Татьяна Булатова - А другой мне не надо
– Пусти-и-и… – взмолился Анатолий, поставил поднос на пол и забарабанил пальцами по двери. – Я выбритый и трезвый. Слышишь?! – прокричал он. – Гладко выбритый и абсолютно трезвый.
– Мне все равно, – донеслось до Гольцова свозь шум воды из-за запертой двери.
– Знала бы ты, – усмехнувшись, проронил отверженный супруг и, остановившись возле зеркала в прихожей, с любопытством посмотрел на собственное отражение. И, что удивительно, впервые в жизни Толя Гольцов не нашел в нем никаких очевидных недостатков в виде оттопыренных ушей, длинного носа и неразвитой мускулатуры. Напротив, прямо на него уверенно смотрел седовласый мужчина, чем-то похожий на персонажа рекламы «Кэмел». Заметив сходство, Анатолий поднес к губам воображаемую сигарету, натурально затянулся и, выпуская изо рта несуществующий дым, брутально прищурился и с особой нежностью подумал о Жанне, в этот момент с ненавистью наблюдавшей за сборами супруга в бассейн.
– Вот скажи, Колян, – ехидно поинтересовалась Жанна, – куда ты прешься ни свет ни заря?
– На первом сеансе самая чистая вода. – Николай Николаевич не поддавался на провокации жены и продолжал спокойно складывать вещи.
– Кран включи, там тоже чистая вода, – тут же нашлась Жанка и, продефилировав мимо мужа, забралась с ногами на табурет, придвинутый к барной стойке: – Кофе налей…
Мельников безропотно прервал процесс сборов и занялся приготовлением кофе. Для этого он достал ручную мельницу, чтобы по правилам, высыпал в нее горсть зерен и начал вращать неудобную ручку.
– И долго ты так мудохаться собираешься? – поддела мужа Жанка и даже не догадалась соединить полы распахнувшегося халата, выставив на обозрение все, что женщины обычно скрывают за эротичными кружевами. Опустив вниз голову, Мельникова походя сообщила: – Надо снова эпиляцию делать, все отросло.
Николай Николаевич даже не повел ухом.
– Ты, че? Не слышишь меня, Колян? – Жанна соскользнула с табурета и подлетела к супругу. – Дай сюда, – рванула она из его рук мельницу и стала показывать, как надо молоть. – Вот так, Коля, надо. С усилием, быстро, чтоб хруст был слышен!
– Я так и делаю, – невозмутимо отметил Николай Николаевич и вновь овладел мельницей. – Подожди немного.
– Собирайся лучше в бассейн. – Жанка махнула рукой и достала банку с растворимым кофе. – И кстати, Колян, тебя что, жаба душит машину мне купить?
– А разве я тебе ее не купил? – недобро улыбаясь, уточнил Мельников, имея в виду дорогой «Пежо» небесно-голубого цвета. Как уверяла Жанна, «под цвет ее глаз».
– Ну и покажи, где она?
– Там, – кивнул в сторону окна Николай Николаевич и наконец-то убрал эту злополучную мельницу, потому что жена, неожиданно быстро сменив приоритеты, уже заливала в огромную бадью с растворимым кофе третью по счету порцию сливок. – Кофе в таких количествах не пьют, – назидательно произнес Мельников и протянул руку к четырехсотграммовой Жанкиной кружке.
– Лапы убери! – рявкнула та и снова взгромоздилась на табурет. – Будет у меня сегодня утро или нет, Колян?! Давай сваливай в свой бассейн.
– Ты бы тоже могла заняться плаванием. – Николай Николаевич упорно гнул свою линию.
– Зачем? – чуть не поперхнулась Жанна.
– Ну для чего-то же ты делаешь эпиляцию? – уколол жену Мельников.
– Ну почему «для чего-то же»? – прищурилась Жанка. – Может, «для кого-то же»?
– Ну и «для кого-то же»? – побагровев, повторил Николай Николаевич.
– Для тебя, Колян, – осклабилась Жанна. – Чтоб ты смотрел и получал удовольствие. – Нравится? – Она бесстыдно расставила ноги, не выпуская при этом кружку с кофе из рук.
Мельников не удостоил жену ответом.
– Конечно, нравится, – сделала неожиданный вывод Жанка. – Только у тебя, Колян, знаешь, как говорят: «Око видит, да зуб неймет». Иди уже, плавай, укрепляй здоровье.
– Движение – это жизнь, – с видом первооткрывателя изрек очередную банальность Мельников и устремился к дивану, на котором была разбросана вся его плавательная амуниция.
– Конечно, Колян, – язвительно поддержала его жена. – Двигайся, котик. Туда-сюда, туда-сюда, – похабно улыбаясь, зачастила она, а потом сразу стала серьезной и с неприкрытым раздражением посмотрела на мужа. – Давай, Коля, шевели ластами.
Отвечать Мельников не стал, сосредоточенно раскладывая по пакетикам плавки, шапочку, очки, шампунь, мочалку…
– И не клади мне свое плавательное барахло на кожаный диван! – взвизгнула Жанна и, соскочив с табурета, как фурия, пронеслась мимо мужа в спальню, дверь которой зачем-то закрыла на ключ.
