Андрей Шляхов - Москва на перекрестках судеб. Путеводитель от знаменитостей, которые были провинциалами
Иннокентий Михайлович Смоктуновский продолжал свое творчество буквально до последних дней жизни. Скончался он третьего августа 1994 года в Москве.
Я уверен, что вам непременно захочется больше узнать о Смоктуновском. Прочтите его книгу «Быть!» — не пожалеете. Писал Иннокентий Михайлович так же, как и играл — тонко, убедительно и с душой.
Людмила Гурченко
Все в жизни стоит столько,
сколько за это заплачено.
М. Веллер. «Любит — не любит»Людмила Гурченко родилась в городе Харькове, который некоторое время даже был столицей Украины. Точнее — Украинской Советской Социалистической Республики.
Людмила была единственным ребенком в семье музыканта Марка Гавриловича Гурченко.
«Имя свое я получила за два часа до рождения, — вспоминает Людмила Гурченко. — Испуганный папа отвез маму в роддом, что был на Пушкинской улице, а сам „на нервной почве“ побежал в кино. Тогда на экранах с огромным успехом шел американский приключенческий фильм „Акулы Нью-Йорка“… Герой фильма, красавец Алан, совершает чудеса — спускается по канату с самолета на крышу несущегося поезда, в котором увозят его похищенную возлюбленную, прелестную Люси. После сеанса потрясенный папа примчался в роддом и срочно передал маме записку: „Лель! Детка моя! Если в меня будить орел, назовем Алан. Если девычка, хай будить Люси“».
В 1941 году началась война.
Отца забрали на фронт, а Люся осталась с мамой в Харькове, в своей маленькой комнатке, что находилась в подвале дома номер семнадцать по Мордвиновскому переулку.
Уже в октябре 1941 года в Харьков вошли немецкие войска.
Жить в оккупированном врагом городе было тяжело. И детям, и взрослым.
Людмила Гурченко помнит этот ужас: «Главным местом всех событий в городе был наш Благовещенский базар. Здесь немцы вешали, здесь устраивали „показательные“ казни, расстрелы…
Я не могла смотреть, как выбивают скамейку и человек беспомощно бьется. Первый раз я еще ничего не знала. Я не знала, что такое „казнь через повешение“. И смотрела на все с интересом. Тогда мне стало нехорошо. Что-то снизу поднялось к горлу, поплыло перед глазами. Чуть не упала. Потом я уже все знала… Я боялась повторения того состояния. Я уткнулась лицом в мамин живот, но вдруг почувствовала, как что-то холодное и острое впивается мне в подбородок. Резким движением мое лицо было развернуто к виселице. Смотри! Запоминай! Эти красивые гибкие плетки, похожие на театральный стек, мне часто потом приходилось видеть. Их носили офицеры.
Тогда мне было шесть лет. Я все впитывала и ничего не забыла. Я даже разучилась плакать. На это не было сил. Тогда я росла и взрослела не по дням, а по часам».
Многострадальный Харьков дважды переходил из рук в руки, пока, наконец, 23 августа 1943 года не был окончательно освобожден Красной Армией. Радости Люси не было предела.
Вскоре в ее жизни случилось еще одно знаменательное событие — первого сентября этого же года она пошла в школу!
В первый класс шестой харьковской школы.
Годом позже Люся поступит в музыкальную школу имени Бетховена.
А еще через год — в сентябре 1945 года домой вернется отец.
«Все эти годы я ждала папу, столько раз по-разному рисовала себе его приезд с фронта. А теперь все — его голос, и его поза, и серая ночь, и жалкая, испуганная мама — все-все-все не соответствовало чуду, которое я связывала со словом „папа“.
Схватил меня на руки, подбросил в воздух: „У-у! Як выросла! Якая богинька стала, моя дочурочка. Усю войну плакав за дочуркую“. И залился горькими слезами, что „мою дочурку, мою клюкувку, мать превратила в такога сухаря, в такую сиротку“».
Люся безмерно, страстно любила отца, а вот ее отношения с матерью, увы, складывались не самым лучшим образом.
«Маме было не до меня. Жива, здорова, не болею — это главное. А что там у меня внутри — этим никто не интересовался. Маме я была непонятна. А если и понятна, то сильной схожестью с папой, которая ее раздражала. „Оба идиоты“, — вырывалось у нее…
Мама устроилась в кинотеатр имени Дзержинского работать ведущей „джаз-оркестра“, который играл публике перед сеансом. И я после школы — в кино. С собой приводила полкласса. Фильмов было мало. Их так подолгу крутили, что, бывало, один и тот же фильм мы смотрели раз по пятьдесят! Сколько раз я видела фильмы „Аринка“, „Иван Грозный“, „Истребители“, „Два бойца“ и, конечно, „Большой вальс“!
