Александра Стрельникова - ТАСС не уполномочен заявить…
Это только мерзкий начальник Кирюша говорит, что у нее в этот день блеск голодной тигрицы в глазах, и, мол, к «зловатой» и в обычные дни, Ларисе Паллнне лучше не подходить, потому что «сожрет с потрохами». Но что может понимать этот алкаш и урод…
Если он принесет цветы…
Утром, проходя мимо вахты при входе в агентство, журналистка оставила дежурному свой телефон, попросив позвонить, когда ее будет спрашивать гражданин Италии по имени Антонио.
— Спросить Ларису Павловну, — услужливо повторил мужчина пенсионного возраста, глядя на бумажку, которую журналистка загодя написала дома.
— Ой, погодите, — женщина взяла листочек у вахтера, быстро достала авторучку и вычеркнула отчество, — спросить Ларису. Просто Ларису…
Затем она вошла в рабочий кабинет и, улучив момент, когда двое ее коллег вышли, быстро набрала заветный телефонный номер гостиницы «Интурист».
После Ларисиного «бонжорно» последовали еще несколько итальянских слов вперемешку с русскими, которые она заготовила в качестве приветствия.
Когда Антонио от неожиданности проговорил сразу и быстро пару предложений на родном языке, женщина сказала «скузи» (извините) и «нон каписко» (не понимаю). Но этого было вполне достаточно, чтобы вызвать массу приятных ассоциаций у гражданина Италии.
Они условились встретиться где-то в промежутке от часа до двух. Но предусмотрительная Лариса, заверила, что, даже если Антонио и выбьется из этого графика, ничего страшного не произойдет, так как она целый день всё равно будет находиться на работе. А когда напоследок журналистка еще произнесла «чи вдьямо», что означало — «увидимся», то Антонио просто просиял. И она смогла уловить это «сияние» даже из телефонной трубки. На то она была Лариса.
«Всё идет по плану, — радостно вздохнула женщина. — И всё будет именно так, как я задумала, если он принесет цветы. А он принесет мне цветы. Я это чувствую. Я его уже заинтриговала».
Из рабочих мероприятий сегодня намечалась лишь летучка отдела, которая всегда проходила в кабинете начальника — Кирилла Петровича. «Нудное занудство», как называла это мероприятие журналистка, продолжалось не более двадцати минут. Происходило это обычно с утра.
Но сегодня почему-то секретраша-злодейка, которая должна была уже пригласить на летучку сотрудников отдела, этого не сделала. Ларисе очень хотелось побыстрее «отстреляться» от обязательного официоза, чтобы полностью освободить свои мысли и чувства ожиданию совсем иного «мероприятия». Поэтому, отпив немного минералки из бутылочки, которая стояла у неё на столе, женщина не поленилась заглянуть в кабинет начальника и поинтересоваться, будет ли сегодня летучка.
— Будет, будет, — неопределенно буркнул Кирюша, — бесцеремонным, как всегда взглядом, глянув на напомаженную и сексуально соблазнительную сотрудницу своего отдела.
— Секретарша оповестит? — поинтересовалась подчиненная.
— Секретарша заболела, — начальник посмотрел на часы, — я сам вас всех скоро приглашу.
Однако «скоро» не последовало.
К Ларисе уже вот-вот должна была прийти подруга с театральными билетами, которой она заранее заказала пропуск. И журналистка снова заглянула к начальнику, потому что уж очень хотелось «отстреляться» от обязаловки.
— Не иначе, на свидание торопишься? — развязно и в то же время ревниво сказал Кирилл Петрович.
— На интервью, — парировала Лариса.
— Что, в принципе, одно и то же, — насмешливо сказал он. — Уж замуж невтерпеж…
— А причем тут «замуж»? — невольно дернулась сотрудница. — У меня такое чувство, что вы боитесь, что однажды это в моей жизни всё же произойдет… Это тем более странно, при вашей здравствующей ныне жене, и том разнообразии девиц, которые любят сидеть у вас на коленях в баре Дома журналиста…
— А ты видела своими глазами?
— Конечно. И не раз. Пить надо меньше…
— Компромат на меня собираешь?
— Ну, что вы. Больше, чем вы сами, никто вас скомпрометировать уже не может, — насмешливо сказала Лариса, покидая кабинет начальника.
— Стерва, — услышала она из-за только что прикрытой ею двери.
— Мразь, — тихо проговорила женщина, — теперь он специально будет тянуть время, потому что понял, что мне хочется побыстрей освободиться.
