Мейв Бинчи - Серебряная свадьба
После обеда они все вместе убрали со стола и отнесли посуду в маленькую со вкусом обставленную кухню.
— Эй, Грег, с какой стати у тебя тут водка? Ты же больше не прикладываешься к бутылке, — спросил один из друзей.
— А, осталась с былых времен, возьми себе, — непринужденно ответил Грегори.
Отец Хёрли задумался. Неужели его собственная душа уже настолько развращена, что он всюду подозревает только плохое? Ему показалось, что глаза племянника как-то слишком уж блестят для того, кто хлебал за обедом только минералку. А вдруг на кухне он добавлял себе в стакан водку? На буфете стоит еще одна бутылка.
Нет, если теперь у него все время будут такие мысли, тогда вообще нет смысла поддерживать отношения с племянником. Он решительно отбросил прочь подозрения. Точнее, забросил в дальний ящик сознания, в свалку других вопросов, о которых просто не хотел думать.
Посреди недели он поехал к Лоре и Алану. Они обрадовались, узнав, что на субботнем обеде у Грегори была девушка: решили, что это может быть его подружка.
— Мне не показалось, что она относится к нему как-то особенно, — возразил отец Хёрли, чувствуя себя старой кумушкой на званом чаепитии.
— Но она же была там, — весело сказала Лора. — Мне все-таки кажется, что это его девушка.
Странная это была встреча; что бы ни говорили сестра и зять — все действовало ему на нервы.
Ему легко жить, просто позавидуешь, говорили они, он имеет дело с непререкаемыми истинами. А в юриспруденции иногда сталкиваешься с неопределенностью, с серыми зонами. Отец Хёрли усмехнулся. Можно подумать, в его работе и впрямь нет никаких «серых зон».
Они говорили о том, как им повезло с Грегори: вот сын их друзей связался с националистами, сначала устроился юрисконсультом в «Шин фейн»,[9] потом стал активно участвовать в их акциях и в конце концов вступил во «Временную ИРА».[10]
— По крайней мере у него есть какие-то идеалы, пусть даже они нелепые и безумные, — заметил отец Хёрли.
— Ты, Джимбо, с ума сошел. Нет там никаких идеалов! — вскричала Лора.
Как всегда, он смиренно, униженно улыбнулся. Не мог же он объяснить им, что лучше, на его взгляд, бороться за какое угодно общее дело, чем малодушно спасать собственную шкуру, как сделал их сын. А он ему в этом потворствовал.
Он был невесел, казался смущенным и встревоженным. Алан Блэк дипломатично перевел разговор на другую тему:
— Скажи-ка лучше, не намечаются ли у тебя какие-нибудь бракосочетания с размахом? Ты, Джим, даешь ощущение близости к сильным мира сего, сливкам ирландского общества, это греет нам душу.
— Нет, — сказал отец Хёрли. — Сегодняшняя молодежь не идет венчаться к старым друзьям своих родителей, а предпочитает обращаться к своим собственным друзьям. Нет, ни одной шикарной светской свадьбы не ожидается. Вот только серебряная свадьба, — оживился он, — и где бы вы думали — в Англии!
Они заинтересовались (они всегда интересовались всеми его делами). Он стал объяснять: он обвенчал эту пару в 60-м году — кто бы мог подумать, это было четверть века назад! Их дети, две дочери и сын, просят его приехать: по их словам, торжество потеряет смысл, если он не совершит для них какой-нибудь церемонии.
По мнению Лоры и Алана, эти супруги, кто бы они там ни были, очень правильно поступили, что снова обратились к отцу Хёрли.
— Я их не очень хорошо знал, — проговорил тот задумчиво, почти как сам с собой. — С матерью Дейрдры миссис О'Хаган я немного знаком и знаю миссис Бэрри, мать подружки невесты Морин Бэрри. А вот его совсем не знал.
— Ты никогда ни словом о них не обмолвился, — старалась разговорить его Лора.
— Ну да, как-никак, я многих венчаю. Некоторых больше никогда и не вижу. А Дейрдра, между прочим, всегда присылает мне открытку на Рождество. Плохо я помню этих Дойлов, Десмонда и Дейрдру… — Он тяжело вздохнул.
— Тебе они не понравились? — спросила Лора. — Нам-то можешь сказать, мы же их не знаем и никогда с ними не встретимся.
— Да нет. Они были очень даже милые и как раз мне понравились. Просто мне показалось, что они друг другу не подходят и скоро расстанутся… — Он разогнал печаль тихим смешком. — И надо же, как я ошибся. Они уже прожили вместе целых двадцать пять лет!
