Алексей Слаповский - Оно
Март. Организация конкурса молодежных рабочих общежитий. Отмечены успехи, выявлены недостатки. Добились ремонта двух общежитий.
Май. Организация серии безалкогольных свадеб. Одна была еще и спортивной: невеста и жених бегом бежали к загсу, а оттуда к памятнику Ленину (12 км.), где и возложили венки.
Июль. Открытие первого клуба электронной и компьютерной техники, привлечение специалистов, ремонт помещения.
Сентябрь. В городе появились первые кооперативные видеосалоны. Один из них был устроен в троллейбусе, поставленном на прикол у здания вокзала. Крутились нелегальные[18] кассеты отвратительного качества. Валько добилось открытия комсомольского видеосалона.
Октябрь. Валько принимают в партию, берут в обком комсомола, он учится в ВПШ (Высшая партийная школа).
Ноябрь. Организация рок-фестиваля «Волна миров». Пригласили популярные после фестиваля в Подольске (а в среде знатоков намного раньше) группы «Наутилус помпилиус», «Калинов мост», «Водопад имени Бубы Кикабидзе» (г. Верхотурье). Из местных были «Ночная бабушка», «Вертеп трёпа», «Музыкабель», «Второе дно», «Лепрозорий», «Раздача слонов», «СССР — Система Смыслов Сломанного Разума» — и т. п. Выступал сольно и Салыкин, но успеха со своей лирикой не имел: народ ревом встречал лишь то, что громко, агрессивно, мощно, Салыкину не хватило экспрессии[19], недаром на так называемой доске гласности, что повесили в фойе Клуба авиастроителей, где проходил фестиваль, то есть на обычной школьной доске, на которой надписи появлялись, стирались и опять появлялись, самыми частыми были призывы: «Кончайте мяукать, включите звук!» Или: "Металёк, где ты[20]?" Или: «Даешь музыку рваных вен!»
Декабрь. Валько принимает активное участие в том, чтобы оборудовать и открыть при Дворце молодежи дисплейный класс: одна мини-ЭВМ «Мера» и восемь компьютеров «Электроника-60».
1988 г. Январь-март. Все больше видеосалонов, но все больше и видеомагнитофонов у населения. Появилось порно. Начались преследования, аресты, конфискации, суды. Образовали экспертную комиссию в составе следователя прокуратуры, директрисы кинотеатра «Победа» (с киноведческим образованием), врача-психиатра, от комсомола направили Валько — он в это время курировал в обкоме культуру. Каждый вечер на протяжении двух месяцев комиссия собиралась и просматривала конфискованные кассеты. Там были и диснеевские мультики, и боевики с Брюсом Ли, и фильмы ужасов, и какие-то глупейшие, дешево снятые, почти любительские фильмы о жизни доисторических людей (в одном из них зачем-то сыграл Ринго Стар), некоторые — с клубничкой. Ну, и эротика, и собственно порнография. Все думали, что директриса возьмет самоотвод, но она отнеслась к этому как к выполнению профессионального долга, смотрела с каменным лицом и делала в блокноте пометки. Сначала при ней было стеснительно, потом привыкли. Мужчины уже через неделю при первых кадрах, где возникала голизна и слышалось: «А-а-а! Gut! Noch, noch!», кричали: «Хорош, ясно, ставь другую!», когда же попадался «Том и Джерри», напротив, смотрели с наслаждением, директрисе приходилось строго напоминать, что собрались не развлекаться, а дело делать. Она была самой въедливой. Психиатр либеральничал, считая эротику и порнографию разными вещами, утверждал, что порнография — только показ непосредственно акта и половых органов при отсутствии художественной задачи, следователь основывался на определении, которое ему спустили свыше (основанное бог весть на чем — закона не было): «порнография — изображение развратных половых сцен», директриса склонна была отнести к порнографии все, что касалось отношений мужчины и женщины, в одном из заключений она написала в свойственном ей стиле: «И, хотя там дальше выключается свет, но совершенно понятно, что будет происходить, на основании чего считаю данный кинофильм порнографического содержания» (грамотности ее на киноведческом факультете ВГИКа явно не обучали). Валько же — мутило. Оно, как и директриса, держалось на сознании выполняемого долга. Оно впервые видело так подробно и ясно эту бесконечную, тупую и монотонную борьбу мужчин и женщин за удовольствие, эту трудоемкую добычу оргазма, которая показалась ему не увлекательней добычи угля. Оно безоговорочно подписывало самые жесткие заключения, зная, что владельцам кассет грозят тюремные сроки, но не жалея их — сами виноваты, увеличивая грязь в мире, и без того достаточно грязном.
