Дора Карельштейн - Дурочка
Яркая брюнетка тридцати лет с цыганской внешностью и хорошей фигурой была эффектна и привлекательна.
Никакая фантазия не могла бы соединить вонючего Томюка, при его-то «красноречии», с ослепительной брюнеткой.
Никак нельзя было предположить, что такая женщина может польститься на, профессионально дурно пахнущего героя.
Ещё более невероятным казалось, что этот недотёпа может стать чьим-то любовником.
Хотя дом-то он отгрохал что надо! Да и происхождение сыночка не вызывало сомнений!
Мужчины! Стройте недвижимость, и вас полюбит любая красотка.
Но не обольщайтесь!
Вы можете ничего не иметь под шляпой, однако, ваши брюки!
Они должны иметь карманы, полные денег…. и ещё кое-что.
Жена нашего героя была беспечна, самонадеянна и не дооценивала своё сокровище.
Время шло.
Незаметно было, чтобы наш трех семейный домик сотрясали какие-либо любовные страсти. Всё было тихо, благопристойно и обыденно.
Правда брюнетка любила ярко накрасить губы, снять с себя почти всё и загорать во дворике. Ну и что? Мне нравилось.
Зрелище было весьма и весьма волнительное.
Моя мама загадочно усмехалась и обещала, что скоро будет весело.
Я в ответ открыто смеялась над мамой и говорила, что она становится подозрительной выдумщицей как бабушки на лавочках.
Но вскоре грянул гром!
Хозяйка обнаружила, что брюнетка беременна и «подняла вопрос».
Брюнетка широко открывала глаза, лениво потягивалась и с украинским акцентом, недоуменно спрашивала, (великолепно изображая невинность): «Хозяин, а, хозяин, я с Вами шось маю?»
ХОЗЯИН выглядел ещё более придурковатым, чем обычно.
Не глядя ни на одну из «любимых женщин», он многозначительно сплёвывал и отправлялся по делам службы…
Когда беременность перевалила на вторую половину, новая мадам Томюк сняла комнату на соседней улице, а вскоре к ней переселился и сексуальный гигант, который, кстати, сразу преобразился.
Он был отмыт, подстрижен, побрит, отутюжен и даже надушен, (сколько потребовалось бутылок тройного одеколона, история умалчивает!)
Невероятно, но он оказался почти симпатичным мужиком.
Каждый вечер, гордо выставив живот, брюнетка нагло выводила гулять, благоухающего Томюка.
Бракоразводный процесс, раздел дома и новая женитьба были осуществлены быстро и умело.
Ставшая таким образом бывшей, жена Томюка была в шоке.
Она неутомимо всем рассказывала, какое говно этот говночист!
Все её утешали в том смысле, что в таком случае, ей незачем печалиться от такой потери.
Но подумайте сами, одно дело, когда человек считает себя несчастным потому, что муж – говно, но совсем другое дело, когда даже это добро уведут и окажется, что там он уже не такое говно!
В общем бывшая жена Томюка была безутешна!
Но и этого мало.
Брюнетка сумела приручить неполноценного сыночка, и он находился у неё больше, чем у родной матери, убитой горем и призывающей все кары небесные на разлучницу и похабника-ассенизатора!
Нет необходимости объяснять, что именно мы пострадали от вероломства неразборчивой красавицы.
Именно нашу половину дома получила в приданное брюнетка зато, что не погнушалась «отбить», отмыть и положить на себя дурно пахнущего хозяина дома.
Нам снова негде было жить! "Весёлая " история была на виду всей больничной общественности. Нас жалели не меньше чем покинутую Томючку.
Высокое псих больничное начальство сделало царский жест и «выделило» нам полуподвальную комнату, служившую раньше буфетом.
Этот кусок Рая находился на полметра ниже уровня земли, поэтому, чтобы войти надо было спуститься на несколько, почти вертикальных, ступенек.
Туалета и плиты не было. (Чёрт возьми! Чем же мы питались? Убейте, не помню.
Скорей всего во время работы – в психбольнице, а в остальное время перебивались, чем придётся.)
Но была маленькая раковина для умывания и кран над ней, из которого почти регулярно можно было получить холодную воду. Имелось небольшое оконце, для безопасности, снабжённое железной решёткой и в потолке была электрическая лампочка.
Рядом находился больничный клуб, туалет которого в течении всего дня был к нашим услугам. Ночью его успешно заменял ночной горшок.
Так как мы все трое были особами женского пола, то никаких неудобств, связанных с горшком, у нас не возникало.
Душем мы пользовались в прачечной, где работала мама.
Таким образом, всё прекрасно устроилось.
Не было никаких хозяев или родственников.
Закрыв дверь, мы оказывались дома!
