Andrew Лебедев - ТВари
Ей казалось, что стоит ей сесть в такую машинку, как жизнь ее мгновенно изменится к лучшему. И она перестанет быть служанкой Джона, его рабыней, найдет себе богатого молодого свободного парня, и они уедут с ним куда-нибудь в Америку или в Эмираты. А лучше — в Париж. Или Амстердам.
У красотки Розы были свои мечты о счастье. Ведь не в том счастье, чтобы предаваться быстрым соитиям с Джоном и нужными ему друзьями, когда это нужно. Нужно им, а не ей. А в том счастье женщины, когда близость совершается не по надобности, не по принуждению, а по любви.
И Розе тоже хотелось любви. Она имеет право на счастье. Роза хотела сесть в свою красную машинку марки «Пежо» и поехать на свидание с прекрасным принцем.
Роза устала быть рабыней сексуальных прихотей Джона и его друзей. Подкатила черта. Хватит. Баста. Вот убьют они с Натахой ее подругу, заработают денег и… И уедут в дальнюю даль.
Одна подружка Розы — законченная оторва, сифилисом болела два раза, так и та нашла себе хорошего жениха и замуж вышла. За богатого, преуспевающего. Он себе духовно близкую подругу искал и справедливо полагал, что в ночных клубах и в дискотеках себе такую не сыщет. И ходил по музеям и галереям. А подружка Розы, эта семнадцатилетняя шлюшка, которая проституцией с двенадцати лет занималась, тоже… Почуяла черту. Что баста — дальше край.
Она, как девочка из интеллигентной семьи, одевалась в самое скромное платье, чистенькое, отутюженное, но жутко не модное. И прическу делала обязательно с прямым пробором посередине. И очечки кругленькие.
Мужчины вообще падки до женщин в очках. И таки нашла себе!
Стояла в Третьяковке напротив картины Левитана «Малиновый звон». Два часа стояла, и поймался на крючок нужный ей человечек. Через две недели признался в любви и — женился. Знал бы дурачок, кого берет… А оба счастливы теперь.
Вот и Роза мечтала о счастье.
– Тут такая штука, не получится у тебя, — сказала Розе бывшая шлюшка, когда они повстречались как-то после ее удачного замужества, — тут искренность нужна, а у тебя искренности нет.
И кто бы такое говорил! Шлюха, проститутка, на которой клеймо негде ставить! Искренность здесь нужна, а у Розы, ха-ха, искренности нет, поэтому у нее ничего не получится!
Ладно, простила Роза подруге, что на свадьбу не пригласила. Понятное дело, кто у нее друзья-подруги? Бандиты, сутенеры, менты, да такие же шлюхи, как она. Поэтому под выдуманном романтическим предлогом сказала она мужу, что никого со своей стороны приглашать не хочет.
Это Роза еще могла как-то понять. Но вот таких нравоучительных речей, типа у нее искренности нет, поэтому и парня себе хорошего найти не может, такого хамства, такого высокомерия по отношению к себе Роза простить не могла. И была даже готова из мести пойти к муженьку этой высокомерной сучки и все рассказать про то, как днями и ночами по двенадцать клиентов в сутки… Эх, да что там!
А сучка эта теоретически подготовилась. Рассказала Розе историю про святую Марию Египетскую, как та, будучи закоренелой проституткой, вдруг прозрела, покаялась и была ей за это покаяние дана великая благодать и сила.
Потому что искренность у ней была.
А у Розы…
Какая у нее искренность? Только желание машину приобрести да на блядки на ней поехать.
* * *– Сроку нам с тобой дали три недели, подруга, — с усталой иронией сказал Джон, — и если не шлепнем эту Агату твою, то придется аванс возвращать, ты об этом думаешь или нет?
– Я думаю, — раздраженно повысив голос, ответила Роза.
– Думай, думай, голова, шляпку куплю, — ухмыльнулся Джон и добавил уже серьезно: — Хорошо бы эту твою Натаху так подставить, чтобы на нас не подумали.
– Было бы лучше, если бы ты заказчицу на всякий пожарный засветил, — тихо сказала Роза. — У нее связи, у нее муж в самых верхах, она с адвокатами в случае чего отвертится, а нас как простых исполнителей загнобит и еще, чего доброго, нас с тобой еще на этапе следствия в камере забьют.
– Да ну тебя, — сплюнул Джон, — может, отказаться хочешь?
– Нет, не хочу, мне деньги нужны.
– Тогда давай думай, времени мало осталось.
– А ты тоже думай, как заказчицу на видео записать, когда она аванс передавать будет…
* * *Агаше было очень хорошо. У нее появился парень. Ее первый парень, модный смешной Сережа Мирский, известный дискжокей и шоумен.