Апрель. Город открыт для иностранцев. Валько встречает делегацию активистов движения «Врачи за социальную ответственность» из США.
Май-июнь. Валько участвует в устройстве первого в городе центра информатики.
Июль. Слет сельских комсомольцев.
Сентябрь-декабрь. Движение «деловые игры». Валько организует их на 17 предприятиях и в 24-х организациях города.
1989 г. Январь. Валько мобилизует комсомольцев на помощь всероссийской переписи населения.
Март. В городе появилось первое кабельное телевидение. Валько добивается, чтобы на нем велась ежедневная пятнадцатиминутная общественная программа, посвященная делам молодежи.
Май. Экспедиция «Кемел трофи» на трех машинах «Лендровер» по бездорожью области, Валько обеспечивает идеологическое и культурное сопровождение.
Июнь. В районе села Ченчюлинское найдено захоронение тридцатых годов 20-го века: около 400 останков расстрелянных. Валько организует митинг о сталинских репрессиях и установку памятника.
Июль. Пришла партия шприцов для воинов-афганцев, Валько контролирует распределение и раздачу.
Сентябрь. Блестящая защита диссертации.
Октябрь. Областная конференция комсомола. Курс на коренное изменение курса.
Декабрь. Ленинский райком комсомола выступил с инициативой «Менять методы, не меняя принципов». Валько горячо поддерживает, внедряет в других райкомах.
1990. Февраль. Ленинский райком комсомола (любимый райком Валько, полигон для воплощения новых идей) выступил с очередной инициативой: «Меньше документации — больше живого дела!»
Август. Последние номера газет, проверенные цензором. Цензура отменена.
Октябрь. Ленинский райком комсомола объявил о самороспуске. Валько...
35.
Валько было растеряно.
Оно не боялось перемен, но не думало, что они так далеко зайдут. Оно ориентировалось на Геру, под непосредственным началом которого работало эти годы, на его энергию и несгибаемость. Гере, кстати, прочили скорый уезд в Москву — в аппарат ЦК комсомола.
И вот в начале девяностого года компартия СССР отказывается от монополии на политическую власть. Горбачев становится президентом СССР, а Ельцин президентом Российской Федерации. Всё, и без того потрескивавшее, начинает трещать и валиться окончательно, и тут областную комсомолию ошеломила весть, что Гера не только не вознесся в аппарат ЦК, а, бросив общественную деятельность, занялся чуть ли не коммерцией, к которой, как выяснилось, примеривался еще сидя на своем месте и кое-что уже успел.
Валько узнало это в Москве, где находилось на очередной учебе.
Бросило все, вернулось, отыскало Геру по новому адресу: он сменил квартиру и, соответственно, телефон.
Новая квартира Геры была в новом доме, в центре.
И жена у Геры тоже оказалась новой — двадцатилетняя студентка консерватории, виолончелистка (если считать старой женой Наташу, на которой Гера все-таки женился — почти сразу же разведясь).
И мебель в квартире новая.
И показался Гера, говоря идеологически, перерожденцем. Но Гера все объяснил:
— Ты не представляешь, сколько я пережил и передумал. Людям с шаткими убеждениями легко их менять, а мне каково было разочароваться в прежних идеях? Но не время меня заставило, не шкурнические интересы. Есть такая вещь: историческая целесообразность. Воспитать человека — высокая мечта. Но, увы, несбыточная. Я всю жизнь бился, сгорал и умирал на работе — чего достиг? Ни-че-го! Потому что не задал себе вовремя простого вопроса: если человечество тысячелетиями остается неизменным, то почему оно должно измениться в масштабах одного государства или даже нескольких за какие-то десятки лет? Нужны сотни лет, тысячи — а кто их нам даст? Америка, что ли? Скажет: шут с вами, стройте себе социализм, а мы посмотрим? Не будет она смотреть — и никто не будет смотреть! Нас поманили тем же, чем поманило когда-то и христианство, там обещание загробного рая, тут — светлого будущего. Но люди так устроены, что хотят жить нормально здесь и сейчас! Ты согласен?
— Да, но...
— Постой, послушай. Я ведь не просто так говорю, я говорю с целью: ты мне нужен. С твоей энергией, с твоей головой, с твоим умением работать с людьми. Чем был ценен комсомол...
— Он еще есть, — тихо перебило Валько.
— Увы, дружище, считай — был. Но он нам еще послужит, об этом я и хотел тебе сказать. Элита общества, молодые сообразительные люди! Только они могут вытащить эту страну из болота. Взять на себя ответственность! Уже ясно, что без частной инициативы, без предпринимательства мы погибнем!