Из клуба доносились музыка и шум, но это не имело значения для нашего нового счастья.
Мой пациент-маляр разрисовал стены райскими птицами и цветами, наполнив комнату золотым сиянием.
В центре комнаты мы поставили круглый стол и застелили красивой скатертью, которую я случайно купила.
На единственную кушетку у окна, я пошила красивое покрывало, купив обивочный материал, что подешевле.
Из этого же материала нашила диванных подушек и небрежно разбросала, а также сшила занавес, призванный играть роль шкафа, куда мы прятали наши «наряды».
На ночь приходилось отодвигать стол в угол, чтобы разместить две раскладушки и потом лавировать между ними.
Но мы наслаждались своей независимостью! Это было хорошее время. Можно было жить.
Но как только всё так хорошо устроилось, моя жизнь сделала очередной, можно сказать, исторический виток (исторический в масштабах моей скромной персональной жизни) и я навсегда уехала, покинув этот «родной дом».
Но прежде предстоит ещё описание этого исторического события, которое этому предшествовало и послужило началом отрезка жизненного пути длинною в тридцать лет!
ИСТОРИЧЕСКОЕ СОБЫТИЕ.
Начало – 14 февраля 1960 года.
Конец – 5 октября 1990 ода.
14 февраля 1960 ода мы ещё жили у Томюка.
Я, как обычно, после работы побежала с подружками на танцы в ДК.
В этот «исторический» вечер наконец-то появился ОН, поэтому просто необходимо сразу же дать ему слово. (После того, как я опишу суть.)
Вечер как вечер. Танцы в зимнем зале.
Стайка девушек у мраморной колонны и среди них – я.
Зал почти пустой, много света, играет музыка, народ прибывает.
Ой! Ощущаю толчок сердца, толкнувшего в аорту литр крови!
По залу, ни на кого не глядя, идёт ОН!
Высокий, смуглый, пушкинская голова, круглые глаза.
Хмурая личность в сером костюме… с медвежьей походкой.
Толкаю девушек: – Смотрите!
Все спокойны: – парень как парень.
Но не для меня. Вижу только его. Кровь несётся в жилах со скоростью десять литров в секунду.
Вальс. Дамский вальс. Вперёд! Разрешите??!!
Без улыбки смотрит сверху вниз: – Не танцую.
Ах, как далеко до «родной» колонны, пять метров, равных дороге в ад.
Но что это, Господи! Снова дамский танец и ОН танцует.
Этой «Даме» он не отказал!
Сердце резко затормозило, и кровь столпилась в аорте.
Мы сравняли температуру с моей колонной.
Зажмурив глаза и прижавшись к колонне, мысленно провожу себе искусственное дыхание.
Кровяные шарики медленно выползают из тунеля.
Вдруг ощущаю прикосновение к плечу.
Нет желания «разжмуривать» глаза, но приходится.
– Разрешите?
Молю Бога дать силы небрежно сказать: – Не танцую!
Но рука уже лежит на плече серого пиджака, а всё остальное в его руках. Начинают «серые» и выигрывают в два хода.
– Сколько Вам лет?
– Что за воспитание! Ну, двадцать два!
– Прекрасно, мне тоже, значит, переходим на ты.
Остальной вечер пролетел-промчался.
Мы расстались у калитки дома Томюка.
Та же история в интерпретации Долгожданного Героя:
"Приехал в феврале в Черновцы к брату отца дяде Натану, т.к. были неприятности в институте.
Нас, как обычно, осенью послали на уборку картошки.
С кем-то я не поладил, тот обозвал меня жидом.
Я выместил на нём вековую скорбь еврейского народа.
Группа, в которой мы учились, со знанием дела, умело претворила в жизнь лозунг «Бей жидов!»
Они написали в ректорат коллективную бумагу, что я избил тихого смирного парня.
Слово жид, которое употребил «несчастный» группа единодушно забыла.
В деканате выразили истинное сочувствие крепко спаянному коллективу группы и дружно проголосовали за исключение строптивого (жида) из института.
Теперь мои мысли заняты проблемой, как осенью восстановиться в институте.
Настроение гнусное!
Читаю, решаю кое-какие задачи. Играю с дядей в шахматы, он любит, чтобы я ему незаметно проигрывал, иначе злится.
Мне выигрывать и проигрывать одинаково тоскливо.
Дядя с тётей имеют друзей с подпольными миллионами, которые хотят выдать дочку замуж, отвалив в приданное часть подпольных «бабок».
Идёт осторожная обработка на тему знакомства с миллионеркой дочкой.
Нашли жениха! Только невесты мне не хватало!
По запахам из кухни заподозрил, что намечается мероприятие знакомства и на всякий случай решил пораньше убраться из дома, чтобы спокойно погулять и подумать о своих делах.
