Ник Хоакин - Пещера и тени
И, попрощавшись, юноша с озабоченным видом заторопился прочь.
— Вы думаете, это сенатор тайком переправил девушку в пещеру? — спросила мисс Ли.
— Очевидно, да. Либо он, либо отец Грегги. Только у них была возможность сделать это.
— Нет, мистер Энсон. Вы помните, Туро сказал, что он проводил сенатора к машине, когда тот собрался уезжать? В это время в часовне не было ни души — ни бодрствующей, ни просто живой. Возможно, как раз тогда либо девушка прокралась внутрь, либо ее пронесли.
— Может быть, вы правы. Но ее никто не видел. Где же она была до этого?
— Может, пряталась в машине. Скажем, в машине отца Грегги.
— Нет, эта машина уже уехала.
— Тогда в машине сенатора. Во всех других спали активисты, но, поскольку его машина пришла последней, она была единственной, где… В чем дело, мистер Энсон?
— Ничего. Просто сучий климат в этой сучьей стране.
— Мистер Энсон!
— Простите. Я вдруг плохо себя почувствовал.
Он вспомнил, как Почоло говорил: «Не хочется тебя обижать».
— Да, утро сегодня жаркое, — сказала мисс Ли.
Солнце на стальном небосклоне расплылось в слепящее пятно. В белом мареве контуры крыш, верхушки деревьев и человеческие фигуры казались обведенными размытой темной каймой, словно они дымились по краям.
Действительно ли все выглядит таким размытым и зыбким, подумал Джек, или в этом виновата старая меланхолия? Даже мисс Ли, вся в белом, глупо кривилась, словно он видел ее через дымчатое стекло. Ему очень хотелось дать ей пощечину, чтобы смахнуть эту ухмылку.
— Жизнь ужасна, — сказал он ей.
3Джек впервые видел всех трех Алехандро вместе, и сейчас у него была возможность разглядеть, как общие черты облика Мансано, столь яркие и крупные в доне Андонге, уменьшились в более твердом профиле Алекса и совсем робко прослеживались в Андре. С этой несхожей похожестью как бы рифмовался зеленый цвет в их одежде: зеленое на белом в гавайской рубашке дона Андонга, зеленое на индиго в тагальской рубашке Алекса, зеленое с бежевым у Андре на его поддельном батике.
Юноша только что отогнал машину, на которой привез Джека, и сейчас стоял за креслом деда, облокотившись на изголовье. Старец держал аудиенцию в библиотеке. Время шло к полудню. Алекс сидел на ковре у ног отца, упираясь плечом в подлокотник клубного кресла и положив руку старику на колени.
Джек, которого усадили напротив дона Андонга, рассказывал о своих злоключениях прошлой ночью в колодце.
— Когда наконец прибыл Почоло с ключами и выпустил меня, я обнял охранника, потом долго тискал Поча и вообще готов был целовать землю!
Слушатели рассмеялись, и их смех воскресил в нем остатки утренней эйфории.
— Но Почоло посоветовал мне не пересаливать и отчитал за излишнюю активность.
— У нас с Алексом как раз было к нему дело сегодня утром, — сказал дон Андонг, — и, когда он сообщил, что случилось с тобой, — caramba![68] — я тут же велел Андре ехать в баррио и привезти тебя. Ты узнал там что-нибудь?
— Только одно: человека, который пытался поймать меня в ловушку, никто не видел.
— Так кто же этот cabron[69], которому известно о потайном ходе?
— Дон Андонг, вы, должно быть, встречали молодого священника по имени Грегги Вирай?
— Конечно. Но он не cabron. Он был нашим капелланом в пещере.
— Ну так вот, поскольку он три года ведал этой часовней, жители баррио считают, что он вполне мог обнаружить потайной ход.
— Ну, это чепуха, — сказал Андре. — Если бы он его обнаружил, об этом узнал бы весь мир. Он такой. Как Ненита Куген. Чуть что узнает — и приходит в такое возбуждение, что должен тут же бежать и всем рассказывать.
— Но, — улыбнулся Алекс, — у него могли быть особые причины помалкивать об этом.
— Прекрати, Алекс, — сказал его отец.
— Папа́, я просто хотел сказать, что он использовал потайной ход вместо личного туалета.
— Алекс, замолчи!
— Нем как могила, папа́.
— Джек, — продолжал старец, — а потайной ход объясняет, каким образом Ненита Куген попала в пещеру?
— Или же как ее туда доставили. Но тогда она и тот, другой, кто бы он ни был, должны были пройти через часовню. А там у гроба все время дежурили.
