Алексей Санаев - Уругуру
Вопрос: как спастись после поражения в битве?
Ответ: когда коза будет пить близ Неды, Аполлон перестанет защищать Массону, ибо гибель приблизится.
Царю Лидии, готовившемуся к своей ключевой битве с персидским Киром на реке Галис, пифия выдала шедевральный прогноз, по точности сравнимый с прогнозами правительства по курсу инфляции на будущий год: «Если Крез пойдет войной на Кира, он сокрушит великое царство». В результате этого иезуитского маневра было нарушено геополитическое равновесие на Ближнем Востоке: лидийский царь Крез сломя голову помчался на персов, был наголову разбит и государство свое потерял. А постфактум был вынужден еще и выслушивать упреки от пифии, что, дескать, пожадничал и сэкономил на втором вопросе: чье именно царство он сокрушит, Персидское или свое собственное?
В Средние века традицию бреда, сдобренного мистикой, перенял известный французский прорицатель Мишель де Нотр-Дам. В отличие от своих предшественников, он не только зарабатывал деньги на том, что морочил голову своим соотечественникам, но еще и увековечивал свои спекуляции о будущем в письменном виде. После себя Нострадамус оставил несколько сотен так называемых катренов – стихотворных пророчеств, столь туманных, что толковать их любой человек может по своему собственному усмотрению. К примеру, Нострадамус пишет: «К нам близится смертоносный меч мора и войны более ужасных, чем бывали на протяжении трех человеческих жизней...»
И после начала любой европейской войны кто-нибудь обязательно вспоминал эту фразу и восклицал что-нибудь вроде: «Ну, вот видите!» Нострадамус не был большим знатоком географии и предпочитал делать предсказания только о тех странах, которые были известны местечковому обывателю Европы первой половины шестнадцатого столетия. Он оставил множество прогнозов жизни Европы, упоминает Ближний Восток и Северную Африку, но знать не знает ни о Китае, ни об Индии, ни тем более о существовании Америки, а Россию упорно именует Великой Тартарией или Склавонией.
И уж конечно, простор для неограниченного количество фантазий предоставляет пророчество такого типа:
Восточный встанет со своего места,
Чтобы перейти Апеннины и навестить Галлию,
Пройдет небесные снега и воды
И каждого ударит своей плетью.
За этой фразой кого только не видели: и нового Антихриста, и русского императора Александра, и Суворова, и Сталина. Предсказатели и оракулы проживали в разное время и в разных частях мира, но всегда их объединяет одно: максимально туманный характер высказываемых ими суждений о настоящем и будущем.
В ту ночь мы так и не ложились спать. Меня заставили раз десять пересказать разговор с вождем деревни, и одно это настолько утомило меня, что где-то начиная с пятого раза я принялся услаждать свой рассказ некими красочными подробностями: например, что вождь свирепо вращал глазами, быстро-быстро двигал левым ухом или что калебас с пивом нам принесли две обнаженные догонские девушки модельной внешности.
Но на самом деле положение создалось серьезное. Во-первых, стало понятно, что даже если теллемы, по словам вождя, не умерли, они не обязательно живут среди нас: по представлениям догонов, они могут находиться в любом другом мире, а миров этих, если верить их философии, может быть сколько душе угодно. Оливье Лабесс резонно заметил, что Иисус Христос, по мнению его последователей, тоже ведь не умер, но это вовсе не значит, что его можно отыскать в деревне Номбори. Летающие люди на то и летающие, что они могли улететь в другую галактику, что для нас равносильно их гибели. В результате оставалось непонятным, что же нам раскрыли: еще один, пусть и бесценный, миф догонов или правду о том, что народ, живший в этих краях в раннем Средневековье, шестьсот лет назад, до сих пор продолжает существовать.
Выяснить ответ на этот вопрос представлялось невозможным. Предложение Оливье пойти и потолковать с вождем в присутствии полицейских офицеров не вызвало поддержки, так же как и намерение Жана-Мари дать ему солидную взятку за откровенность. Все сошлись на том, что к вождю вообще не стоит пока соваться: он и так сделал больше, чем мог.
Беспокойство вызывал тот факт, что вождь явно располагал о нас сведениями в большем объеме, чем это позволяли наши беседы с местными жителями. Наши ночные разговоры о птице Балако и планы Жана-Мари отправиться на ее поиски были кем-то подслушаны и переданы старейшинам. Это было весьма тревожным сигналом, так как подслушано могло быть и многое другое. Нам так и не удалось сфотографировать таинственные изображения рук на скалах, и осталось непонятным, как они могли быть сделаны на высоте четырех метров. Кто-то явно слышал, как я заинтересовался ими. А Амани Коро пришла в ужас, предположив, что старейшинам стали известны и подробности ее судьбы.
