Вера Колочкова - Прости меня, Анна
— Ой, ладно тебе! Это же я так, фантазирую от обиды… А Борька–то кстати как? Звонит хоть?
— Детям звонит, только редко очень. Да у него своих забот хватает! Молодая жена, любовь – сам понимаешь…
— Трудно тебе, Анюточка? Может, помочь чем–то нужно? Ты говори, не стесняйся!
— Спасибо, Алеша! – благодарно улыбнулась ему Анюта. – Конечно, трудно. Мне кажется, что я за эти два года состарилась лет на десять, не меньше… И растолстела…
— Да? – удивленно уставился он на нее. – Ну, это тебе только кажется… По–моему, даже лучше стала! И округлилась чуть–чуть, слава богу, а то ходила, костьми гремела!
— Да куда уж лучше–то! – расхохоталась вдруг весело Анюта. – Скажешь тоже, лучше… Посмотри, сколько морщинок появилось!
— Да они тебя совсем не портят, глупая! Это морщинки очень хорошего качества, поверь мне, как мужику! Наоборот, шарму придают.
— Да не смеши… Или ты меня немножко подбодрить хочешь?
— Ничуть! Я вообще не понимаю, чего женщины так боятся своих морщин? Вот, к примеру, на тебя смотришь и удивляешься – сколько в тебе обаяния, теплоты, искренности… А знаешь, какой у тебя прищур глаз в этих морщинках озорной, весело–фиалковый? На тебя смотришь — и отрываться не хочется, сердце греется…
— Ну да, ну да… Вот оно у Бориса и перегрелось совсем, закипело даже! – грустно усмехнулась Анюта, ища глазами пропавшего из поля зрения Герца. – А где у нас с тобой собака, Алешенька? Зови его, а то опять кого–нибудь напугает до смерти! И пошли уже, Анна там психует, наверное…
— Привет, пропащие! А я креветки сварила! – встретила их Анна неожиданно лучезарной улыбкой. – Давайте поедим на кухне и пивка от души дернем, как в старые добрые времена! А?
— Да? – в один голос спросили они удивленно и слегка переглянулись между собой быстрыми взглядами.
— А что такое? – снова улыбнулась им Анна. – Я весь день сегодня пива хочу нестерпимо, как беременная! Порывалась даже секретаршу в магазин послать, еле сдержалась! А помнишь, Алеш, как я у тебя пива требовала, когда Темку носила? А ты мне не давал…
— Помню, конечно! – растаял вдруг в улыбке Алеша. – Мы еще смеялись, как бы нам алкоголика не родить!
— Ой, и я помню, Ань! – весело засмеялась Анюта, проходя следом за Анной на кухню. – Мы ж тогда с тобой гуляли подолгу, я с Кирюшкиной коляской, ты – с пузом своим, и мечтали, как пива напьемся, когда можно будет…
— Ну да. Вот сейчас уже все можно, а хочется все реже и реже, — обернулась к ней от холодильника Анна, держа в обеих руках за горлышки по две бутылки «Бадвайзера». – Давай на стол накрывай – рыбу вон на тарелку выложи…
Пивный стол получился изысканно–шикарным – с креветками, слабого посола семгой, острой и пахучей бастурмой, маленькими маринованными огурчиками – просто мечта, а не стол! И разговор пошел легкий, ни о чем – о погоде, о прошедшем отпуске, об ужасных мировых катаклизмах, рассуждать о которых так просто и необременительно, сидя вдалеке от них на красивой кухне теплым августовским вечером с бокалом пива в руке… Анна медленно, маленькими глотками пила из своего стакана, улыбалась расслабленно. Даже всегда холодные, стального цвета глаза чуть потеплели и оттаяли, засияли влажным перламутровым блеском.
— А вот наши дети уже не умеют так душевно пиво пить, как мы! Правда, Ань? – повернулась к ней Анюта. – Все бегут куда–то, торопятся!
— Да твой–то молодец, твой–то и правда торопится! – махнула рукой Анна. – Отличный мальчишка, многого в жизни добьется! А наш – ни рыба, ни мясо…
— Ну зачем ты так, Ань? – тихо заступился за сына Алеша. – Нормальный он парень! Спокойный, рассудительный…
— Да где там! Ничего толкового из него не получается, как ни бьюсь! Настоящий тормоз, весь в тебя пошел. В двух институтах успел поучиться – ни одного так и не закончил, на фирму к себе его взяла – тоже толку никакого! Болтается целый день — ни дела, ни работы…
— Да ему там неинтересно, Ань! Все эти твои сделки, договоры, кредиты, залоги — не его это дело!
- А он не в цирке работает, чтоб еще и интересно было! Он, простите, мужик, и деньги должен зарабатывать, чтоб семью кормить! А не семья его… Я же ему все дала, на большую дорогу выпустила, какого черта ему еще надо?! Другой и бы и мечтать не смел…
— Да не его это дорога, Анна! И семья тут вообще ни при чем! Ты его на чужую дорогу выпустила, понимаешь? Он же в университет на журналистику мечтал после школы попасть, а ты его не пустила!
— И правильно сделала, что не пустила! Что это за профессия для мужика? Позор один! Пусть бабы в розовых кофточках на себя чужую помойку принимают сколько угодно, а мой сын этим заниматься не будет! Я ему мать, а не ехидна, чтобы его во все это отпустить!
— Да никто не вправе решать за человека, чем ему заниматься! Что ты его ломаешь все время? Комкаешь в руках, как кусок пластилина — смотреть невозможно! Женитьбу эту дурацкую организовала…
— Алексей, прошу тебя, прекрати! — изо всех сил сжимая в руках пустой стакан, тихо и злобно произнесла Анна. — Прошу тебя, не заводи больше этих разговоров! Ты же знаешь — я их терпеть не могу и смысла их не понимаю!
- Да ладно, не буду! — махнул обреченно рукой Алеша, наливая себе еще пива, — раз не
понимаешь, какой смысл тогда доказывать, об стенку головой биться…
- Ну вот, другое дело! — улыбнувшись уголками губ и протягивая ему свой стакан,
миролюбиво откликнулась Анна. — А работать я его заставлю! У него просто дури в голове много, потому что ни за что бороться не надо! Вот он и кидается от этой дури в крайности, выдумывает себе страдания! И эту свою Марусю яйцеголовую себе тоже сам выдумал! Чего он в ней нашел, не пойму? Ни ума, ни красоты! Плебейка! С Наташей и рядом поставить нельзя!
- А чего ты вдруг Марусю–то вспомнила? — удивленно спросила Анюта. — Когда это все
было…
- Да в том–то все и дело, что он опять с ней встречается! — с досадой произнесла Анна. –
Мне уже доложили… Да я, собственно, за этим тебя, Анют, и звала… Ты мне не поможешь?
- А чем я могу тебе помочь–то? — еще больше удивилась Анюта, округлив свои фиалковые глаза.
- Поговори с Кириллом! Они же дружат, он наверняка все знает! Серьезно это у них,
или так… А я бы сориентировалась, что мне предпринять! А то перед Наташей неудобно!
- Тебе не перед Наташей, тебе перед ее папашей больше неудобно, наверное? — с усмешкой спросил Алеша.
- Слушай, Ань… — медленно проговорила Анюта, глядя в сторону, — а ведь это некрасиво
все выглядит… Ну узнаю я, допустим, у Кирюшки всю правду, а ты потом что, Темку за ухо возьмешь и силой к Наташе приведешь? Или в угол поставишь? Понимаешь, если он ее не любит, тут уж ничего нельзя сделать! Тут нашими действиями только еще больше можно все напортить!