Первый раз после этого фильма я поняла, что мама была права, когда говорила папе, что „Люся — девочка некрасивая“. Да, она права. Все так. Карла Доннер мне показалась такой чудной! Я поняла несовместимость своих „полетов“ и реального отражения в зеркале. На время я даже перестала подходить к нашему „волнистому“ зеркалу…»
В 1953 году Людмила Гурченко окончила школу и собралась поступать в местный театральный институт.
Отец воспротивился. Нет — он полностью поддерживал дочь в стремлении стать актрисой, но считал, что Людмила должна учиться только в Москве! «Иди вжарь як следует, — заявил Марк Гаврилович дочери. — Никого не бойся. Иди и дуй свое!»
Правильно мыслил отец — большому кораблю большое плавание.
Людмила послушалась любимого папу и в семнадцать лет приехала в Москву. С приключениями…
«Мы вышли на площадь Курского вокзала, — вспоминает Людмила Марковна. — Я двигалась в каком-то нереальном, заторможенном состоянии, оглядываясь по сторонам, ревниво отмечая столично-провинциальные контрасты. Метро! О, сколько я о нем слышала! И в хронике видела…
Доехали до станции „Комсомольская“. На Ярославском вокзале сели в электричку, сошли в Мамонтовке, где в деревянном домике находилось общежитие ВГИКа. И только здесь с ужасом обнаружила, что в поезде, „под головой“, я оставила свою крокодиловую сумку. Вот и вся моя деловитость. Помню интонацию проводника: „Товарищи, наш поезд…“ Помню, как душа подпевала торжественной музыке, которая грянула при въезде в Москву и вызвала счастливые слезы… А то, что паспорт, аттестат, деньги остались под подушкой — разве это главное? Жалко было только одного папиного подарка — бронзового зеркальца с ангелом.
На вокзале мы долго искали дежурного. Потом составили подробную опись всех вещей, находящихся в сумке. А потом нам ее вручили — все на месте…».
Людмила мыслила масштабно — она сдавала экзамены в три института одновременно. Во ВГИК, в Щукинское училище и в ГИТИС, где она выбрала курс оперетты.
ГИТИС отпадет после второго тура.
Нет, умная и талантливая харьковчанка не срежется — уйдет сама, по собственной воле. «Мне было ясно, что я там уже не появлюсь. Я там не та, теряю свободу. Теряю свою индивидуальность», — признается она.
В итоге Людмила станет учиться во ВГИКе. Правда, изрядно поволнуется при объявлении результатов экзаменов:
«Когда же секретарша во ВГИКе вышла с несколькими экзаменационными листочками и я услышала свою фамилию… О! Такого счастья не может быть — была первая моя мысль. Наверное, это моя счастливая однофамилица. Но вот второй раз я услышала свою фамилию. Нет, вроде ошибки нет…
Мне теперь кажется, что это было самое счастливое мгновение в моей жизни! Когда все самое прекрасное, доброе, светлое, чистое, романтическое, оптимистическое слилось воедино и вместилось в одной короткой фразе: я стала студенткой Института кинематографии! Сбылась мечта!».
Гурченко отправляет родителям телеграмму: «Харьков. Клочковская, 38, кв. 3. Все экзамены сдала отлично. Я студентка актерского факультета Института кинематографии. Встречайте харьковским. Всем привет. Ваша дочурка Людмилка».
Людмила счастлива, но скоро она будет еще счастливей — начнет сниматься в кино, еще будучи студенткой. Сыграет свою тезку Люсю в фильме режиссера Яна Фрида «Дорога правды». Ее «сосватает» режиссеру жена Сергея Герасимова Тамара Макарова, которой режиссер предложит сыграть главную роль.
Несколько небольших эпизодов… Но в двадцать лет это так много!
Фильм «Дорога правды» выйдет на экраны в 1956 году, и в том же году зритель увидит второй фильм с участием Людмилы Гурченко.
Нет, прошу прощения, не второй, а самый известный фильм с участием Людмилы Гурченко! Фильм, который сделал молодую актрису знаменитой, сделал ее звездой.
В фильме молодого (ему тогда не было и тридцати лет) режиссера Эльдара Рязанова «Карнавальная ночь» Гурченко сыграла клубного работника Леночку Крылову.
А знаете ли вы, что пробы на роль Леночки Гурченко… не прошла? Послушаем рассказ актрисы: «На эту роль пробовалось много актрис. На пробе я исполнила песню Лолиты Торрес из фильма „Возраст любви“. Я так ее копировала, что, если закроешь глаза, не отличишь, кто поет — Лолита Торрес или я. Это всех приводило в восторг, а меня еще больше.
Но кинопробы я не прошла. Обо мне на худсовете не было и речи. Роль Леночки начала другая актриса…
