Алексей Слаповский - Поход на Кремль. Поэма бунта
И т. д.
Звонил телефон Майи. Майя поняла: один из этих скотов взял его. И кто-то звонит сейчас Майе, а на самом деле – ему. Кто звонит, хотелось бы знать?
Звонил Саня.
– Привет, ты где, мы тут на крыше сидим, боимся слезть, внизу черт знает что, а ты где, а где Денис?
– Хэлло, блин! – ответил Первый.
Его друзья засмеялись от его юмора.
– Ты кто? – спросил Саня.
– Конь в пальто!
Друзья Первого просто полегли от смеха.
– Я серьезно, где Майя?
– Майя? Хуяя? – продолжал свой импровизационный концертный номер Первый.
– Ты урод, кончай стебаться, где моя девушка, я спрашиваю? – закричал Саня.
– Дэвущька? Какой дэвущька? Типер она не дэвущька! Ми ее тут втроем пялим, слущяй. Прыходи, четвертым будищь!
И Первый отключился.
Друзья плакали от смеха, один сидел у стены, схватившись за живот, другой упал на бок и дрыгал ногами, показывая, что умирает.
Майя слышала все это, ей хотелось крикнуть, чтобы Саня узнал, что все это неправда, чтобы успокоился, но она понимала – нельзя.
А Саня опять позвонил.
На этот раз Первый ответил без юмора:
– Я сказал, приходи. Неси выкуп.
– Тысячу долларов! – торопливо подсказал Второй.
– Тысячу долларов. Куда? А вот сейчас на улицу выйдем, посмотрим адрес. До связи, придурок!
Шаги затопали вниз.
– У вас есть что-нибудь? Какое-нибудь оружие? – спросила Майя.
– Ничего у меня нет! И иди отсюда!
– Сейчас, только позвоню.
– Кому еще?
– В милицию, кому же еще! И своему парню.
Хорошо, что Майя помнит телефон Сани. Потому что он прямой, без лишних цифр. Саня, скромный во всем, телефон завел с прямым и запоминающимся номером, из семи цифр – четыре одинаковых. Объяснил Майе, что он все-таки работает по заказам, как фотограф, это солидно, когда видят такой номер. Клиент думает: ого, парень крутой, может себе позволить. И, естественно, от этого зависит оплата. Не напрямую, но все-таки…
– Нечего звонить! – заявил Кирилл Ульянович.
Хватит с него на сегодня приключений. Она позвонит, милиция зафиксирует, с какого телефона вызов, потом поймает бандитов (когда не надо, она всегда ловит, а вот когда надо, сроду не поймает), Жерехова притянут в свидетели, а со свидетелями мы знаем, как бандиты поступают – режут на куски. Поэтому Кирилл Ульянович решительно выдернул шнур из розетки. А мобильный телефон у него был отключен. Дома он им не пользовался – вредное излучение для уха и мозга, брал только на улицу, чтобы, если вдруг упадет от какого-нибудь приступа, вызвать врачей.
– У вас совесть есть? – закричала Майя.
– У меня-то как раз есть, это у тебя нет – в чужую квартиру влезла! Да еще телефон тебе давай! Изнасиловать ее хотят! А вы не ходите голышом, никто вас и насиловать не будет! Пошла отсюда, а то кипятком обварю!
Майя посмотрела на старика, вдохнула запах его умирающей жизни и поняла: он может. И кипятком обварить, и кухонным ножом пырнуть. Кстати! Она прошла в кухню, выдвинула ящик, взяла самый большой нож и прошла мимо старика к двери. Пусть теперь попробуют напасть. Всех прирежет, не пожалеет!
Трое вышли из подъезда, нашли табличку с номером дома. Первый хотел позвонить придурку, чтобы сказать, куда нести деньги.
И тут появился озирающийся Денис. Трое видели его с Майей, поэтому подумали, что это именно он звонил. И вот примчался себе на погибель. Сейчас будет кому-то смешно, а кому-то страшно.
– Уже бежишь? – спросил Первый. – Майю-хуяю ищешь? А тыщу долларов принес?
– Где она? – пошел на них Денис.
– Давай тыщу, скажем.
– Где она, я спрашиваю!
Трое друзей были опытными: Первый стал отступать, приподнимая руки и этим как бы призывая к примирению, а двое, наоборот, продвинулись чуть вперед, заходя с боков. Сейчас они возьмут его в такую коробочку, что в ней потом будут только косточки греметь. Но Денис бывал во всяких переделках, имел дело и с бывалыми зеками, и с отвязными бичами (так до сих пор в их местах называют пошатущих людей, которых в России зовут бомжами – правда, у них там они покрепче, поинтереснее, сохранилась даже старая расшифровка слова «бич»: бывший интеллигентный человек). К тому же он был крепок и ни черта не боялся. Да, не уберегся сегодня, получил по затылку, но там была свалка, толпа, а тут всего-то три человека.
