Олег Рой - Украденное счастье
– Джульетта была старше меня всего на год, – обиделась девочка.
– Это было давно. Раньше человеческая жизнь была намного короче. Люди раньше старели и, соответственно, быстрее взрослели. Сейчас никто не выходит замуж в четырнадцать лет, если только в нецивилизованном обществе, где-нибудь в Африке, или на Востоке, или…
– Знаешь, что я хочу тебя спросить? – перебила Анжела и вновь поднесла руку с пинцетом к лицу. – В книгах обычно любовь просто так не проходит. Мужчина перестает любить женщину, когда у него появляется другая.
– Ну, это совсем не так! – заверил он. – Вовсе не обязательно одна любовь должна меняться на другую.
– То есть получается, что ты просто никого не любишь – и все?
– Зачем ты так говоришь, Анжела? Что значит – я никого не люблю? Разве я не люблю тебя?
– Ну, па-а-ап! – Девочка изловчилась и выдернула еще один волосок. – Я ж не об этой любви говорю. Разумеется, родители любят детей, а дети родителей. Но это же совсем другая любовь.
– Мне вполне хватает любви к тебе, – сухо проговорил Анрэ. – И вообще, брось ты, наконец, этот дурацкий пинцет! Не могу видеть, как ты себя истязаешь. Дай его сюда!
Вырвав у нее из рук маникюрную принадлежность, Анрэ выбросил пинцет в открытое окно. А потом, сопровождаемый ошалелым взглядом дочки, развернулся и вышел из комнаты.
С этого момента он стал еще строже отбирать книги для дочери и устроил настоящий скандал, когда узнал, что Анжела страстно увлечена женскими романами. Он обнаружил в ее комнате целый шкаф, набитый изданиями в мягких ярких переплетах, на обложках которых сливались в страстных объятиях знойные красавцы и красавицы.
– Откуда у нас в доме эта дрянь? – бушевал Анрэ.
– Дорогой, что ты так кипятишься? – увещевала Софи. – Ну я покупала, читаю иногда от скуки…
– Черт знает что! Это же литература для примитивов! Какой пример ты подаешь дочери! Разве можно девочкам в ее возрасте читать подобную макулатуру?!
– А что такого-то?
– Как – что такого! Ты же развращаешь мою дочь, давая ей читать эту мерзость!
– Знаешь, Анрэ, с возрастом ты превращаешься в настоящего ханжу, – вздыхала Софи. – Ты что, в монастырь ее готовишь? Нельзя же до такой степени все запрещать!
К пятнадцати годам из пухленькой белобрысой малышки Анжела превратилась в красотку с длинными ногами, пышными, как у матери, формами, роскошными белокурыми волосами и задорными карими глазами. Она знала, что привлекательна, и наслаждалась этим. Наряжаться, краситься – ярко, по моде, делать прически и маникюр было ее любимым занятием. Точнее, одним из любимых, после чтения книг и посещения кинотеатров. Беда была в том, что заниматься собой приходилось втайне от отца. Нет, он ничего не имел против того, чтобы она была хорошо одета, сам дарил ей дорогие вещи и украшения. Но при этом строго следил, чтобы дочь выглядела скромно. Ничего вызывающего, никакой косметики, никаких глубоких вырезов. А о коротких юбках вообще забудь раз и навсегда.
– Ну, папа! – ныла Анжела. – Сейчас мини опять вошло в моду! Посмотри – весь мир ходит в коротких клетчатых юбках в складку. Вчера по телевизору показывали леди Диану – даже она, невестка английской королевы, надела мини!
Но Анрэ и слышать этого не хотел. Нельзя – и все. Леди Ди его мало интересовала, его беспокоила только собственная дочь. Анжела становится взрослой, начинает нравиться мужчинам… Одна мысль об этом выводила его из себя. Анрэ строго-настрого запретил дочке дружить с мальчишками. Однажды, когда Анжеле позвонил какой-то приятель, он поднял такой крик, что, казалось, соседям было слышно.
– Анрэ, я тебя не узнаю, – недоумевала Софи. – Когда наша девочка была маленькой, ты ей все на свете позволял, она только что по голове у тебя не ходила. А теперь, когда она подросла, ты запрещаешь самые невинные вещи. Ну что, скажи, плохого в том, что Гаральд пригласил ее на свой день рождения? Он отличный парень, я хорошо знаю его семью, да и ты знаешь, его отец, Август Эйхгольц, – клиент твоего банка…
– Я сказал «нет», значит, нет! – рявкал Анрэ.
– Но ты хоть объясни, почему?
– Не буду я ничего объяснять!