— Видно, они хорошая пара. — Лора задумалась. — Иначе зачем бы им тебя приглашать и устраивать пышное торжество. А повторение обетов будет?
— Не знаю, мне написала их дочь.
Он опять погрузился в молчание, но здесь, в просторной заполненной книгами комнате Алана и Лоры Блэков, молчание никогда не бывало тягостным.
Он стал думать о том бракосочетании. Это было в год рождения Грегори. Отец Джеймс вспомнил, как Дейрдра О'Хаган пришла к нему в ризницу; она слышала от матери, что он едет на шесть месяцев в Лондон. Это было временное назначение: с одной стороны, ради приобретения опыта, с другой — чтобы дать ему возможность решить, не согласится ли он служить в Англии. Священники-ирландцы в Британии были наперечет, зато среди католической паствы было полно переселенцев из Ирландии, а также их детей, которые предпочитали «своего» священника.
Дейрдра О'Хаган казалась напряженной и встревоженной. Она хотела знать, не может ли он устроить венчание в следующем месяце.
Все признаки вынужденного брака с целью «покрыть грех» были налицо, но она упорно отмалчивалась, не желала посвящать священника в причины спешки. Отец Хёрли пытался вкрадчивыми увещеваниями склонить ее к тому, что лучше провести бракосочетание в Дублине, но она была непреклонна. Родные ее жениха — с запада.
Но ведь Дублин, если на то пошло, ближе к западу Ирландии, чем Лондон, разве нет?
Дейрдра О'Хаган, которая помнилась ему хорошенькой веселой студенткой университета, дочь Кевина и Эйлин О'Хаганов, прихожан богатых и щедрых, — эта девушка будто бы обрела стальную волю. Она будет венчаться в Лондоне, она хочет уважить своих родителей, потому и обращается к викарию, которого они знают и любят; но, разумеется, если он не может, она договорится с кем-нибудь другим.
Помнится, он все же пытался тогда выведать у Дейрдры, с чем связана такая срочность. Брак — дело серьезное, здесь недопустима скоропалительность и нельзя руководствоваться ложными мотивами.
Должно быть, он выставил себя порядочным ханжой, к тому же, дал повод заподозрить себя в нескромном любопытстве, потому что она отвечала ему слишком четко и очень, очень сухо. «Видите ли, отец, если бы все следовали вашим наставлениям, никто вообще не вступал бы в брак, и в один прекрасный день оказалось бы, что род человеческий вымер».
Несмотря на это неприятное вступление, свадьба прошла отлично. Родственники жениха оказались простыми мелкими фермерами с запада; их было совсем немного. О'Хаганы численно превосходили их. Кевин, приятный, спокойный, задумчивый человек. Он умер несколько лет назад, зато Эйлин все еще полна сил.
Подружкой невесты была красивая молодая женщина по имени Морин Бэрри, ныне хозяйка этих модных магазинов. Он видел ее буквально на днях, когда служил панихиду по ее матери. Интересно, поедет ли она на серебряную свадьбу в Лондон? Поедет ли он сам? Он опять вздохнул.
— Ты сегодня не в настроении, Джимбо, — сочувственно заметила Лора.
— Хотел бы я быть степенным старым священником — знаешь, которому все ясно, как дважды два, и никаких сомнений.
— Тогда ты был бы невыносим, — ответила она ласково.
Алан оторвался от книги:
— Я понимаю, о чем ты. Было бы куда легче, будь у нас только закон, который надо соблюдать и осуществлять. Но мы стараемся в каждом случае учитывать конкретные обстоятельства дела, судить не по букве, а по существу, отсюда и возникает неразбериха.
Джеймс Хёрли внимательно посмотрел на зятя, но в словах адвоката не было никакого тайного смысла, он не догадывался о том, что натворил его сын. Он просто размышляет о практике окружного суда, где судья мог быть порой снисходительным, а порой строгим, в зависимости от того, что ему известно о человеке.
— Люди, не способные самостоятельно принимать решения, кончают нацизмом, — утешала его Лора.
— Иногда это неправильные решения, увы. — С лица Джеймса Хёрли не сходило озабоченное выражение.
— Кто бы вообще решился на какой-нибудь поступок, если бы не думал, что в данный момент это правильно.
— А потом? Что происходит потом?
Лора и Алан переглянулись. Джим никогда еще таким не был.
Наконец Алан заговорил:
— Ну, во всяком случае, сейчас не то что раньше, когда судьи отправляли людей на виселицу. Мы-то никого к смерти не приговариваем.
Это должно было послужить утешением. Но не подействовало.
— Нет. К смерти — нет.
— Пойдем погуляем с собаками? — предложила Лора. Легким, бодрым шагом они вдвоем направились через поля, по которым гуляли с самого детства.