– Меня убьют, точно убьют, – прошептала она (мы все непроизвольно перешли на шепот). – Вы их не знаете, они не прощают такого...
– Перестаньте, Амани, никто вас не убьет, – спокойно отреагировал Жан-Мари. – Неужто вы верите во всю эту мистику? Догоны напускают на себя таинственный вид, но это ведь просто обычные африканские дикари, не более страшные, чем любое другое племя по соседству.
– Нет, Жан-Мари, – покачала головой Амани, – вы неправы. Я знаю догонов. Этого народа боятся все племена Западной Африки. Считается, что они умеют вызывать духов, которые могут вылечить человека от неизлечимой болезни, а могут и убить здорового в одну секунду. Сейчас я расскажу вам...
ТРЕТИЙ РАССКАЗ АМАНИНедобрые слухи о том, что нарушителям спокойствии догонов и охотникам за их Сокровенным Знанием грозит смерть, стала известна европейцам только в начале двадцатого столетия, но и до этого догонов веками боялись окрестные народы. Их можно было завоевать, что и делали с некоторой периодичностью князья соседних племен бамбара и фульбе, но ни одному завоевателю не хватало смелости вмешиваться в оккультные традиции догонов или пытаться узнать у них об их прошлом. Для африканцев было вполне естественным обходить стороной Страну догонов и никогда не удивляться поразительным способностям этого народа.
С приходом европейцев изменилось все. Этим мало было добиться покорности догонов. Белый человек создал свою высочайшую цивилизацию, потому что его вело вперед любопытство, и, конечно, не мог он пройти мимо мистических таинств маленького африканского народа с его богатой историей и мифологией. В Страну догонов потянулись миссионеры, туристы, исследователи и просто любопытные, которые повсюду совали свой нос и далеко не всегда корректно строили свои отношения со старейшинами и жрецами догонских деревень. Многие из них умерли от болезней, а многие и по неизвестным причинам.
В 1929 году на востоке Страны догонов пропала без вести целая экспедиция из пяти человек, и следов ее так и не удалось найти колониальным властям. Христианские миссионеры тоже подолгу не удерживались в этих местах. В 1946 году христианский проповедник из племени бозо по имени Саба прибыл в село Санга и принялся проповедовать свою веру местным жителям. Догоны не очень-то жалуют бозо, считают их низшей расой, но Саба говорил, что Бог создал всех людей равными, раздаривал детям и взрослым цветные картинки с библейскими сюжетами и оловянные крестики. На второй день его вызвали к себе старейшины – точно так же, как нас.
– Что ты здесь делаешь? – спросили его.
– Я рассказываю людям о своей вере, – ответил Саба.
– Ты хочешь, чтобы люди забыли веру своих предков?
– Нет. Я лишь хочу, чтобы они знали и мою веру. Старейшины пошептались и вынесли вердикт:
– Хорошо, Саба. Если ты пришел, чтобы рассказать о своем Боге нашим людям, если у тебя нет дурных мыслей, ты сможешь сделать это. Но если ты пришел, чтобы зародить в нашем народе недоверие к нашим обычаям, если ты лжешь нам, ты умрешь сегодня ночью.
Той же ночью Саба умер, и могильный камень с его именем до сих пор стоит в деревне Санга безмолвным предостережением всем чужакам.
И до него, и после пришельцы – туристы и миссионеры, энтузиасты-исследователи и ученые – странным образом заболевали здесь неведомыми болезнями, травились самой обыкновенной пищей, погибали от несчастных случаев, а старейшины сохраняли невинное выражение лица и продолжали хранить свои тайны.
Единственным человеком, которому догоны решились открыть некоторые из своих удивительных мифов, стал Марсель Гриоль, который в течение двадцати с лишним лет с перерывами жил среди догонов и сумел подружиться с множеством местных жителей. В конце концов, доверие к нему стало настолько высоким, что к Гриолю начало стекаться много неконтролируемой информации, что, конечно, заставляло жрецов и старейшин нервничать. Было созвано общее совещание, на котором почтенные догоны приняли решение ограничить любознательность французского ученого, выделив ему одного-единственного информатора из числа местных стариков, слепого Оготеммели из деревни Верхний Огол. Этот Оготеммели находился под полным контролем совета старейшин, и во всех своих рассказах тщательно обходил стороной так называемое Сокровенное Знание, о нем Гриоль так ничего и не услышал. Кроме того, в качестве переводчика во всех беседах Оготеммели с его европейским собеседником участвовал еще один догон, сержант Когем, а что именно и как он переводил, известно только ему одному.
