Сергей Минаев - The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты
Приходит эсэмэс от Наташи: «Я не люблю Питер». Быстро-быстро набиваю ответ: «Я тоже, поэтому ужинать предлагаю в Москве».
«Ты же говорил про кофе».
«Будем ужинать кофе».
«Странное предложение».
«Хорошо, что ты не пишешь латиницей».
«Chego xoroshego?»
«Fuck! Ты издеваешься?»
«Ненавижу мат».
«По-английски не считается. Во сколько завтра увидимся?»
«Я за рулем».
«В восемь нормально?»
«Я тебе напишу. Завтра)))»
Ободренный, я тороплюсь в душ, спотыкаюсь о сандалии, чуть не врубаюсь лбом в дверной косяк. Аккуратно открываю дверь ванной, захожу и включаю воду. В самом деле, на кой черт мне кроссовки? Я же из машины не вылезаю!
Раздается требовательный звонок гостиничного телефона. Кому я нужен? Наверное, Даша, она же чтото про помощь говорила. Звонок все больше нервирует, но я не подхожу. Даша, ты хорошая девочка, но я не хочу тебя, врубаешься? Не хочу ни минуты, зайка. А если бы хотел, все равно бы не стал. Ты знаешь почему. Включаю воду еще сильнее, залезаю под душ. Твердые струи воды сначала отодвигают звонящий телефон на второй план, а потом и вовсе заглушают его....
– А я заваливаюсь в купе, пьяный в мочекал, но чувствую, все равно догнаться надо, а главное – поговорить. – Денис Попов, владелец одноименного заведения, вальяжно развалился на диване. Он рассказывает очередную историю, ни к кому конкретно не обращаясь, обшаривает глазами зал, перманентно машет кому-то рукой или здоровается глазами. Выбеленная челка падает ему на глаза, он каждый раз поправляет ее, недовольно морщась. – И тут заходит проводница! Я ей культурно предлагаю посидеть, поговорить, выпить водки...
– Мне бы свет выставить, – извиняющимся тоном говорит Женя. – Когда этот Ник Кейв приедет?
– Скоро, – я открываю бутылку виски и глазами призываю его подставить стакан.
Помимо меня, Даши, Жени, Олега и Попова, за столом еще человек шесть питерских: промоутер Леша, организовавший концерт Кейва, смешной парень с ершиком редких волос, одетый в подобие военной формы; журналистка с местного телевидения, постоянно вставляющая «да ладно!», в жестком мини, ботфортах и дырявой черной кофте, из-под которой провинциально светит белый бюстгальтер; высоченная деваха в шляпе, неопределенного, скорее всего противозаконного рода деятельности; пара подружек Дениса (?) и двое парней в деловых костюмах, витиевато представившихся, но не отложившихся в моей памяти. То ли соинвесторы, то ли со-дилеры, то ли просто потребители. На всякий случай я избегаю говорить с ними, чтобы не попасть в ситуационный конфликт. По задумке, мы должны взять интервью у промоутера, а журналистка – у меня, или наоборот, это, похоже, никого не волнует и одинаково не представляется возможным, так как девушка все время глупо хохочет и пристает к Жене, а промоутер еще полчаса назад потерял кед и постоянно норовит нырнуть под стол в поисках пропажи. Я чувствую, что напьюсь, неотвратимо и пугающе, хотя не выпил еще и пятидесяти грамм. Во мне все странно напряжено, и мысль скачет между переспать/найти в себе силы не переспать с Дашей, с чего бы начать интервью с Кейвом – и съемками сериала, которые, видимо, сорвутся. Чтобы разгрузить голову, посылаю глупую эсэмэску Наташе: «Тебе нравится Ник Кейв?». Но она не отвечает.
– ...И вот мы минут сорок бухаем. Плотно так. И проводница мне рассказала уже и про пьющего мужа, и про болезненную дочь – практически всю свою жизнь, – продолжает Денис. – И мне бы уже спать лечь, так все надоело, а она все сидит и сидит. И тут я говорю: а давайте кокаина попробуем?
– Свет было бы здорово уже выставить, – слышу я жужжащий голос Жени.
– Пока рановато, – отмахиваюсь я от него.
– Да ладно! – звучит справа.
Раздается звук бьющегося стекла, я резко поворачиваю голову и вижу, как бутылка шампанского завалилась, разбив несколько бокалов. Их содержимое выплескивается на колени журналистки, та успевает выхватить из кучи малы свой бокал и истерично хохочет. И непонятно, что ее больше развеселило, – спасенный бокал или то, что большая часть стекол и остатков бухла очутилась у нее на коленях. Между тем стол продолжает ходить ходуном, собравшиеся резко вскакивают, схватив тарелки и стаканы, Денис замолкает, пытаясь понять, что за херня происходит, и в этот момент из-под стола вылезает гребаный промоутер с кедом в руке. Он торжественно поднимает его, демонстрируя окружающим, и изрекает:
– Во! К Ленкиным ногам ускакал!
– Малыш, может тебе хватит? – меланхолично замечает Денис.
– Ну, типа, – пожимает плечами промоутер, встает из-за стола и начинает зигзагообразное движение к туалетам. Один кед на ноге, второй – в руке. Компания принимается рассаживаться.
– И чё дальше было? – нетерпеливо спрашивает один из «костюмных».
– Дальше? Ну, я нарезал дорог, показал, как юзать. Она берет свернутую банкноту, прицеливается, – Денис делает характерный жест, – потом поднимает на меня свои серые глаза и тихо, но внятно говорит: «Извините, а я не привыкну?» – «Нет, говорю, – он обводит глазами восторженные лица собравшихся, – нет...»
– ...вам просто негде достать! – вставляю я, как мне кажется, про себя, но, как выясняется, очень громко.
– Да ладно! – хлопает ладонями по столу журналистка.
– Малыш, ну ты весь кайф сломал! – Денис достает из кармана очки Oliver people в зеленой оправе и обиженно водружает их на нос.
– Просто это моя любимая из твоих историй. – Я примирительно развожу руками. – Не ожидал, что так громко получится.
Собравшиеся, оценив, что скандала не будет, начинают хохотать. Лучше всех слышно Дашу и журналистку. Я смущенно улыбаюсь, встаю и обнимаю Дениса.
– Люблю этого гандона! – констатирует тот. – Всегда знает, как испортить вечеринку.
– Да ладно! – снова верещит эта коза.
– Я тоже тебя люблю, зайка! – Я сажусь обратно.
– А ты Попова давно знаешь? – спрашивает Даша, прильнув ко мне.
– Сто лет.
– А вы где познакомились?
– На съемках второй части «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», в Питере.
– А... а вы там играли?
– Мы там жили.
– М-м-м, – Даша кусает губу, пытаясь осознать сказанное.
– Э-э-э-э-э, я не понял, мы стол заказывали! – раздается справа.
Я вижу троих серьезно одетых мужчин со спортивным прошлым, обступивших худющего официанта с несчастным лицом. Их девушки стоят чуть поодаль, прижав к груди сумочки, будто те живые.
– Что значит «вип-резерв», а мы тогда кто?
