Розамунда Пилчер - Цветы под дождем и другие рассказы
Отец умел сделать сложное простым, доступным. Отец…
Не в силах справиться с собой, Уильям ощутил, как в горле разрастается ком; недостроенный кукольный дом и разрозненные детали внезапно расплылись перед глазами, и он в отчаянии разрыдался. Он не плакал уже много лет, не помнил, когда такое случилось в последний раз, и был страшно потрясен собственной слабостью. Слава богу, он дома один, никто его не услышит и не придет утешать. Он отыскал носовой платок, высморкался и утер постыдные слезы. За открытым окном призывно сиял солнечный весенний день. Он засунул платок в задний карман джинсов, мысленно послал кукольный домик ко всем чертям, вылетел из комнаты, без единой мысли в голове сбежал по лестнице, свистом призывая Лодена, и выскочил из дома. Он несся вперед, словно от этого зависела его жизнь, прохладный ветерок обдувал ему лицо, а следом, радостно подскакивая, бежала черная овчарка.
Через некоторое время Уильям понял, что больше не может бежать. Он совсем запыхался и у него кололо в боку, но все-таки ему стало легче. Полезно было вырваться на свободу, глотнуть свежего воздуха. Он согнулся пополам, пережидая, пока бок перестанет колоть, обхватил Лодена за шею и зарылся лицом в его густую черную шерсть.
Восстановив дыхание, мальчик выпрямился и только тут понял, что нарушил наложенный матерью запрет и что в бездумной гонке ноги сами привели его в парк Мэнор-хауса. Оказывается, он давно миновал ворота и находился на полпути к дому. Мгновение Уильям колебался, однако перспектива возвращения и долгого утомительного похода по обходной дороге показалась ему слишком утомительной. К тому же дом только-только продали. Наверняка там никого нет. Пока что нет.
Однако он ошибся. Миновав последний поворот подъездной аллеи, Уильям увидел припаркованный перед домом автомобиль. Парадная дверь была открыта, а на пороге стоял высокий мужчина. У его ног крутилась собака. Мальчик понял, что все пропало. У мисс Притчетт не было собаки, и Лоден считал парк своей территорией. Пес издал угрожающее ррррррргав! и шерсть у него на загривке встала дыбом. Другая собака навострила уши, и Уильям едва успел ухватить Лодена за ошейник.
В глотке у пса булькало сдавленное рычание.
— Бога ради, Лоден, прекрати! — в отчаянии прошипел Уильям, однако вторая собака уже бежала к ним — добродушная сука лабрадора, приглашающая незваного гостя поиграть.
Лоден снова зарычал.
— Лоден! — Уильям дернул его за ошейник. Рычание сменилось поскуливанием. Лабрадорша подбежала поближе, и собаки осторожно обнюхали друг друга. Шерсть на загривке Лодена улеглась, он приветственно замахал хвостом. Уильям отпустил ошейник, и собаки бросились играть. Опасность, казалось, миновала. Но ему предстояло как-то объясниться с владельцем лабрадорши. Уильям поднял глаза. Мужчина шел к нему. Он был высокий, с обветренным лицом, словно много времени проводил на улице. Ветер шевелил его седеющие волосы, он был в очках и голубом свитере. В руках у мужчины Уильям заметил блокнот и рулетку. Он напоминал архитектора; Уильям надеялся, что так оно и есть.
Мальчик поздоровался:
— Доброе утро!
Мужчина взглянул на часы.
— Вообще, уже давно день. Половина второго.
— Я и не знал, что уже так поздно.
— Как ты тут оказался?
— Вышел с псом на прогулку. Хотел дойти до выгона и дальше, на холмы. Мы всегда ходили этой дорогой, пока мисс Притчетт была жива. Я живу в доме в конце дороги, — добавил он.
— Во флигеле?
— Ну да.
— А как тебя зовут?
— Уильям Рэдлетт. Я прочитал сегодня в утренней газете, что дом продан, но не думал, что тут кто-нибудь будет.
— Да я просто решил осмотреться, — сказал мужчина. — Сделать кое-какие замеры.
— Вы архитектор?
— Нет. Меня зовут Джеффри Рэй.
— О, так вы?.. — Уильям залился краской. — Но вы же… — Он чуть было не сказал: «Вы совсем не похожи на большую счетную машину». — Я… боюсь, я нарушил границы ваших владений, — слабым голосом наконец договорил он.
— Ничего страшного, — отозвался мистер Рэй. — Я здесь еще не живу. Как я уже сказал, просто заехал сделать кое-какие замеры. — Он обернулся и посмотрел на ветхий фасад дома. Уильям, словно видя Мэнор-хаус впервые, внезапно обратил внимание на проржавевшие балконные решетки, облупившуюся краску и покосившуюся водосточную трубу.
Он сказал:
— Наверное, вам придется тут многое перестроить. Дом довольно старый.
— Да, зато очень красивый. И потом большую часть работы я могу сделать самостоятельно. Это, конечно, займет немало времени, но в том-то вся и прелесть. — Собаки уже совсем освоились и сейчас вместе носились среди рододендронов, отыскивая кроличьи норы. — Они подружились, — заметил мистер Рэй.
— Да.
— Слушай, я тут собирался перекусить. Привез кое-что с собой. Может, присоединишься?
Уильям вспомнил про пастуший пирог, который так и стоял нетронутый в духовке, и тут только понял, что зверски проголодался.
— А у вас достаточно еды?
— Думаю, хватит. Пойдем-ка вместе посмотрим.
С заднего сиденья машины он взял корзину и отнес ее к кованой скамейке у парадного входа. Место было солнечное, защищенное от ветра, и сидеть там было тепло. Уильям согласился съесть сандвич с ветчиной.
— Из напитков у меня только светлое пиво, — сказал мистер Рэй. — Сколько тебе лет? Тебе уже можно его пить?
— Мне двенадцать.
— Значит, можно, — решил мистер Рэй и протянул Уильяму откупоренную банку. — А вот и пирог. Моя мама печет восхитительные фруктовые пироги.
— А сандвичи тоже она приготовила?
— Да.
— Вы живете с ней вместе?
— Временно. Пока не перееду сюда.
— Вы собираетесь жить тут один?
— Ну, я не женат, если ты об этом.
— Мама подумала, что у вас может быть жена и куча симпатичных ребятишек, с которыми мы подружимся.
Он улыбнулся.
— Кто это мы?
— Я и Миранда. Ей скоро семь.
— А где же она сейчас?
— Ее вместе с мамой пригласили на ланч.
— Вы всегда жили во флигеле?
— Да, всегда.
— Твой отец работает в городе?
— У меня нет отца. Он умер примерно десять месяцев назад.
— Извини. — На лице и в голосе у него отразились искреннее расстройство и сочувствие, но, к счастью, признание Уильяма его ничуть не смутило. — Я лишился отца примерно в этом же возрасте. Кажется, что жизнь никогда уже не будет такой, как была, да?
— Да. Все здорово переменилось.
— Как насчет шоколадного печенья? — Он протянул ему печенье. Уильям взял его и, подняв глаза, посмотрел прямо в лицо мистера Рэя, а потом внезапно улыбнулся — без всякой причины. Ему было легко и спокойно, и — что немаловажно — больше не хотелось есть.