– Хорошего дня, – жалобно произнес Мельников и застегнул молнию на сумке. – Слышишь?
В ответ из спальни не донеслось ни звука. Что и понятно, потому что в этот момент Жанна стояла, уставившись в окно, за которым Гольцов усаживал в машину Анну. «Посмотри!» – взмолилась Мельникова. «По-смот-ри!» – снова и снова повторяла она, не отрывая взгляда от соседа. И Гольцов «послушался» и на мгновение поднял голову, скользнув взглядом по знакомым окнам, и тогда Жанка рывком отодвинула штору и помахала ему. Анатолий сделал вид, что не заметил ее приветствия и быстро нырнул в машину. Утро, поверила Мельникова, обещало быть добрым.
В том, что Жанна обязательно позвонит или как-то даст о себе знать, Гольцов теперь не сомневался ни минуты, поэтому с опаской поглядывал на телефон, пока не подающий признаков жизни. «Главное, – взмолился Анатолий, – чтобы это произошло не в Анином присутствии».
– Ты какой-то напряженный, Толя, – миролюбиво отметила Аня и посмотрела на мужа: все было как обычно, но тем не менее между супругами словно выросла незримая стена, вдавившая каждого в свое кресло. «Ничего удивительного! – тут же определила природу своих ощущений Анна. – Я вчера чуть было не изменила мужу».
– Ничего удивительного, – произнес Гольцов и, спасая ситуацию, промурлыкал: – Ты отказала мне два раза, не хочу, сказала ты!
– Вот такая вот зараза, девушка моей мечты! – подхватила за мужем Аня и рассмеялась: – Не злись, Толик. Я была не в форме.
– Обычно по утрам, – напомнил ей муж, – ты в форме всегда.
– Утро на утро не приходится, – нахмурилась Анна и, бросив взгляд на мобильный мужа, валявшийся рядом с рычагом коробки передач, заметила, что засветилось табло. – По-моему, у тебя эсэмэс. Посмотреть от кого?
– Не надо, – как можно спокойнее ответил Анатолий. – Целый день проведем порознь, давай не будем отвлекаться на всякую ерунду.
– Одно другому не мешает, – Аня потянулась было за телефоном, но взять его не успела, потому что Гольцов резко дал по тормозам: – Что случилось? – напугалась Анна и тут же забыла про мобильный.
– Кошка, – моментально нашелся Анатолий и шумно выдохнул. – Ну не могу я их давить, Анют, ты же знаешь!
– Я чуть голову о панель не расколотила, Гольцов!
– «Чуть-чуть» не считается, – не к месту пошутил супруг, а Аня раскипятилась:
– Ты как-нибудь нас из-за своих кошек и воробьишек угробишь, Толя. Тебе сколько и Иван Дмитриевич, и Николай Николаевич говорили: «На дороге есть только люди. Все остальное – это помеха движению».
– Ань, не начинай, – буркнул Гольцов и плавно перестроился в другой ряд.
– Хорошо тебе говорить, – никак не могла успокоиться Анна. – С разбитой башкой на работу я бы явилась.
– Ну ведь ничего же не случилось, – начал оправдываться Анатолий.
– Сегодня – нет, – назидательно подвела итог Гольцова и подняла указательный палец: – А вот завтра, – она сделала глубокомысленную паузу, – может произойти все что угодно.
– Типун тебе на язык, Анют, – проворчал суеверный Анатолий Иванович и неожиданно для себя покраснел.
– Ты чего? – Тон жены тут же изменился.
– Не знаю, – пожал плечами Гольцов и уставился на дорогу, избегая смотреть жене в глаза. – Как-то мне не по себе…
– Может, – напугалась Аня, – в больницу?
– Не надо, – тут же отказался Анатолий. – Как будто давление подскочило.
– Из-за кошки?!
– Да кто его знает из-за чего, – Гольцову не хотелось врать. – Наверняка после вчерашнего.
Вспомнив про «вчерашнее», Анна насупилась:
– Пить, Толя, надо меньше. Тогда и давление будет в норме.
– Да ладно… – усмехнулся Анатолий и, паркуясь во дворе Администрации, добавил: – Напряжение надо снимать вовремя. Вот и все.
– Это ты про что? – не сразу поняла Аня.
– Это я про утро…
– То есть я виновата? – Анна чуть не поперхнулась от возмущения.
– Конечно. – Тон Гольцова стал шутливым. – Шерше ля фам.
– Вот и ищи себе ля фам… – буркнула Аня и открыла дверцу.
– Подожди, я руку подам, – заторопился Анатолий Иванович, но вместо ответа услышал долгожданный звук громко хлопнувшей двери.
Оказавшись в одиночестве, Гольцов шумно выдохнул и схватился за телефон: так и есть, рядом со значком эсэмэс значилось: «Жанна Мельникова». Нажав на иконку, Анатолий несколько раз прочитал одну и ту же фразу: «Я думаю о тебе». «Я тоже», – мысленно ответил Гольцов и медленно тронулся с места, не выпуская из руки сотовый.
