Ирина Лобановская - Что мне делать без тебя?
- Ура! - завизжала Полина и, услышав шум в передней, понеслась туда, раскрылив руки.
- Моя детка! - обнял внучку Глеб. - Почему ты так сердито смотришь на деда?
- Потому что ты не привез мне новую бабушку! Я очень хотела на нее посмотреть!
Витковский переглянулся с дочерью.
- Видишь, папа, - сурово сказала Олеся, - к чему приводят твои дурацкие бесконечные увлечения и необузданные страсти! Ты бы вспомнил о своем возрасте!
И Олеся смешалась. Не ей бы произносить подобные слова! Как ее все-таки взвинтили постоянные звонки и визиты Мэри, недавнее посещение Арины вместе с малышкой, а теперь вот и Полина со своей любовью к бесчисленным бабушкам...
- Я обязательно на днях привезу к тебе Юрате, - пообещал внучке Глеб. - Возьми, детка, эти пакеты, посмотри, что там есть, и тащи все на стол. Твоя мать ведь ничего не умеет.
Олеся предпочла не услышать последнее замечание. Она провела отца в комнату, где, напевая, покачивался с пятки на носок Карен.
- Здравствуйте, Глеб Иванович! - вежливо поздоровался мальчик, перестав петь и качаться.
- Здравствуй, дружок! - ответил Глеб, внимательно рассматривая его из-под очков. - Надеюсь, ты еще не сочиняешь стихи?
Карен удивился вопросу.
- Даже не пробовал. А что, разве следует начать?
- Ни в коем случае! - отрезал поэт. - Не пишешь - и замечательно! Сочиняющий стихи - это погибший человек, ни на что не годный, вроде меня! А ты, похоже, годишься на многое.
- Спасибо, - поклонился Карен. - Хотя я пока еще не знаю, на что гожусь.
- Зато знаю я! - заявил Витковский. - Я видел тебя не раз, дружок, внизу, у подъезда, под проливным дождем. На такое способен далеко не каждый! Хотя я вовсе не одобряю ни тебя, ни Олесю, должен с уважением признать твой настойчивый характер и волю. Личность всегда остается личностью.
- А почему вы не одобряете нас? - спросил страшно довольный похвалой и гордый собой Карен, глядя в лицо Витковского немигающими темными глазами.
- А потому, глазастый, - ответил Глеб, усаживаясь, - что безумие еще никогда никого не украшало. В жизни нельзя терять голову ни при каких обстоятельствах. Иначе долго ли до греха! Хотя иногда так приятно бывает оказаться без всякого соображения... Понятно, милый?
"Здорово! - подумал Карен. - Еще один моралист на мою голову! Как они все обожают читать наставления! Прямо жить без этого не могут".
Полина приволокла тесно заставленный поднос, следом за ней явилась Олеся с посудой в руках.
- Мартышка будет отличной хозяйкой, - объявил Глеб. - Садитесь, девочки, и расскажите мне о двух Аринах. Что это вдруг старшей вздумалось вас навещать?
- Арина иногда бывает у меня, - с вызовом ответила дочь. - И здесь нет ничего предосудительного: почему я не могу видеть единственную сестру, а Полина - свою маленькую тетку?
Полина вдруг фыркнула, как взрослая, прекрасно все понимающая женщина. Старшие изумленно переглянулись. Похоже, они чересчур долго считали Полю ребенком. Карен хмыкнул следом. Глеб строго глянул из-под очков и тоже рассмеялся. Одна Олеся сохранила непроницаемый и неприступный вид.
- Так вот, - продолжала она, - по-моему, папочка, ты должен почаще видеть маленькую Арину. Мне никто не жаловался, но я сама прекрасно знаю, что ты частенько забываешь о ней. В конце концов, существуют обязанности и долг...
О-о, опять ее любимые слова! Карену они и дома обрыдли. Он заскучал и взял авокадо. Можно попросту не слушать и не слышать.
Витковский тяжело вздохнул. Старшая дочь, хотя и любимая, иногда становилась совершенно несносной.
- У Арины-мамы есть только один недостаток, но недостаток серьезный: она никогда не понимала, "как трудно быть женой поэта".
- Не поэта, а твоей! - уточнила Олеся. - Но я больше беспокоюсь о сестренке.
- Давай оставим этот разговор, - снова вздыхая, попросил отец. - Он сейчас совсем неуместен. Вернемся к нему позже.
- Да он у тебя всегда неуместен! - взорвалась Олеся. - Арина такая чудная девочка! Полина прямо влюбилась в нее!
- Ничего подобного! - тут же предательски заявила Поля. - Ни в кого я не влюбилась, это все враки!
- Помолчи! - сверкнула глазами мать. - То от тебя слова не добьешься, а то встреваешь на каждом шагу! Я окончательно не понимаю тебя, папочка!
- Ну и не понимай себе на здоровье! - махнул рукой Глеб. - Зачем тебе что-то понимать? Преподавай свою литературу, в которой ты, как видно, прекрасно разбираешься.
- Леся прекрасная учительница! - быстро вставил Карен.
