что даст нам бонусы за каждое название кухонной посуды. Большинство девочек написали пять или шесть названий, а я вспомнила много чего, начиная от ножа для разрезания пиццы до терки для сыра, до щипцов для орехов, от ножа для очистки яблок до скалки. Я закончила тест с тридцатью семью очками.