— Да, я знаю, — сказал Алекс. — Я был там. Тебе разве не рассказали, Джек? Я ведь уже говорил, что Ненита Куген звонила мне в тот день после обеда и хотела встретиться, но, когда я приехал к ним около восьми, ее не оказалось. Тогда я поехал сюда, но ни папа, ни Чеденг не было дома, только Моника — накормила меня ужином. Потом я вернулся к себе в конгресс и работал над бумагами далеко за полночь. И только по пути домой вспомнил, что не был у гроба этого парня, Роммеля Магсалина, который, кстати, погиб из-за вашей пещеры, папа́. Я остановился, купил цветы и отправился в баррио. Туда я прибыл около двух и провел там пару часов.
— Ну, отец, — засмеялся Андре, — тогда ведь и вы могли быть тот самый cabron, который спустил Нениту вниз по тайному ходу!
— Только если бы она была со мной, а вокруг не было никого.
— А в часовне, — спросил Джек, — ты оставался на какое-то время один?
— Один? Так ты серьезно? Там было сборище активистов, они устроили ночные бдения у гроба, и эти мальчишки были везде — в часовне и снаружи.
— Но ведь в то время, около двух, — сказал Джек, — почти все спали?
— Да. Они дежурили по очереди, и, когда я приехал, у гроба сидели только три паренька — спорили о том, где игроки лучше: в «Криспа» или в «Мариваса», хотя тоже, несмотря на баскетбол, клевали носом. Так что я отослал их вздремнуть. Но не успели они уйти, как в часовню с ревом ввалились три здоровенных увальня, пьяные и все в крови. «Да тут, пожалуй, пахнет убийством», — сказал я сам себе. Но, оказалось, они только что зарезали козу для поминок. Спрашивать у меня, кто я, собственно, такой и какого черта там делаю, не стали — тут же грохнулись на колени у гроба и начали выкрикивать такие, знаете, молитвы, что кровь стыла в жилах. Я еще подобного не слыхивал: прямо по «Гамлету» — отмщение и все такое прочее! В конце концов запас их ужасных литаний иссяк, и они, шатаясь, убрались прочь, но только я решил, что мне выпала минута тишины и покоя, как ворвалась толпа подростков: искали гитару, которую у них кто-то одолжил или что-то в этом роде, — и, пока ее не нашли, часовню, можете мне поверить, поистине сотрясал трубный глас, способный мертвого поднять из гроба. Потом явилась какая-то разъяренная мамаша — разыскивала дочку, не вернувшуюся домой, за ней — ревнивый возлюбленный, желавший узнать, не там ли его любовь. Там, знаете ли, все время, пока я сидел, то и дело появлялись новые люди. А ты говоришь — один! Ха! Да передо мной была какая-то многоглавая гидра!
— А когда, отец, — спросил Андре, — вы последний раз встречались с гидрой?
У Джека с души словно камень свалился. Он сказал:
— Этот Грегги и его приятель дежурили раньше. Хотел бы я знать, оставались ли они там одни хоть какое-то время. Потому что если нет, то они и не могли спустить Нениту Куген по потайному ходу. И следовательно, перед нами все та же тайна — как она попала в пещеру?
— Звучит как у Шерлока Холмса, — заметил Андре. — А в котором часу она могла попасть туда?
— Последний раз ее видели живой около семи вечера, в субботу, а тело нашли в семь утра в воскресенье, но врач говорит, что смерть наступила раньше, примерно часов в пять. Так что оказаться в пещере она могла где-то между восемью часами вечера в субботу и пятью утра в воскресенье. Но в восемь вечера в субботу активисты уже сходились в часовню, а в воскресенье в пять они уже почти все проснулись и снова собрались там. В промежутке же все время один-два человека были у гроба, возле алтаря.
— А это трудно — проникнуть в потайной ход? — спросил дон Андонг.
— Очень. Он под алтарем. Сначала надо убрать переднюю стенку. Потом вынуть массу барахла, которое там навалено. Потом поднять тяжелую доску, под которой находится люк.
— И незамеченным все это проделать нельзя.
— Абсолютно невозможно, дон Андонг. А потом еще все надо вернуть на свое место, иначе будет видно, что что-то не так. Но алтарь был в полном порядке и ночью, и наутро — никто не заметил ничего странного. У них там алтарь старинный, с ретабло[70], за ним священник служит мессу, повернувшись спиной к собравшимся. Когда служат мессу по-новому, приходится ставить стол.
— Знаю, я там бывал. Теперь мне ясно, почему на отца Грегги должно было пасть подозрение, раз он был там в ту ночь.
— Дон Андонг, а вы не знаете, где он сейчас? — (Джек чувствовал, что старец то ли чем-то смущен, то ли немного обеспокоен.) — Или ты, Алекс, ты не знаешь? Похоже, он сошелся с активистами.
— Да, я его встречал, — ответил Алекс и вдруг, сняв руку с колена отца, встал и направился к книжным полкам.