- Да уж! - проворчал Витковский, покосившись на мальчика. - Для тебя, конечно, нигде никого нет лучше нее! Дадите вы мне наконец спокойно поесть или нет? Иначе я отправляюсь к Юратке! Она там скучает без меня.
Полина сразу повисла на Глебе.
- Не уезжай! Ты ведь только что приехал! Или забери меня с собой! Я очень хочу познакомиться с твоей Юраткой!
- Ну, хорошо, детка, успокойся! - мягко сказал Глеб. - Никуда я не уеду! Куда от вас, таких противных, денешься?
Полина надолго устроилась на коленях у деда, нашептывая ему на ухо свои рождественские просьбы. Глеб согласно кивал, улыбаясь и поглаживая девочку по голове.
- Я понял, мартышка. И сделаю все, о чем ты просишь. А ты не хочешь сейчас поехать со мной проводить Валерия?
Олеся окаменела. Карен напряженно выпрямился.
- Куда проводить? - насторожилась Полина. - Разве он уезжает? А почему я ничего не знаю?
- Ну, я тоже не знаю, почему ты ничего не знаешь, - Глеб недоброжелательно глянув на дочь и ее нового избранника. - Твоя матъ, похоже, сама об этом не слышала... Валерий улетает через два часа в Германию.
- На Рождество, - глухо добавила Олеся.
- Ну да, вероятно, на Рождество, - недобро согласился Витковский. - Я собираюсь отсюда поехать в аэропорт. Поедешь со мной, Поля?
Девочка осторожно встала с колен деда. Она оказалась перед нехорошим и сложным даже для взрослого человека выбором: поехать - значит, оскорбить мать, не поехать - значит, обидеть дедушку и не увидеть любимого Валерия, давно пропавшего. Кроме того, в интонации Глеба ей почудилась тревога. Он словно на что-то намекал. А на что - Полина догадаться не могла.
Олеся пристально разглядывала свои руки. Карен удивленно уставился на Глеба темным немигающим взглядом - и Витковский против них... Полина внимательно посмотрела на мать, пытаясь прочитать в ее смятенной, непутевой душе хотя бы строчку.
- Я поеду с тобой, Глеб, - наконец решилась Поля. - Я хочу попрощаться с Валерием.
Олеся даже не подняла головы. Карен смотрел озадаченно и недоуменно: почему же отец Олеси против них?..
Валерий отошел от взлетной полосы. Вдруг стало тоскливо, страшно и очень одиноко: что ждет его впереди? Что и кто?
Да никто на Земле не ждет тебя, господин директор. Ты летишь сейчас в никуда, только совсем один - вспомни стихи Витковского. Подумав о нем, Валерий решил позвонить и вытащил мобильник. Ответила Юрате. С милым акцентом, чудовищно искажая слова, она объяснила, что Глеб поехал к дочери - к своей старшей дочери - и будет не раньше десяти вечера.
Олеся... Задумчивые бровки и ничего не выражающий взор... Валерий снова направился к летному полю. Оно не отпускало от себя, манило полосками дрожащих болотных огоньков, мрачным простором и магической, реющей в воздухе уверенностью в том, что все будет хорошо: иначе здесь не рискнули бы пускаться в длинные и опасные перелеты. И вдруг Малахов увидел Полину. Девочка бежала к нему, раскрылив руки.
- Валерий! - закричала она на бегу. - Я так скучаю без тебя! Не улетай, пожалуйста!
Беспокойная мелодия сердца зазвучала громче.
- Поля... - растерянно сказал Малахов, наклонившись. - Ты что здесь делаешь? Ты одна?
Полина с плачем повисла на его плечах.
- Не улетай, Валерий! Мы с Глебом приехали тебя проводить, но я поехала, чтобы уговорить тебя остаться! Ты ведь не бросишь меня и Глеба, правда?
Сердце заговорило тяжело, глухо и совершенно невнятно. "Спокойно, это невроз", - сказал себе Малахов, пытаясь найти хоть как-то успокоить девочку. Глеб подоспел вовремя. Его трость болталась на руке некрасиво и нелепо.
- Ну что же ты плачешь, мартышка? - загудел он. - Разве он улетает навсегда? Он вернется через десять дней, и вы снова будете с ним видеться, только у меня, вот и все! Утри слезы, детка!
Полина оторвалась от Валерия и в замешательстве взглянула на деда. Как странно - почему она вдруг решила, что больше никогда не увидит Валерия? Ведь никто ни слова не говорил об этом. Девочка растерянно молчала, не вытирая мокрых щек, и переводила испытующий взгляд с Малахова на деда и обратно. Глеб пристально глянул в глаза Валерию. Тот мужественно и невозмутимо выдержал нелегкое испытание.
- Да, конечно, - хладнокровно подтвердил он, - я вернусь дней через десять. Ты что-то перепутала, Поля, но ты молодец, что пришла меня проводить! Здорово придумала!
- Это не я, это Глеб, - сказала девочка, успокаиваясь. - Он сам предложил мне поехать с ним. Я люблю тебя, Валерий!
И она снова прижалась к нему, словно пытаясь возместить своей привязанностью все недоплаченное ему судьбой. Если бы Полина хоть что-нибудь могла сделать для него!..