Анжела в этих разговорах участия не принимала, понимая, что это все равно бесполезно. Она уже второй год жила двойной жизнью – дома одевалась скромно, как монашка, не пользовалась никакой косметикой и следила за своей речью, особенно при отце. Зато вырвавшись на свободу – в гости к подруге, смуглой темноволосой Фредерике, позволяла себе расслабиться. Там девушки почти все время были предоставлены сами себе. Родители Фредерики находились в состоянии развода – отец завел молоденькую любовницу и ушел к ней, мать с горя пустилась во все тяжкие, но не забыла при этом нанять хороших адвокатов, чтобы отсудить у неверного супруга бо́льшую часть его капитала. Словом, в тот момент им обоим было не до дочери, и Фредерика с подругой Анжелой пользовались этим, как умели. Они наряжались и красились, врубали на полную громкость современную музыку, выучились курить, листали всевозможные журналы и с любопытством смотрели откровенные видеокассеты, которые обнаружились в тайнике дома у Фредерики. Впрочем, дальше этого дело не шло. Фредерика все время подбивала подругу отправиться куда-нибудь развлечься, познакомиться с парнями или пригласить кого-нибудь в гости, но Анжела пока на это не решалась. Лугано – город маленький, все друг друга знают. Еще увидит кто-нибудь, скажет отцу – страшно подумать, что тогда будет.
Однажды Фредерика пришла в школу, буквально сияя, весь ее вид говорил о том, что в ее жизни произошло что-то совершенно невероятное и очень радостное. Анжела едва дождалась перемены и накинулась на подругу с расспросами:
– Давай скорее рассказывай, что случилось? Ты влюбилась, да?
– Ха! – презрительно отвечала девушка. – Бери выше! Я стала моделью! Получила приглашение сниматься для обложки журнала!
– Неужели? Потрясающе! Ну, говори же скорей, как тебе это удалось? Что за журнал?
Разумеется, чуть позже выяснилось, что, говоря о модельном бизнесе и обложке журнала, Фредерика несколько преувеличивала. Ничего этого еще не было, вернее, пока не было. А было лишь знакомство с начинающим фотографом Карлом, который работал в местной газетенке и грезил о карьере в каком-нибудь известном издании. Этот самый Карл сказал девушке, что она очень фотогенична, и предложил устроить фотосессию в его мастерской. Но даже в таком виде эта история была для восторженных старшеклассниц захватывающе-интересным событием.
– Вот здорово! – ахала Анжела. – Ты пойдешь?
– Конечно, пойду! – отвечала Фредерика. – Ведь это мой шанс. Только знаешь что… Честно признаться, я побаиваюсь идти туда одна. Вдруг он будет ко мне приставать?.. Может, сходим вместе, а?
– Давай! – Анжела решительно тряхнула великолепными белокурыми волосами. Она тоже не должна упустить своего шанса! Тем более что – девушка знала это наверняка – она была гораздо привлекательней подруги. У Фредерики и ноги не так длинны, как хотелось бы, нет той грациозности в теле, как у нее, да и черты лица не столь выразительны… Но вместе с тем надо признать, что и в ней был какой-то шарм. Во всяком случае, многие мужчины на улице провожали Фредерику взглядом.
Карл Анжеле не понравился – увалень, коротышка в джинсах, полосатой маечке навыпуск и туфлях на высоком каблуке, явно чтобы казаться выше ростом, волосы какие-то грязные. Да и студия у него – одно название, каморка шесть на восемь метров. Впрочем, разве дело в фотографе или в обстановке мастерской? Главное – начать, а как – уже неважно.
Появление второй натурщицы привело Карла в восторг. Он тут же убедил девушек, что сниматься надо обязательно в купальниках. У Анжелы их было пять, но ни один, по мнению Карла, не подходил. У Фредерики был только один купальник, но она даже не стала его показывать, сразу поняла, что он тоже не подойдет.
Деньгами и советом, где продаются лучшие в городе купальники, помогла Софи, разумеется, даже не подозревавшая, с какой целью дочь собралась совершить покупку. Девушки провели в магазине целый день, выбирали, мерили и, наконец, приобрели умопомрачительные, очень открытые бикини. «Представляю, что сказал бы папа, если б увидел меня в этом!» – усмехнулась про себя Анжела, расплачиваясь у кассы.
Ночью накануне съемок она почти не спала.
– Что с тобой? – с тревогой спросил Анрэ за завтраком. – Ты такая бледная, под глазами круги… Как ты себя чувствуешь?
– Все в порядке, папа, – заверила послушная дочь. – Просто сегодня важная контрольная, я занималась допоздна… Ну и волнуюсь немного.
Увидев купальники, Карл только причмокнул языком от восхищения.
– То, что надо! – заявил он. – Будут та-акие снимки, что все просто от зависти попадают!
Первой фотографировалась Фредерика. Позирование давалось ей с трудом, и Карлу пришлось долго с ней повозиться – то она не так голову повернет, то не так ногу поставит. Наконец дошла очередь и до Анжелы, и тут все вышло по-другому.
