Татьяна Коган - Персональный апокалипсис
Когда хлопнула металлическая дверь, он вылез из укрытия и побежал наверх. Незаметно прошмыгнул в спальню, закутался в одеяло и всю ночь не смыкал глаз, прислушиваясь к приглушенным разговорам за стенкой.
От переживаний у Андрюши появился жар; наутро «Скорая» увезла его в больницу с температурой под сорок. Мать, побелевшая от испуга и усталости, двое суток не покидала больничную палату. Врачи пичкали его антибиотиками, мальчик послушно глотал таблетки, не проявляя к реальности никакого интереса.
Через несколько дней странная хворь исчезла так же внезапно, как появилась. Почувствовав себя лучше, Андрей хотел спросить у родителей о произошедшем в новогоднюю ночь, но не решился. Ни о дяде Семе, ни о дяде Грише в их семье больше никогда не говорили.
Бывают в жизни такие случаи, которые отражаются потом на всей дальнейшей жизни. Но этот случай был не из таких. Андрей точно знал: желание появилось внутри его задолго до. Оно незримо присутствовало в нем с самого рождения, медленно созревая. Смертельное происшествие, свидетелем которого он стал, лишь ускорило развитие…
Мобильный заиграл Прусский марш. Звонил босс. Андрей встал с кровати, захлопнул окно.
– Доброе воскресное утро.
– Не ерничай. Завтра после твоего отчета на планерке дашь интервью «The Financial Times», – без обиняков сообщил шеф. – А сейчас поговори с РИА Новости, им нужен комментарий по возможному снижению ключевой ставки ЦБ. Я тебя переключаю.
Единственный минус работы в аналитическом департаменте крупнейшей инвестиционной конторы – фактическое отсутствие выходных.
Андрей сыпал зерна в кофеварку, прижимая сотовый плечом к уху:
– Пока нет фундаментальных оснований для снижения ключевой ставки Банка России. Высокая инфляция наряду с повышенными инфляционными ожиданиями, а также ослабление рубля на фоне ускоренного падения мировых цен на нефть удержат Центробанк от резких движений. К концу года давление на рубль может усилиться в связи с крупными погашениями внешнего долга. В таких условиях возобновление цикла смягчения денежно-кредитной политики создаст дополнительные риски и для валютного рынка, и в конечном итоге для инфляции.
…И все-таки он долго боялся признаться самому себе. А может быть, не боялся, а просто не мог охарактеризовать мучившее его беспокойство, дать ему внятное объяснение. Он чувствовал, как внутри его мозга закипает идея. Это лишь вопрос времени, когда крышу сорвет ко всем чертям и содержимое выльется наружу. Всего лишь вопрос времени.
Ему тогда только исполнилось 16 лет. Он лапал одноклассницу на заднем ряду кинотеатра, изредка поглядывая на экран. Кино было интересным, но девочка еще интереснее. Он так и не понял, что тогда произошло. Он целовал мягкие карамельные губы и вдруг с одуряющей ясностью осознал, что до тошноты, до дрожи в коленях хочет убить человека.
Но насколько чудовищной ни была эта мысль, еще чудовищнее был тот факт, что она не воспринималась как нечто ужасное. Андрей понимал, что нормальный человек не должен иметь подобных желаний, что это неправильно, нездорово. И все-таки встретил эту мысль с пугающей естественностью, даже радушием, как будто увидел воочию брата-близнеца, с которым их разлучили в детстве. Вы ничего не знаете друг о друге, но ваши организмы несут одинаковый генетический код.
Он тогда здорово струхнул. Наплел что-то подружке про срочное дело и вылетел из зала как ошпаренный. Ему понадобилось несколько недель, чтобы принять желание. Он рассматривал его под разными углами, изучая как под микроскопом. Искал причины, предугадывал последствия, взвешивал «за» и «против». И чем глубже копал, тем сильнее увязал, покуда не осознал, что не сможет, не захочет отказаться от этой идеи. Слишком она привлекательная. Манящая.
Андрей попрощался с журналистом и посмотрел на часы. Пора обедать. В холодильнике, кроме сыра, банки меда и фруктов, ничего съестного. Он закупался продуктами пару раз в неделю, но последние несколько дней выдались слишком насыщенными, и по магазинам ходить было некогда.
Немов позвонил в ресторанчик неподалеку и заказал азиатской еды. Взял яблоко, включил на лэптопе очередную серию «Игры престолов» и устроился на диване. Сегодня он решительно настроен ничего не делать.
После школы Андрей поступил на экономический факультет. Через год – еще и на бухучет и аудит, на заочное. Он набрасывался на знания с такой одержимостью, словно от этого зависела его жизнь. Учась в институте, устроился финансистом в филиал американского банка – английским он владел отлично. Андрей безостановочно поднимался по карьерной лестнице. Знакомые и родные восхищались его безудержным честолюбием, не догадываясь, что являлось реальной причиной столь жадного карьеризма.
Немов не знал как, где и кого. Пока не знал. Зато был твердо уверен: без определенного капитала тут не обойтись. Ведь мероприятие необходимо устроить в рамках закона или, по крайней мере, так, чтобы закон остался глух. Убивать лихо, как заправский маньяк, выбрав жертвой случайного прохожего, он бы не решился. Лишать жизни невинного бедолагу – слишком тяжелое испытание для совести. К тому же вряд ли бы он смог безупречно замести следы. Преступники поумнее и поопытнее совершают ошибки, а уж он-то и подавно. Немову требовался кто-то, кто сделает за него всю подготовительную работу и даст гарантии безопасности.
Он знал о снаффе – съемках видео, где все происходит на самом деле; обычно фильм заканчивается смертью актера. Обрывочные сведения в Интернете указывали на существование неких закрытых клубов, где жертву убивают прямо на сцене, перед избранными зрителями. Стоит подобное «развлечение» немыслимых денег, но даже имея необходимую сумму и страстное желание, попасть туда без рекомендации практически нереально.
И все-таки это было бы прекрасным шансом, пусть и маловероятным. Самому Андрею вряд ли удалось бы выйти на подобную организацию. Поэтому три месяца назад он начал искать компьютерного специалиста, который бы сумел ему помочь.
В домофон позвонили – курьер принес заказанную еду. Спустя пять минут Андрей Немов сидел за столом и щедро поливал кисло-сладким соусом рис с чесноком, креветками и рукколой. Пара капель соуса попала на пальцы, он потянулся за салфеткой и неожиданно замер, завороженно глядя на руку. На какую-то долю секунды ему почудилось, что она запачкана чужой кровью.
Глава 2
Камень был маленький, не больше двух сантиметров в диаметре, темно-коричневый, почти бурый на неотшлифованной стороне. Самый обычный, неприметный камень, который походя пнешь ногой, ни на секунду не задумавшись о его ценности. Но с другой стороны, на гладком срезе, открывавшем его нутро, таилось настоящее сокровище.
