Фредерик Тристан - Героические злоключения Бальтазара Кобера
– Ах, это ты, несчастный заика? – ответил он тотчас же. – Не будь таким самоуверенным, ведь дипломы тебе дали из жалости. И что ты можешь знать об ангелах, ты, который ничего не смыслишь в людях!
Бальтазару было очень обидно слышать эти несправедливые слова. Но он взял себя в руки и ничего не ответил. Осмелев от этого молчания, наглец пошел еще дальше:
– Кстати, кто нам докажет, что ты не еврей? Ты знаешь этот язык потому, что он тебе родной.
Студенты, ехавшие вместе с ними, расхохотались:
– Он и взаправду считает себя фениксом, этот жалкий птенец!
Они так говорили о Бальтазаре, потому что завидовали ему и тому интересу, который проявили к нему профессора.
– Сейчас мы устроим тебе экзамен, – начал один из них. – Надо же нам знать, достоин ли ты находиться среди нас. Для начала, господин дипломированный из жалости, скажите-ка нам, сколько будет дважды два?
Бальтазар молчал.
– Он этого не знает! – воскликнул Иосиф Бодмер. – Но поскольку ты самого высокого о себе мнения, то ответь еще на один вопрос: сколько богов обитают на небе?
На эти слова кобыла Борака стала на дыбы, без малейшего участия всадника повернулась к обидчику своего хозяина и могучим ударом копыта выбросила его из седла. Иосиф Бодмер свалился на землю.
Небольшая группа остановилась. Два студента спешились с коней и наклонились над упавшим, который, растянувшись на траве, не шевелился.
– Ты его убил! – сказал один.
Бальтазар быстро сошел с лошади и приблизился к Иосифу Бодмеру. Тот дышал, но, падая, он ударился головой о камень, и это его оглушило. Через несколько мгновений он открыл глаза.
– Что со мной случилось? – спросил он.
Студенты ответили:
– Заика направил на тебя свою лошадь. Она ударила тебя копытом и сбросила на землю.
Бальтазар знал, что это не так. Он не подстрекал свою лошадь, она действовала по собственному побуждению. Но как это объяснить? Он сказал:
– Извини меня. Я этого не хотел. Но больше не богохульствуй.
Студенты смотрели на Бальтазара с ненавистью. Потом Иосифу помогли подняться в седло, после чего все молча продолжали путь.
На привале студенты рассказали докторам о происшедшем. Позвали нашего друга, и он это объяснил как несчастный случай.
– Мы тебе охотно верим, – сказал Эбергард Оппенгеймер. – Однако эта кобыла кажется нам опасной, и мы попросим тебя ехать впереди экипажей вместе с солдатами. Они всадники получше, чем студенты.
На самом деле ректор университета отлично понял, что произошло. Он знал характер Иосифа Бодмера, которого взял с собой в эту поездку, лишь уступив настояниям его отца, банкира, очень влиятельного во всем Вюртемберге.
Итак, они добрались в Фрибург без дальнейших приключений. Там наших друзей ожидал приятный сюрприз. Паслигур и старейшины братства вестников, покинув Нюрнберг, обосновались в этом городе. Теплая братская атмосфера, царившая в гостинице под Гусем и Рашпером, вернула Бальтазару душевное равновесие. Именно в этом учреждении они с Каммершульце нашли приют, тогда как доктора и студенты были расселены в самом университете.
Иосифу Бодмеру очень не понравилось, что Кобер поселился в гостинице, так как он сам хотел снять там комнату. Но ему сообщили, что свободных номеров нет. Это так раздосадовало молодого человека, что он решил отомстить Бальтазару и стал подстрекать своих приятелей против него. Таким образом, когда наш друг думал только о богословских диспутах, которые должны были состояться в помещении крытого зернового рынка, эти завистливые лоботрясы готовили ловушку, будучи уверены, что он в нее попадется.
Диспуты между протестантскими священнослужителями и богословами католического вероисповедания привлекли огромную толпу народа. Немногие могли разобраться в тонкостях этих дебатов, но считалось признаком хорошего тона присутствовать на них, в надежде, что противники начнут осыпать друг друга оскорблениями, а то и до рукопашной дойдет! Но чаще всего зрители просто восторгались ораторским искусством одного, иронией второго, обаянием третьего, неистовством четвертого, присутствуя на этих словесных баталиях, как на спектакле.
В лагере протестантов очень нравился публике Эбергард Оппенгеймер, умеющий загнать противника в угол вопросами вроде бы незначительными, но которые в конечном счете оказывались исполненными глубокого смысла. Доктор Шредер, большой специалист по Эразму, вызывал восторг своей лирикой. Тем, кто слушал его, казалось, что они возносятся в сферы небесные и проникают в самые сокровенные тайны Божьего промысла.
