Мартен Паж - Как я стал идиотом
Он очень рассчитывал стать алкоголиком. Это настоящее дело жизни! Голова целиком поглощена мыслями о выпивке, а в минуты отчаяния на горизонте всегда есть цель — вылечиться. Он начнет посещать собрания Ассоциации анонимных алкоголиков, рассказывать, как дошел до жизни такой, встретит понимание и поддержку, все будут восхищаться его мужеством и решимостью завязать. Он станет Алкоголиком, то есть человеком, чья болезнь имеет общественное признание. Алкоголиков все жалеют, их лечат, уважают, они окружены человеческой заботой, вниманием врачей. В то время как пожалеть людей умных никому в голову не приходит. Сказать, например: «Он наблюдает за поведением людей и от этого глубоко страдает!» Или: «У меня племянница очень умная. Но она хорошая девушка и делает все, чтобы изжить этот порок навсегда». «Был момент, когда я испугалась, что ты станешь умным». Вот истинно доброжелательное и сочувственное отношение, которого заслуживал бы Антуан, будь мир устроен справедливо. Но, увы, ум — это несчастье в квадрате: он причиняет страдания, но никто не рассматривает его как недуг. В положении Антуана стать алкоголиком значило бы подняться по общественной лестнице. Он приобрел бы болезнь всем понятную, уважаемую, имеющую очевидную для всех причину и апробированные методы лечения; лечения от ума не существует. И если мысль ведет к изоляции от общества вследствие неизбежного дистанцирования наблюдателя от своего объекта, то пьянство, напротив, сближает нас с миром, помогает найти в нем место. И вообще, мечта полностью интегрироваться в общество — если это не происходит само собой — может возникнуть только у пьяного. Во хмелю он утратит скептическое отношение к людским игрищам и сможет спокойно к ним присоединиться. Не имея ни малейшего практического опыта по этой части, Антуан не знал, как вступить на избранный путь. Следует ли сразу брать быка за рога и ежедневно надираться до полного свинства или начать с малого и погружаться в омут постепенно?
Натура взяла свое. Ноги, движимые живейшей любознательностью, сами понесли Антуана в муниципальную библиотеку, в двух шагах от его дома в Монтрее: он хотел стать алкоголиком не абы как, а культурно, подойти к делу грамотно и прежде всего досконально узнать свойства яда, который его спасет. Он долго рылся на полках и отобрал около десятка книг — под благосклонным взглядом библиотекаря, воображавшего себя интеллигентным человеком только потому, что плохо одет. Библиотекарь знал Антуана в лицо, ибо его уже четыре раза объявляли читателем года. Несмотря на все протесты заинтересованного лица, которому претил культурный эксгибиционизм, библиотекарь ежегодно вывешивал в зале увеличенную копию его читательского билета с жирной подписью «Читатель года». Бред какой-то.
На выдаче Антуан предъявил «Всемирную энциклопедию крепких напитков», «Исторический справочник спиртных напитков», иллюстрированные издания «Крепкие напитки & вина», «Знаменитые алкогольные напитки», «Азбука алкоголя» и т. д. Библиотекарь все записал и воскликнул:
— Ну и ну! Мои поздравления! Вы побили прошлогодний рекорд. Пишете научную работу по спиртным напиткам?
— Нет, я… как бы вам сказать… собрался спиться. Но перед этим решил ознакомиться с предметом.
Библиотекарь несколько дней ломал голову над тем, что бы это значило, а потом погиб при невыясненных обстоятельствах, раздавленный группой немецких туристов под Эйфелевой башней.
Три дня Антуан с увлечением читал, делал выписки, конспектировал и наконец, сочтя, что более или менее овладел темой, стал перебирать в уме знакомых, соображая, есть ли среди них алкоголики со стажем, которые провели бы с ним несколько практических занятий. Тут требовался человек ученый, серьезный, какой-нибудь профессор винно-водочных наук, Платон ликеров, Эйнштейн кальвадоса, Ньютон водки, Мастер Йода виски. Среди близких и дальних родственников, соседей и сослуживцев он в процессе поисков выявил католиков, трудоголиков, одного барона, даму, сдвинутую на кроссвордах, пукалыцика-виртуоза, наркомана, сидящего на героине, членов разных политических партий и людей, страдающих прочими отклонениями. Но алкоголиков — ноль.
Метрах в пятидесяти от его дома имелся бар под названием «Капитан на суше». Туда-то он и решил отправиться на разведку.
Он захватил книги и тетрадь — записывать результаты своих опытов и всякие интересные новые сведения, которые надеялся добыть. Когда он вошел, над дверью звякнул колокольчик, но никто даже не взглянул в его сторону. Он осмотрел посетителей, прикидывая, кто из них мог бы стать его учителем. Было полдевятого утра, но народ уже бодро выпивал. В зальчике сидели одни мужчины, несколько молодых, но в основном старше сорока, в трудноопределимом возрасте забулдыг. Их жизнь явно не располагала к сильным и здоровым страстям, отчего приходилось тратить скромную зарплату на концентрированный напиток счастья.
Бар был как две капли воды похож на тысячи таких же баров: цинковая стойка, ряды бутылок, выстроившихся на полках, словно солдаты секретных подразделений, несколько столиков, старый музыкальный автомат. А главное — характерная, навсегда въедающаяся в память смесь запахов дыма, кофе, спиртного и моющих средств, которая делает земляками всех пьяниц мира.
Перед сидевшим за стойкой мужчиной в кепарике а-ля Гаврош стояло одиннадцать стаканов с разного цвета напитками. Антуан сразу смекнул, что это специалист. Он робко положил книжки на стойку. Мужчина не удостоил его взглядом и опустошил первый стакан. Сверившись с иллюстрациями в энциклопедии, Антуан определил названия напитков и перечислил их по очереди, указывая на каждый стакан пальцем:
— Портвейн, джин, красное вино, кальвадос, виски, коньяк, пиво светлое, «Гиннес», «кровавая Мэри», а это, конечно, шампанское. Красное — вероятно, бордо, а вы только что выпили пастис.
Человек в кепарике подозрительно поглядел на Антуана. Но, увидев перед собой безобидного всклокоченного мальчишку, улыбнулся.
— Неплохо, — кивнул он. — Разбираешься, орел. — И залпом проглотил виски.
— Спасибо, месье.
— Узнаешь горючее в лицо? Оригинальное искусство, хотя не понимаю, на кой черт оно нужно. На бутылках все написано.
— Да нет, — сказал Антуан, поводя головой и незаметно отворачиваясь, чтобы не нюхать перегар. — Я читаю книги про напитки, чтобы узнать разницу в приготовлении, что из чего делается… Хочу все это освоить.
— Зачем? — с улыбкой бросил мужчина, опустошив стакан с джином.
— Собираюсь стать алкоголиком.
Мужчина закрыл глаза и стиснул в руке стакан; пальцы хрустнули, стекло заскрипело. Стал слышен уличный гул, шум машин, обрывки разговоров на тротуаре. Мужчина глубоко вдохнул и осторожно выдохнул. Потом снова открыл глаза и протянул Антуану руку. Он опять улыбался.