Денис бросился на Первого, отбил мелькнувший кулак, схватил Первого за горло, поставил спиной к себе, а лицом к врагам. Прием известный. Двое растерялись: нападать на Дениса означает теперь напасть на Первого.
– Убейте его! – закричал Первый.
– А как? – глуповато спросил Второй.
– Подойди, покажу, – пригласил Денис.
И Второй, ухмыльнувшись, взял да и подошел. Держался настороже, но не уберегся, Денис резко выдвинул ногу и ударил Второму точно под коленную чашечку. Тот взвыл, согнулся. Денис два раза ударил Первого: по шее и под крестец. Не смертельно, но больно. Первый упал. Потом Денис догнал Третьего, подкосил его под ноги, уронил, пнул под ребра.
Когда Майя осторожно выглянула из подъезда, она увидела: трое негодяев убегают, ковыляя, а Денис подбадривает их сзади, догоняя и пиная то одного, то другого.
– Денис!
Он обернулся.
– Майя!
Майя затряслась от плача – сказалось нервное напряжение. Прислонилась к стенке, нож выпал из опущенной руки.
– Ну, ну, нормально все, – подошел Денис.
– А где Саня? Он же звонил.
– Звонил – придет.
– Он им звонил! У них мой телефон!
– Задача! – сказал Денис. – Как же мы найдемся теперь? А Машин я наизусть не помню.
– Зато я помню телефон Сани, ему надо позвонить откуда-нибудь, а то они его заманят и убьют, понимаешь?
Денис слегка запутался, но кивнул.
Они пошли искать, откуда позвонить.
А Саня в это время названивал Майе. Телефон звонил в кармане Первого, но тот убегал и не имел времени разговаривать. Наконец друзья поняли, что оторвались. А тут и ларек с пивом на их радость. Взяли по бутылке «Балтики № 9».
– Он, наверно, спортсмен, – успокоил друзей Третий.
– Ничего, мы еще вернемся, – грозно сказал Первый.
Тут в очередной раз зазвонил телефон, Первый выхватил его.
– Че, сука, тебе мало? – закричал он. – Ну, иди сюда, мы тебя уроем!
– Ты кому? – спросил Саня.
Первый сообразил, что вроде бы у напавшего на них человека голос был другим.
– Тебе, тебе, – сказал он. – Мы разве не виделись?
– Где вы? И где Майя?
Первый огляделся.
– Ларек пивной знаешь, где магазин «Рубин», цветы тут еще, «Адидас» магазин фирменный.
– «Рубин» знаю.
– Вот иди сюда.
– Майя там?
– Там. То есть тут.
Маша дотрагивалась до руки Сани, но он не обратил внимания. И, только закончив разговор, спросил:
– Что?
– А Денис где?
– Не знаю. Майю найдем, она скажет.
Вот так. Так оно в жизни обычно и бывает. Совсем недавно сидели на чердаке, выглядывая вниз и наблюдая за непонятными действиями групп людей, которые все более четко разделялись на две части по этническому признаку. Решили помедлить, чтобы не нарваться на неприятность (а ход в подъезд через люк уже обнаружили), разговаривали. Маша начала вдруг рассказывать, что она развелась с мужем и приехала в Москву навсегда. Денис – друг детства, дальний родственник. У него тут друзья, он обещал помочь устроиться. Маша знает два языка, была моделью в Иркутске. Кроме этого она отлично рисует, ее картины выставлялись на республиканских якутских выставках.
Она не то чтобы врала о себе, она фантазировала, она чуть-чуть прибавляла к тому, что есть, или выдавала реально желаемое за почти действительное. С мужем не развелась? Но собирается развестись. Не знает двух языков? Но неплохо знает английский и легко может освоить французский, если захочет. Картины не выставлялись? Но рисует-то она действительно отлично! Не была моделью в Иркутске? Но у себя в Нерюнгри зато участвовала в конкурсе красоты и не победила только из-за предвзятости жюри. А если чего и вовсе не было, то будет, обязательно будет. Эта привычка фантазировать у Маши с детства, и она ничуть ее не стеснялась. Это не ложь, а если и ложь, надо просто сделать ее правдой, то есть сказку былью, вот и все. Помнится, в старших классах она идет сдавать экзамен, встречает подружку, не знающую ее расписания, та спрашивает:
– Сдала?
– Сдала.
– И как?
– Пять!
После этого, хочешь не хочешь, надо из кожи лезть, получать пятерку. Впрочем, из кожи лезть не приходилось, учение Маше давалось легко.
С Валерой Дугиным, кстати, так же было. Болтали с подругами в общежитии о том о сем, заговорили о Дугине, положительно его оценивая, Маша таинственно замолчала, что не ускользнуло от внимания подруг:
– Машкин, ты чего это? Гляньте, она красная стала вся! У тебя с ним что-то есть, да?
– Вообще-то мы пожениться собрались, – скромно призналась Маша.
И уже через месяц Дугин сделал ей предложение, хотя, возможно, раньше не собирался. Причем так сделал, будто сам страшно хотел этого, а Маша, наоборот, сомневалась.