Среди католиков самым грозным и самым эффектным оратором считался Готфрид Буддеке. Это был иезуит, закованный в броню науки, вооруженный, как канонерка, сражающийся под флагом строгости Веры. Его искусные ответы снискали ему громкую славу. Так, одному протестанту, спросившему, что он понимает под реальным присутствием Христа в таинстве евхаристии, он ответил: «Если вы сами этого не понимаете, то не надейтесь, что я вам это объясню. Есть ли смысл убеждать отсутствующего, что его здесь нет!»
Фридрих Каммершульце принимал участие в таких диспутах, прежде чем они были запрещены, в Саксонии и в Тюрингии. Поэтому он хорошо знал правила этого нелегкого искусства и готовился очень тщательно в течение недели, которая оставалась до открытия дебатов. Не выходя из своей комнаты, он посылал Бальтазара в университетскую библиотеку за нужными ему книгами. Юноша был очень горд исполнять его поручения, тем более, что его любовь к книгам начала превращаться в настоящую страсть.
Библиотека Фрибурга была очень богата на трактаты всякого вида и содержания. На полках, тянувшихся вдоль ее высоких стен, можно было найти как «Трактат о парадоксах» Альчати, так и «De ordine universi»[10] Андреа Баччи, письма Бембо и многоязычную Библию Алькала, «De asse et partibus eius»[11] Буле и эпиграммы Каллимаха, «Commentarii utriusque linguae»[12] Камерариуса, изданные в Базеле, и «Трактат о сновидениях» Кардана, страсбургские, миланские и парижские издания сочинений Николая Кузанского и произведения Эразма Роттердамского, «Bibliotheca universalis»[13] Геснера и также его «Historiae Animalium»,[14] «Liber beati Job»[15] монаха-доминиканца Агостино Джустиниани, знатока гебраистики, «Трактат о древностях» Грапальди, а также сочинения Гиппократа в переводе Фабия Каба, произведения Иосифа Флавия, изданные в Базеле Арлениусом при помощи Сигизмунда Гелениуса из Праги, ученика Марка Музуруса, «Quincuplex psalterium»[16] Лефевра д'Этапля, изданный у Этьенна, в Париже, «De regnandi peritia»[17] – первый помол «Князя» Макиавелли, подслащенный Нифо, «Утопия» Томаса Мора, изданная в Левене, у Мартина, поэма, приписываемая Орфею и воспевшая подвиг аргонавтов, опубликованная в издательстве Филиппа Жюнта, Кратандера и Доле, пятнадцать книг Овидиевых «Метаморфоз», которые изложил французским стихом Абер д'Иссу, уроженец Берри, «Liber paramirum»[18] Парацельса в немецком издании 1565 года и в латинском переводе Форбергера, датированном 1570 годом, драгоценное собрание древнееврейских грамматик Мунстера, Клейнертса и Ресто де Калиньи, изданных в одной книге Пауло Парадизи по прозвищу Каносса, куда вошли также «Песня Песней» на древнееврейском, опубликованная Гвидачерио, «Joannis Picci Mirandole omnia opera»[19] изданные в Болонье, Венеции, Страсбурге и собрание сочинений Жана Пти, «Piatonis omnia opera»,[20] изданное усилиями Марка Гоппера, а также более давние собрания Вальдера и Мануцио.
Издания Альдеса были представлены здесь такими книгами, как «Hypnerotomachia Poliphili»,[21] «Похвала сумасшествию», «Филиппические комментарии» – и другими «Римскими древностями». «Tractatus de immortalitate animae».[22] Помпонацци соседствовал здесь с «Quatuor librorum de orbis terrae concordia Primus»[23] Постеля, изданной в Базеле Опореном, а также с Кораном в изложении Библиандера, который вышел из под печатных прессов того же Опорена. «Диалектика» Рамуса и «Theologia naturalis»[24] Сабунде царствовали там рядом с «Географией» Страбона с предисловием Бюсси, напечатанной Винделином де Спире в Венеции, и «Opera»[25] Тертуллиана, изданными Беатусом Ренанусом, учеником Эразма. Бальтазар Кобер барахтался в этой гавани учености, как дельфин в Коринфском заливе.
Однажды, когда он нес Каммершульце книгу, которую тот попросил его найти и которую он после продолжительных поисков в конце концов обнаружил, за углом дома он столкнулся с Иосифом Бодмером и двумя его приятелями. Они ждали его. Улица была пустынна. Три студента вытащили из-под рубахи ножи и угрожающе стали надвигаться на нашего друга. Этот последний, прижатый к стене, не нашел другого выхода, как повернуться к нападающим лицом. Не имея в руках ничего, кроме книги, он бросил ее Бодмеру в лицо, но тот легко уклонился. Не зная, что делать дальше, он набрал полные легкие воздуха и со всей силой, на которую был способен, испустил крик вестника, попавшего в беду.