И еще с тоской подумала о том, как же ей надоело это нескончаемое противостояние подчиненной и начальника. Причем, дряхлеющего и отвергнутого начальника, который был бы очень даже непротив приволокнуться за своей сотрудницей, если бы… Если бы это было возможно. Именно невозможность и безответность желаемого рождали это состояние «ненавистной любви» руководителя к постоянно раздражающему его объекту. Причем, ненависти было гораздо больше. Целый океан ненависти. И нескончаемое желание делать гадости, подлости — большие, маленькие и — бесконечные…
Когда корреспондент возвращалась в рабочий кабинет, навстречу ей по коридору уже шла актриса Василькова.
— Ларочка, — бросилась ей навстречу журналистка, и они обнялись, — пойдем ко мне, поболтаем.
Актриса лишь успела достать из своей дамской сумочки театральные билеты, как дверь кабинета отворилась, и на пороге показался Кирилл Петрович.
— Дамы, прошу на ковер…
Две Ларисины коллеги быстро покинули комнату вслед за начальником.
— Даже поговорить не успели. Я быстро, минут через двадцать буду. Дождись меня. Журнальчик почитай, — и молодая женщина выпорхнула из кабинета.
Посетительница, пользуясь моментом, набрала нужный ей номер театра «У ворот».
— Репетиция начнется через полчаса, — оповестили ее.
— Хорошо, буду. Я совсем рядом, в двух шагах от театра — в здании ТАСС, — сказала кому-то актриса.
* * *…Лариса слушала, но не слышала очередной дежурный бред своего начальника, думая о том, что каждая минута приближает ее к долгожданному моменту. Поэтому даже вздрогнула, когда неприятный голос вдруг приказным тоном сказал:
— А вы, Лариса Паллнна, задержитесь…
Журналистка, желавшая быстрее покинуть кабинет, молча, остановилась у дверей.
— Садись, садись, — сказал начальник, пересматривая на своем столе небрежно лежавшие бумаги.
Женщина неохотно присела на ближайший к выходу стул.
— Не могу найти этот график, — с раздражением сказал Кирюша. — И секретарши нет. Ну, да ладно. По графику, который я попросил вести секретаря, видно, что ты постоянно опаздываешь на работу.
— Что… что такое? — не поверила своим ушам Лариса. — Я обязательно поинтересуюсь, ведется ли такой график в других подразделениях, или это только исключительно бюрократические замашки моего руководства?
И она засмеялась.
Руководитель открыл рот, чтобы ответить, но коллега резко его перебила.
— А я-то, наивная, думала, что вы меня похвалить решили за то, что сразу три моих корреспонденции за последний месяц висят на «Доске лучших материалов», — сказала она.
— Трудовую дисциплину никто не отменял, — нагло сказал он, всё еще роясь в бумагах на своем столе.
— Пусть ваша секретарша со мной на театральные премьеры и концерты ходит, которые начинаются после обычного трудового дня и заканчиваются часто заполночь, и начинает вести новый график — часов переработки.
— Да тебе палец в рот не клади, я знаю, откусишь. Особенно, сегодня, в твой «голодный» день, — сказал он с демонстративной издевкой.
— Журналист — не клерк из государственной сберкассы, который должен отсидеть с 9-ти утра до 6-ти вечера. Позвольте вам напомнить, что журналистика — профессия творческая, в которой важен конечный результат, а не опоздание на двадцать минут.
— Короче, не изменишь стиль работы и манеру общения с начальством, — напишу докладную.
Лариса поднялась со стула. Доведенная до «точки кипения», в таких случаях, она всегда переходила на «ты».
— Мы говорим на разных языках, — женщина смерила начальника презрительным взглядом. — А не пошел бы ты… Читай «Принцип Питера». Особенно, в той части, что называется «Синдром конечной остановки», Кирюша, — и вышла, хлопнув дверью.
Она быстро пошла по коридору, громко цокая высокими каблуками сапог. Машинально глянула на настенные часы, которые показывали половину первого.
«Всё, отстрелялась и на сегодня свободна», — с облегчением подумала женщина.
Но какое-то смутное чувство тревоги неожиданно кольнуло ее. И она ускорила шаг.
Чему улыбалась Главная Дама
Чувство тревоги и какую-то непонятную тоску, только часом ранее, неожиданно ощутила и Симона — главная помощница Антонио на выставке в «Экспоцентре». Эмоция была настолько сильна, что у нее вдруг возникло непреодолимое желание позвонить шефу и услышать его голос. Никакой срочной, безотлагательной причины не было. Ну, если причины не было, то ее нужно было придумать.