А раз уж у нее все стало так хорошо в ее личной жизни, значит, она достигла.
Достигла того, чего так хотела.
Еще год назад, работая в кафе на Текстильщиков, она и мечтать не могла о том, что попадет на радио и что ее парнем будет известнейший в Москве человек.
И пусть он толстый — какая ерунда! Плевала она на всех этих культуристов и идиотов с фигурами Аполлона. Хорошего человека должно быть много.
Теперь они вместе тусовались на дискотеках, на модных вечеринках, в клубах, на презентациях и юбилеях. Сережа Мирский и Агаша Фролова.
И она стала зарабатывать приличные деньги. Такие деньги, какие раньше ей даже и присниться не могли. И тем более не могли присниться бедному Абраму Моисеевичу — ее учителю сценического искусства и актерского мастерства.
Сначала предложения поступали только Сереже. Он утаивал их от нее, но делал это не очень-то тщательно, и она все понимала.
Сереже было выгодно вести именно утренний эфир, потому что вечерами его приглашали проводить свадьбы высокопоставленных чиновников и богатых бизнесменов.
Вскоре Агаша узнала и прейскурант. Оказывается, Сережа брал…
Когда Агаша в первый раз услышала сумму, у нее стакан с кофе из рук выпал. Пять тысяч долларов в конверте — за одну свадьбу, плюс машина представительского класса с шофером туда и обратно! И это только с шести вечера до двенадцати ночи. И потом по тысяче долларов за каждый час переработки!
– Это же автомобиль «лада-жигули» за один вечер, — вырвалось у нее, когда как-то при ней, совершенно не стесняясь, Мирский говорил по мобильному, принимая заказ от клиента.
– Вы знаете мои цены? Хорошо, что знаете, пятерка в конверте и машина от дома до места и обратно.
Положив трубку в карман, Серега совершенно дежурно и буднично пояснил:
– Дочка министра транспорта замуж выходит на Рублевке, опять в субботу работать.
Вообще-то говоря, это было частью обольщения с его стороны. Показывая себя во всей красе, этаким преуспевающим шоуменом, Серега распускал перед Агашей свой павлиний хвост.
Но однажды заказ пришел на них обоих — возымели действие две совместно отработанных недели на общем эфире. Публика начала воспринимать Сережу и Агашу как одно целое. Мирский был явно смущен. Он не ожидал такого поворота событий.
– Что? Обязательно вдвоем? — кричал он в трубку. — А если я один, то вам что? Не подходит?
Но Сережино смущение длилось недолго.
– Хорошо, цены наши знаете? Восемь тысяч в конверте. И машина от дома до места и обратно.
Сумму Сережа разделил по справедливости: семь себе и одну Агаше.
– Тысяча долларов за один вечер — это очень хорошие деньги для тебя, — сказал он.
Так и было до поры, покуда однажды не пришел заказ персонально на одну только Агашу. Ее приглашали в модный клуб на презентацию нового женского журнала.
– Сколько мне попросить у них? — спросила Агаша.
– Бери пятерку, не сбивай мне цены, — миролюбиво ответил Мирский.
А потом ее дважды приглашали проводить свадьбы. Одну, без Мирского.
И она брала по пять и по шесть тысяч за вечер. А потом были случаи, когда Сереже предлагали сразу три свадьбы в одну дату. Или им обоим — две свадьбы в один вечер.
Тогда Мирский изобретательно соображал, что, если в одном ресторане Агаша начинает свадебное торжество, а в другом к таким же обязанностям приступает Сережа, то ко второй половине вечеринок, ведущие могли бы меняться. И можно было снимать два раза по восемь тысяч за знаменитую пару дискжокеев. Но теперь эти восемь тысяч делились уже поровну.
Ну еще они стали любовниками. Когда в три часа ночи, опьяненный успехом, ты едешь с чужой свадьбы, а в сумочке лежит очередной конверт с тяжеленькой суммой, то обязательно хочется любви. И кого же полюбить, как не партнера? Вот однажды после очередной свадьбы они и поехали прямиком к Сереже на его квартиру на «Соколе».
В июле Агаша заработала тридцать восемь тысяч долларов. Голова шла кругом. Надо бы пойти на шоферские курсы, только когда? Утром у них с Сережкой эфир, а вечером свадьбы или тусовки…
А тут еще дяденька Дюрыгин напомнил наконец об их совместном проекте. Проект утвердили, и теперь настала пора сниматься для телевидения.
Времени ни на что уже не осталось совсем.
И образовалась еще проблема. Дяденька стал выражать недовольство по поводу ее связи с Сережей. Поставил условие: или бросай Мирского и этот «чес» на свадьбах, или я найду другую ведущую для телевизионного шоу.
